Светлана Алешина - Наследница всех капиталов

— Ничего себе… Или я чего-то недопонимаю, или мне все это снится! — схватившись за голову, воскликнула я, а затем вновь повернулась к Ромке и попросила: — Еще раз, но все по порядку и помедленнее.

— Так я уже все сказал, — пожал плечами наш курьер. — Больше я ничего не знаю.

— Уверен? — теперь уже спросил у него Кряжимский.

— Вроде бы да, — откликнулся Ромка и принялся чесать затылок, вспоминая, все ли сказал. — А еще она говорила, что этот мужик, ну с которым она скоро будет жить, любит, когда женщина хозяйничает по дому, именно поэтому он и выбрал Маринку.

— Маринка и дом… — недоумевающе развела руками я. — С каких это пор два этих понятия стали близкими?

— Я так же удивлен, как и вы, Ольга Юрьевна, — произнес Кряжимский, когда мой вопросительный взгляд остановится на нем. — Но, видимо, всему свое время, и Мариночка действительно достигла того важного момента, когда человек полностью переосмысливает свою жизнь и решает начать ее заново. Тут нет ничего удивительного. Вспомните себя саму.

— Нет, — немного подумав, не согласилась я. — Меня жажда таких резких перемен вроде бы не обуревала.

— Ну так что же? Кому что, а кому… — покачал говолой Кряжимский. — Видимо, Мариночке очень нравится тот человек, с которым она собирается начать новую жизнь, вот она и старается изо всех сил стать такой, какой он желает ее видеть. Чуть позже она наверняка извинится перед всеми нами, осознав, что друзья остаются друзьями в любом случае и разбрасываться ими направо и налево ни в коем случае нельзя.

— Вашими бы устами… — заметила я, тяжело вздохнув. Затем покосилась в сторону двери, за которой скрылась Маринка, и тихо добавила: — Хотелось бы мне увидеть этого с ума сводящего типа. Впрочем, думаю, мы еще успеем, сейчас же главное — разобраться с той задачей, которая перед нами поставлена. Вы согласны?

Все дружно кивнули.

— Вот и отлично, — обрадовалась я и, минуту помолчав, добавила: — А Мариночка пусть пока занимается своими делами. Наверняка она скоро одумается и присоединится к нам. Не будем пока ее трогать, раз она этого не хочет.

Кряжимский слегка кивнул, давая мне понять, что полностью согласен с моим решением. Его поддержка меня порадовала, и я, заставив себя забыть о Маринке, стала собираться в дорогу.

Имея дату рождения Александра Владимировича Курдова, нам с Виктором удалось очень быстро установить, где он проживает, а потому из паспортного стола мы сразу же направились на поиски его дома. Как выяснилось, проживал бывший зять Ларисы Евгеньевны на улице Соколовой. От нашей редакции до этого места было минут двадцать езды, но, учитывая то, что нам пришлось еще и заглянуть в паспортный стол, добирались мы до дома Курдова немного дольше. Ехали мы совершенно молча, так как Виктор особой разговорчивостью у нас никогда не отличался и на все вопросы отвечает обычно лишь кивками. С ним и беседовать-то неинтересно, а потому я даже и не пыталась этого делать, решив лучше поразмышлять обо всем в тишине, пока никто не мешает.

Однако подумать о деле почти не удалось, так как то и дело мои мысли невольно возвращались к нашей столь резко изменившейся Маринке, за которую я очень переживала и волновалась. Несмотря на то что она действительно стала вести себя как настоящий взрослый человек, я очень боялась за нее, сердцем чувствуя, что это ее новое состояние продлится не слишком долго и скоро что-нибудь приключится. Если кто помнит, Маринка у нас совершенно не умеет разбираться в мужчинах, и это ее главная проблема, из которой вытекают все последующие. А еще она упрямая. И ты хоть лбом об стену бейся, а слушать она все равно никого не желает, несмотря на то, что не один и даже не сотню, а наверное, всю тысячу раз ошибалась. Но, видимо, Маринке такая жизнь попросту нравится самой, вот она и не пытается ее изменить, а если и пытается, как сейчас, например, то делает это как-то не совсем правильно и верно.

Виктор затормозил мою «Ладу» и заглушил двигатель. Сие означало, что мы наконец добрались до места. Я облегченно вздохнула, радуясь, что теперь смогу отвлечься от недобрых мыслей о грядущей судьбе Маринки. Выйдя из машины на улицу, я посмотрела на дом под номером сорок три. Он был построен, по всей видимости, давно. А вдобавок ко всем прочим приметам возраста здания по его середине шла крупная трещина. Дом явно находился в аварийном состоянии.

— Да, такой дом и я бы мечтала поменять на что-то более приличное, — вспомнив о том, что говорила старушка о мотивах убийства Курдовым ее дочери, произнесла я.

Ответом мне были лишь стук захлопнутой Виктором двери и его довольно громкое сопение.

— Вроде бы тут, — только для того, чтобы не молчать, произнесла я и направилась в сторону подъезда. Виктор молча последовал за мной.

Мы поднялись на третий этаж, остановились возле двери с прибитой над звонком табличкой, на которой значился нужный нам номер квартиры, и Виктор надавил на кнопку. Внутри квартиры раздался неприятный звон, а через несколько минут послышались какие-то шорохи. Я напряглась, ожидая, когда перед нами распахнется дверь и мы увидим того самого отпетого негодяя, каким изображала Курдова его бывшая теща. Дверь вскоре открылась, но ничего страшного или удручающего мы не увидели. Напротив, перед нами стоял опрятного вида мужчина лет тридцати восьми, с коротко стриженными волосами, в аккуратно выглаженном черном костюме. Глаза мужчины были темно-карими, и в настоящую минуту в них читался вопрос, что за неведомые гости пожаловали в его дом.

— Здравствуйте, — немного растерявшись, проговорила я и сразу же спросила: — Вы Александр Владимирович Курдов?

— Да, это я, — приятным баритоном ответил мужчина. — А в чем дело?

— Мы журналисты, — широко улыбнувшись, произнесла я. — Мы бы хотели взять у вас интервью, так как слышали, что вы вроде бы забрали к себе свою дочь, несмотря на то, что с ее матерью давно уже не живете. Подобные поступки сейчас редкость, ведь в наши времена мало кто желает вешать себе на шею дополнительный хомут. А уж мужчины тем более… — самым наглым образом врала я, выдумывая причину нашего визита. И улыбалась возможно более приветливо. — Мы были бы очень рады, если бы вы согласились немного пообщаться с нами.

На несколько минут задумавшись, мужчина, видимо, решил, что реклама ему в данной ситуации не помешает, а потому также приветливо заулыбался и, отстранившись от двери, произнес:

— Ну, насчет того, что такие поступки редкость, это вы немного преувеличили. Но я пока не занят, а значит, могу удовлетворить ваше любопытство по всем вопросам. Прошу вас, проходите.

«Приятный вроде бы мужчина… — пронеслось у меня в голове, но я тут же предостерегла себя: — Но это может быть лишь маска. Оля, будь осторожнее».