Сергей Рокотов - Воскресший для мщения

- Машина готова, Евгений Петрович, - всунулась в комнату кудрявая голова шофера.

- Ну вот, - рассмеялся Гнедой, целуя Вареньку в губы. - Только успел позавтракать, этот террорист куда-то меня зовет. Никуда от них не денешься, от оглоедов этих...

Варенька надула пухлые губки, собираясь было обидеться, но Гнедого уже и след простыл. Он пошел одеваться. А одеваться он любил красиво. Облачился в серую тройку, натянул шикарные бордовые сапожки, а сверху надел полушубок из чернобурки. Голову оставил непокрытой.

- Ну как я тебе? - молодцевато подбоченился он, выходя к Варе.

- Ослепителен! - восхищенно воскликнула она.

- Скоро буду, не скучай, и не горюй. Разлука, дорогая моя, любовь бережет, - изрек он и вышел. Сел в серебристый "Мерседес" - 500, и лимузин аккуратно покатил по проселочной дороге. Выехал на Рублево-Успенское шоссе и на небольшой скорости направился в Москву. Гнедой не любил быстрой езды. "Какой русский не любит быстрой езды?" - любил задавать риторический вопрос он. - "А вот я не русский, моя мать наполовину француженка, наполовину турчанка, а отец на четверть крови немец, на четверть датчанин, на четверть португалец и лишь на четверть русский. И именно поэтому я люблю неторопливую размеренную езду. Куда спешить? На тот свет всегда успеем..."

- По столбовой летим с тобой стрелой, звенят бубенчики под дугой..., приятным тенорком пропел он. Шофер угодливо подхихикнул. Затем Гнедой замолчал и задумался.

Мысль отомстить Кондратьеву не оставляла его. И Ферзь стал требовать, чтобы он помог тюменским браткам. Далее ждать было нельзя. И тут подвернулся случай. Ему позвонил Живоглот и сообщил, что только что из тюрьмы освободился некий Мойдодыр, злой, беспощадный отморозок, отсидевший в последний раз восемь лет за убийство и вышедший на волю совсем в другой обстановке. Он когда-то чалился вместе с Живоглотом и обратился к нему, зная, что он ворочает крупными делами.

- Просится в бригаду, - сообщил Живоглот. - Не знаю, брать или нет. Человек, вообще-то полезный. Стреляет хорошо. По сто третьей сидел, за убийство. Может пригодиться, мое мнение...

- Это ещё надо проверить, полезный он или нет, - произнес Гнедой, и тут же мгновенная мысль пришла к нему в голову. Они с Живоглотом затеяли ограбление склада фирмы "Гермес", помня пословицу, что ковать железо надо, пока горячо. Нельзя было дать Кондратьеву опомниться от первого ограбления, исчезновения Дмитриева и наезда. Только авторитет Черного мешал сделать это. И вдруг на днях позвонил Ферзь и как бы между прочим сообщил, что над Черным нависла серьезная статья 93 "прим" и, желая избежать крупных неприятностей, тот исчез в неизвестном никому направлении, а по сообщениям из верных источников по поддельным документам покинул пределы России и выехал в Грецию. Больше расправе с Кондратьевым никто не мешал. И Гнедой решил действовать незамедлительно... Лычкин приготовил дубликаты ключей от склада. Ограбление было намечено в ночь на девятое марта. "А что если на следующий день после ограбления, этого Кондратьева того...?" - подумал Гнедой. - "Одно к одному. Кстати, это даже гуманно - он и расстроиться не успеет, как уже в лучшем мире..." Гнедой обожал подобные эффекты, но опять же без ненужного риска. Так две недели назад он придрался к какой-то мелочи и без сожаления отдал надоевшую ему Люську на потеху братве. Изнасилованная десятком мужиков, она на другое утро повесилась в лесу неподалеку от особняка Гнедого.

Гнедой устроил ей пышные похороны и изображал на них себя несчастным, обезумевшим от горя человеком. Даже головорезы, изнасиловавшие Люську поражались его цинизму. А сразу после похорон к нему доставили длинноногую Варю. И он трахал её во всех позах перед утопающим в цветах портретом Люськи в траурной рамке. А в перерывах пил виски за помин её души.

- Как звать-то твоего убивца? - спросил он Живоглота.

- Дырявин его фамилия. Погоняло - Мойдодыр.

- Глупое какое-то погоняло, - не одобрил кликуху Гнедой. - Не нравится мне оно.

- Это со школы еще, - усмехнулся Живоглот. - Он сам мне в зоне рассказывал - воняло от него очень в школе, никто рядом находиться не мог. Вот и дали ему кликуху Мойдодыр, чтобы, значит, мылся чаще. А при первой ходке к нему это погоняло и прилипло.

Вот как раз для встречи с Мойдодыром Гнедой и ехал в Крылатское на квартиру к Живоглоту.

Окруженный телохранителями, Гнедой гордо шествовал в своем чернобуром полушубке на удивление испуганным обитателям дома. Они видывали всяких людей с тех пор, как тут поселился Живоглот, но такого экземпляра тут ещё не было, так как Гнедой ни разу не удостаивал своим посещением Живоглота.

- Хорошо живешь, аккуратно, - похвалил жилище Живоглота Гнедой. - Куда пройти?

- Сюда пожалуйста, - показывал дорогу Живоглот. - Тесно, наверное, у меня после твоих-то хоромов?

- Ничего, не тушуйся, и у тебя такие как у меня будут. Поживи только с мое, если не ухлопают. А пока тебе, на мой взгляд, и тут славно живется. Мне, например, нравится... Чисто, аккуратно, чувствуется женская рука. Это что, гостиная твоя? - спросил он, входя в комнату.

- Да, садись, пожалуйста. Вот в это кресло. Выпьешь что-нибудь?

- Чайку с лимоном, пожалуйста. И давай своего Мойдодыра поскорее. А то меня Варенька ждет, она такая ревнивая, даже к Люське покойной ревнует, а уж к живым..., - расхохотался он. Живоглот почему-то вздрогнул и побледнел. Гнедой заметил это и усмехнулся уголком рта.

- Сначала чай или Мойдодыра? - уточнил Живоглот.

- Пожалуй, сначала я схожу пописаю, - решил Гнедой. - А чай и Мойдодыра давай одновременно. У тебя что, кипятка нет? Мог бы и заранее вскипятить, зная, что кореш приезжает. Эх, никакой галантности нет, уважения к старшим, - вздохнул он.

Гнедой сходил в туалет и вышел оттуда, застегивая ширинку на ходу. Заметил, что из одной комнаты высунулась стриженая голова.

- Эй, Мойдодыр! - крикнул Гнедой. - Чего хоронишься? Иди сюда.

Навстречу ему вышел кряжистый, по тюремному стриженый человек лет тридцати семи в жеваном свитерке и облезлых джинсах. От него ощутимо пахло чем-то скверным. Гнедой слегка поморщился. Действительно, Мойдодыр...

Телохранители курили на кухне, Живоглот заваривал чай, а Гнедой по-хозяйски пригласил Мойдодыра в гостиную.

- По какой чалился? - спросил он Мойдодыра без предисловий.

- Сто третья.

- Кого пришил?

- Фраера одного.

- Цель?

- Нажива, - усмехнулся Мойдодыр.

- Парень ты я вижу, веселый, - покачал головой Гнедой. - Это хорошо. И то, что любишь наживу, тоже хорошо. Но главное другое - скажи мне вот что, Мойдодыр. Ты меня знаешь?

- Нет.

- Ты меня когда-нибудь видел?

- Никогда.

- Хорошо. Вот это хорошо. Ты никогда меня не видел. Понятия не имеешь, кто я такой. Это как дважды два. А фраера одного срубить сумеешь с нескольких шагов из волыны?