Светлана Алешина - Двуликий ангелочек

Можете представить, как я радовалась, оказавшись с Богданом на этом островке, вдали от людей и от пароходного фарватера. Даже рыбаки не покушались на наше уединение.

До вечера мы успели наловить рыбы и сварить отличную уху. Богдан рассказывал мне, как ловил форелей в верховьях рек Пенсильвании. В Волге ему, правда, не попались ни форели, ни стерлядки, но пару подлещиков и с десяток плотвичек мы общими усилиями натаскали.

Временами я, честно говоря, забывала, зачем мы сюда приехали. И только когда невдалеке по Волге проходила моторка, я вздрагивала, бросалась плашмя на песок и начинала мучительно вспоминать, где мой пистолет.

Однако ближе к ночи наша идиллия кончилась. Подул свежий ветерок, с юго-запада, из «гнилого угла», как у нас говорят, потянулись облачка, которые становились все темнее и скоро затянули все небо. Вдалеке на западе погромыхивало и сверкали молнии, но над нами грозы не было. Я вдруг поняла, что ночь предстоит очень темная. Небо затянуто тучами, и никакой луны не будет.

Мои опасения немедленно подтвердились. Часам к десяти я уже не различала с берега сосны в середине нашего островка. Обстановка мне очень не нравилась. Свежий ветерок гнал волну, вода мерно плескала, заглушая все остальные звуки. В темноте под шум волн подобраться к нам было бы очень просто.

Я поняла, что нужно принимать меры. Богдан предлагал забраться в палатку и лежать в ней с пистолетами наготове. Предложение было глупейшее, он, видно, до конца не понимал серьезности нашего положения. Но разводить споры было некогда. Мы и так уже представляли собой отличные мишени на фоне небольшого, но все же дающего хороший свет костерка на берегу.

Я отправила Богдана с фонариком за дровами.

Он скоро вернулся, волоча за собой толстую, высохшую на солнце валежину. Этого было достаточно. Мы пристроили ее одним концом в костер с таким расчетом, чтобы ее хватило до утра, поправили палатку, стоящую недалеко от костра, и обосновались на верхушке холма, прихватив все, что могло ночью понадобиться, — воду, шоколад, легкие куртки от дождя, мазь от комаров, сигареты, термос с кофе. Теперь нам не было видно даже берега, не говоря уж о воде. К нам можно было не только незаметно подплыть, нас можно было просто брать голыми руками, подойдя вплотную.

Богдан все рвался поговорить и вывалить на меня массу подробностей своей американской жизни в Джерси-сити. Он беспечно болтал без умолку, и мне стоило труда заставить его замолчать.

Он, видите ли, был командиром скаутского отряда, и ему не раз приходилось ночевать и на побережье, и на озере Мичиган у залива Грин-Бей в Висконсине, куда они ездили на соревнование скаутских отрядов, и в горах…

— Откуда у вас на восточном побережье горы? — спросила я. — Ты, кажется, слишком увлекся…

— Как откуда! — возмутился он. — Это же Аппалачи!

«А разве они не на Западе?» — чуть не брякнула я, но вовремя прикусила язык. Черт возьми, как раньше просто было учиться в школе. Взять ту же географию. Достаточно было выучить карту России, вернее, карту Союза и всю жизнь чувствовать себя уверенно. Можно было спокойно путать Аппалачи с Кордильерами, а Филадельфию с Калифорнией, все равно ни с одним человеком, живущим в тех местах, встретиться не пришлось бы. А тут — на тебе! Я бы тоже начала возмущаться, если бы Волгу, на которой я живу, засунули бы куда-нибудь в Сибирь, за Уральские горы.

Яркая вспышка на берегу заставила нас обоих заткнуться и схватиться за свои пистолеты.

Наша палатка косматым огненным мотыльком протрепетала на ветру несколько секунд, и на ее месте остался сыплющий искрами тлеющий мешок.

Никого видно не было. Но у Богдана сразу же пропала охота болтать. Мы с ним не могли, конечно, утверждать, что палатку кто-то поджег, и значит, мы на острове уже не одни. Она могла загореться от случайной искры, которую занесло на нее порывом ветра. Но разговаривать больше не хотелось. Ни мне, ни ему.

Минут через пять второй костер вспыхнул у самой воды. Это загорелась наша моторная лодка, на которой мы сюда приехали. Мысли о случайных искрах показались мне теперь по крайней мере забавными.

Лодка прогорела быстро. Когда огонь добрался до канистры с бензином, она взорвалась, и яркая вспышка осветила весь остров. Мы с Богданом завертели головами, высматривая незамеченного нами поджигателя. Но никого на берегу нам увидеть не удалось.

Мы пролежали на постепенно остывающем песке часа полтора, и ничего больше не произошло. Но я почему-то не могла успокоиться. Я чувствовала, что сама создала ситуацию, в которой ничего сделать не могу, сама затащила Богдана на этот остров, не подумав о том, что погода может испортиться и ночь окажется очень темной.

Мы стояли с Богданом спина к спине и напряженно вглядывались в темноту, пытаясь уловить в ней очертания мужской фигуры. Но с таким же успехом можно ловить себя губами за ухо.

Внезапно я поняла, убийце нас тоже трудно обнаружить в темноте, и даже если он нас обнаружит, попасть в нас в темноте довольно сложно.

«Он застрелит нас, когда начнет светать, — поняла я. — Просто притаится поблизости и будет ждать, когда наши фигуры станут видны отчетливо в рассветных сумерках. Может быть, он уже рядом! Наверняка, он рядом! Что же делать? Я далеко не уверена, что в такой ситуации ему не удастся с нами справиться. Нам нужна помощь. Только вот откуда ее взять посередине Волги?»

И тут я сообразила. Телефон! Я же могу позвонить в Тарасов и вызвать…

«Кого ты вызывать собралась? — спросила я саму себя. — Милицию? Ты, наверное, сегодня на солнце перегрелась. Поедет тебе милиция на остров, даже если ты расскажешь дежурному всю историю, которая тебя сюда привела. Знаешь, что он тебе скажет? Знаешь. Ну вот и помалкивай насчет милиции. Если уж кого и вызывать, так это Эдика с его нелегальной группой бывших афганцев. Это ребята серьезные, а иногда и просто страшные, жестокие к своим врагам. Но главное — Эдик мне верит, он не раз уже мне помогал и знает, что если я прошу помощи, то дело очень серьезное.

Но, может быть, у меня просто расшалились нервы, и на острове, кроме нас с Богданом, никого нет? Ну, это легко проверить.

Я нашарила под ногами сосновую ветку, размахнулась и отбросила ее в сторону, а сама, пока в ушах у меня еще звучал ее стук о сосновые стволы, бросилась в другую сторону. Я хотела выбраться из сосновой рощи на песок, где к нам нельзя было бы подкрасться вплотную.

И сделать это мне удалось, я уже говорила, островок был совсем маленький, я тут же оказалась на прибрежном песке. Шлепнувшись на песок ногами к воде и головой к соснам, я достала сотовый и набрала номер телефона Виктора, нашего редакционного фотографа, который меня и познакомил когда-то со своим бывшим командиром Эдиком.