Сергей Рокотов - Воронцовский упырь

Женька сообщил ей, что эта Нина вместе с подругой внезапно куда-то исчезли. Он позвонил ей вечером и предложил встретиться, она сказала, что приедет с подругой. Но они выехали из дома и исчезли.

Потом звонил муж этой подруги Вадим, Женька подъехал к нему, считая, что тот устраивает спектакль, но выяснилось, что Нина действительно исчезла, так как Вадим был в полном шоке, выскочил на мороз в тапках, орал, лез в драку, а потом подъехал старый муж другой женщины вместе с каким-то мужиком, который набросился на него и начал выпытывать, где женщины. Дрался профессионально, видимо, бывший десантник. Женька решил не связываться с кинутыми мужьями и слинял. А женщины так и не появились.

"Вы одурели совсем со своим другом, - фыркнула Алла, кривя красивые губы. - Молодых телочек вам мало, что ли? Пригласили каких-то старух, потом мужья на вас наехали, не думала я, что ты такой дурак..." "Ты понимаешь, дело не в этом, - бормотал пьяный Женька. - Тут другое..." - "Да что другое? - расхохоталась Алла. - Вам только пожилые и дают, пьяные вы вечно, да и денег у вас маловато. Строите из себя крутых, а толку от вас..." "Болтаешь много! - рассвирепел Женька. Потом выпил еще водки и сказал:

- Тут другое, тебе скажу, ты все равно никого не знаешь. Дело-то не в этой Нинке, дело в другой... Юля ее зовут, муж у нее старик, профессор кислых щей, приехал тогда ночью к Вадиму, - фыркнул Женька. - Умрешь... Шапка такая... Ну деятель... Как она только с ним живет, смотреть на него срамотно..." - "Да и хрен с ним, с этим стариком. Вам-то зачем она?" - "Ею заинтересовался один человек, понимаешь, - вдруг понизил голос Женька, хотя они сидели вдвоем в его холостяцкой, заставленной бутылками и всевозможной аудио- и видеотехникой квартире. - Ну как дело было... Я сидел один, ну, с похмелья. Вдруг звонит Нинка, говорит, я неподалеку с подругой, мы к тебе зайдем ненадолго, поболтаем, да и дело одно есть. Ну мне скучно было, на дела в тот вечер я способен не был, тряс шел жуткий, я и говорю - приходите, полялякаем. И пришли они. Нинка-то так себе на внешность, крашеная, размалеванная, под девочку работает. А вот вторая хороша - высокая, темненькая, глаза такие... Строгая какая-то, печальная. Но хороша.., ноги такие, не хуже, чем у тебя. Одета строго, дорого. Но мне-то она ни к чему, с такой трудно, разговор надо какой-то затевать... Нет, это все не по мне, хотя с такой и я бы не прочь. На вид ей лет двадцать восемь, но по глазам видно, что старше она, намного старше.

Нинка эта стала ко мне приставать, чтобы я ей баксы дал взаймы на какое-то дело, муж, мол, свои деньги, на которые она рассчитывала, прособачил на что-то, а она решила магазин открыть. Ну, значит, чтобы я ей помог и деньгами, и "крышей", она знает, что у меня знакомые есть нужные... Я говорю, у меня нет, ей много надо было. Вообще-то у меня баксы такие были, но я не хотел ей давать, ненадежно, не вернет она. Так ради чего - ради ее красоты неописуемой? Таких, как она, за сто баксов запросто можно найти. И ради старой дружбы я тоже такими деньгами рисковать не могу. Да и никто бы ей не дал, авантюристка она, вечно что-то придумает, а потом ни хера у нее не получается. А тут совершенно случайно ко мне зашел один человек.

Нужен я ему был. Он, конечно, по таким, как я, сам не ездит, но случайно оказался в соседнем подъезде, разборка там была. Он позвонил, велел мне мухой лететь в ту квартиру, там людей не хватало. Я рванул, дам оставил одних, а потом этому человеку стало нехорошо, больной он, печень у него. Надо было лекарство принять, полежать. Он и заглянул ко мне, я говорю - не один я. Плевать, говорит. Может быть, врача придется ко мне вызывать. А подруг твоих гони взашей. Зашел, увидел их и.., обалдел. Ты представляешь, обалдел от этой самой Юли. Стоит и смотрит, не отрываясь.

А взгляд у него страшный... Все боятся, когда он пристально смотрит. Веришь, сквозь землю готовы провалиться. Красные глаза, зрачки расширены, а губы так плотно сжаты... Боюсь его в такие минуты... Хотя человек вежливый, аккуратный, бывший, говорят, учитель математики. Больше-то о нем никто ничего не знает. Юля эта от его взгляда побледнела, испугалась. А он губы разжал и бормочет что-то себе под нос, вроде как "Ирина", что ли, или "Рина". "Мы пойдем", - зашебуршились дамы, а у самих душа в пятки ушла. "Погодите, - прошептал он. - Не бойтесь меня, мне просто плохо. Я знакомый Жени, я тут был в соседнем подъезде, и мне стало плохо. Я присяду на диван..."

И стал сразу тихий, домашний какой-то, бледный весь, губы кусает, видно, печень достает. Я их оставил, за "Ессентуками" сбегал, он лекарство принял, водички попил, полегчало ему, значит. Но на Юлю он по-прежнему смотрит. Не так только, как вначале, а как-то нежно даже, представляешь. Я обалдел от него - я один раз видел, что он творит... Ну, ладно, это тебе ни к чему, я заболтался уже...

Короче, стали они с этой Юлей беседовать о всяком разном. Он ее расспрашивает про мужа, про семью.

Муж, отвечает, есть, профессор, пожилой, детей нет, дача есть, квартиру сдают, в роскоши не купаются, но и не голодают... Тут и Нинка, аферистка, вмешалась, она любую ситуацию готова использовать в своих интересах. Мы вот, значит, решили с Юлей открыть магазин парфюмерии и косметики, договорились о поставках из Германии, помещение нужно, ну и, понятно, баксы... Тот долго слушать не стал, спросил коротко: "Сколько?" Она назвала сумму, приличную, между прочим, больше, чем у меня просила... Хитрющая, падла... А он сразу говорит: "Я дам вам эти деньги". Как она только догадалась, что этот человек крутой... Он так скромно одет - дубленочка потертая, пиджачок серенький, но она поняла, что деньги у него есть. И не ошиблась, он такими деньгами ворочает - нам и не снились... Так и говорит, значит: "Дам".

А сам не на нее, а на Юлю смотрит, глаз не отрывает.

Та смутилась, взгляд отводит. "Завтра встретимся, я привезу деньги", сказал он, а потом предложил проводить дам до дома. Не захотелось ему, чтобы они у меня оставались. "Там меня друзья дожидаются, - сказал он. Бизнесмены, я с ними в институте учился, вот они теперь разбогатели, на иномарках разъезжают. В гости приехали к другу, а мне плохо стало:

Они согласились подождать внизу. Хорошие люди..."

Лапшу, короче, вешает. Как он им иначе объяснит, что "шестисотый" "мере" его дожидается, навороченный, и еще две иномарки? При его-то внешнем виде...

Спустились, сели в машины и поехали. Я дома остался. А потом они, я так понимаю, стали встречаться.

Мне Нинка рассказывала. Денег он ей дал на следующий же день. А потом эти деньги, знаю от Нинки, муженек-аферюга спер, и опять его кинули с ними...

Знал бы он, чьи деньги просадил, точно бы кондратий его хватил мигом... - рассмеялся Женька. - Но этот человек даже и не спрашивал с нее ничего, дал, и все, не интересовался их бизнесом ни разу. Представляешь? Пятьдесят тыщ баксов дал и не интересовался, куда они пошли. Такой вот странный человек... А ты говоришь, пожилые бабы, старухи... Обалдел он от этой старухи, как ты ее называешь... Сам он этой Юле не звонил, только через меня. А уж чем они там с ним занимались, этого я не знаю, мне не докладывали. А в тот вечер мне позвонила Нинка, как раз сказала, что муж деньги просадил, у них скандал, он пьет, да и она не очень трезва была. Мы, говорит, приедем к тебе и, если можно, чтобы.., тот человек тоже был. Я как могу ему приказать? Я им говорю, подъезжайте, но этот человек сам решит, что ему делать. Я ему на мобильный позвонил, говорю, так, мол, и так... Муж деньги спер и просадил, а дамы ко мне путь держат. Насчет денег он даже не отреагировал, будто речь шла о десяти рублях, а насчет приезда оживился. "Приеду. Жди", - сказал. Короче, через пару часов он ко мне заявился.