Артур Романов - Личный архив полковника Арчи

Артур Л. Романов

Личный архив полковника Арчи

Исповедь шизофреника...

Я пишу это только потому, что не могу не писать.Всякий раз,когда со мной происходит то, что объяснить окружающим мне не под силу, мои руки тянутся к столу и жалким, невесть каким образом сохранившимся в моем жилище огрызком карандаша, я царапаю эти неровные строчки на измятых клочках бумаги и обрывках газет. Надеюсь, что все это найдет себе достойное применение в туалете того заведения, где я имею несчастье работать вот уже тринадцать лет.

Просто я хочу кое-что понять. Нет, то что это - шизофрения для меня, врачапсихиатра вполне очевидно. Все симптомы налицо и этот диагноз даже при поверхностном исследовании мне поставил бы любой студент-медик с соответствующего факультета... Но есть одна загвоздка - я отдаю себе в этом отчет. Ни один из моих пациентов не признавал себя больным (за исключением тех молодых ребят, которых я отмазывал от армии или тюрьмы). Как быть с этим ? Ведь и этого из истории болезни не вычеркнешь.

Попробуем проанализировать. Что мы имеем ? Ночные кошмары, которые на самомто деле скорее и не кошмары, ибо приносят удовольствие хоть и заставляют по утрам менять вспотевшую майку. Это раз. Видения в состоянии бодрствования. Летучие, как эфир, но безусловно связанные с тем, что снится по ночам. Это два. И, наконец третье, напрямую связанное с моей реальной жизнью - я стал более внимательно относиться к тому, о чем говорят люди у меня на приеме. И, порой, мне кажется, что во многом из того, о чем рассказывают все эти психи и шизофреники, есть какой-то смысл! Да, я теряю квалификацию. Любой психиатр-профессионал, а я не без основания считал себя таковым внимательно выслушивает больного, давая ему возможность сказать ровно столько, сколько он хочет, ведь любое его слово - это ещё одна черточка к психологическому портрету. Будет кивать головой, возможно во многом согласится с человеком, которому ещё в начале разговора поставил окончательный диагноз, скажем - мания величия. Психиатр - это человек с богатейшим жизненным опытом и широчайшим кругозором. Его психика должна быть железной и ни один, пусть даже самый логичный довод в пользу чего-то, что не вписывается в традиционное мировоззрение принятое за норму, не повлечет за собой изменений в его взглядах на вещи. Я знаю это потому, что сам делал это чертову дюжину лет. Что же изменилось ? Ведь не в один же миг от травмы черепа пошел "сдвиг по фазе"! Не было ведь никакой травмы. И нервных срывов не наблюдалось. Уж кто кто, а я то почувствовал бы это моментально. Анализирую и прихожу к выводу, что вырвался на свет тот монстр, которому позволял сосуществовать в своем мозге наряду с кристально ясным сознанием. Он зрел, рос, наполнялся как воздушный шар разнообразной негативной информацией и теперь давит своего соседа, стремясь как газ занять весь доступный объем. А чему удивляться-то ? Кто после срочной в Афгане увлекся восточными рукоприкладствами ? Кто совсем даже неплохо разобрался в десятке религий и философий ? Кто в студенческие годы втихаря с соседом по комнате в общежитии занимался оккультизмом ? Кого все время раздирали противоречия и кто за любые деньги доставал журнальчики начала века и отнюдь не порнографического содержания ? А твои стишки того же периода ? Да их можно к истории болезни подшивать. Кто отрекся от всего этого, как только получил диплом ? Что думал пройдет все бесследно ? Ан нет-с! Извольте-с пожинать то, что посеяли в молодые годы. Да в конце-то концов - что молодость ? Кто не рекомендовал своим пациентам смотреть то-то и то-то, читать это и вот это, а сам только тем и занимался ? Кстати и советы раздавал столь легко именно потому, что всегда был в курсе всего вредного и запрещенного. А Витька-оккультист, сосед по комнате в питерской общаге, уж лет пять, как службы в церкви служит. Теперь твой черед настал

Итак диагностируем - шизофрения. Можно конечно присовокупить к этому слову длинную формулировку, которая объяснит причину её возникновения, но это ничего не изменит. Шиза она и есть шиза, что бы не было причиной.

Лечение - ... Ладно, хоть себе не ври. Отлично знаешь, что шизофрения не лечится. Что же делать ? Ага, вот он и встал этот извечный национальный вопрос, который на Руси задает себе не одно поколение. Обратиться к коллегам и попытаться затормозить процесс ? Тогда конец карьере. А жить на что будешь, детей кормить ? Нет, исключено. Да не нервничай ты! Пока что обострений нет, значит ещё некоторый период мы сможем это скрывать. Что-нибудь придумаем. Стоп! С кем это я разговариваю ? Похоже с самим собой. Раздвоение личности ? Да, оно хоть и слабо выраженное. А ведь раньше ты себе такого не позволял... Ну да ладно. В конце-концов с кем ещё можно это обсудить ? И между прочим выкарабкаться из этого дерьма - это дело чести для врача-психиатра.

Опа! Вот оно. Опять началось! Стоило всего-навсего какую-то лишнюю секунду задержать взгляд на своем отражении в зеркале, как оно изменилось и приняло до боли знакомый облик - тот самый, который мне доводилось видеть лишь один раз - в детстве. Вместе с родителями я жил в маленьком северном поселке на краю того, что называется Большой землей. В период летних каникул мы, вся немногочисленная ребетня военного поселка, были предоставлены сами себе и все свободное время пропадали либо в лесу, либо в сопках. А в тот день я был один, сидел на берегу бурной речушки и наблюдал за своим отражением в воде. В какой-то миг мне показалось, что я вижу в ней не себя. Вернее себя, но какого-то другого. Мне было на вид лет тридцать пять. Волосы были коротки до безобразия и выстрижены двумя бороздами от лба к затылку. Однако это придавало виду воинственность, а отнюдь не панковатость. От мочки левого уха к правому плечу тянулся еле заметный шрам. На том мне была кольчуга и медальон с руническим знаком. Чисто визуально я запомнил его и много позже узнал, что тот знак был ничем иным, как печатью Одина - главного в сонме скандинавских богов. Руки были оголены и лишь на запястьях обоих красовались кожаные браслеты утыканные шипами. В этот раз мне удалось разглядеть и то, что вся прочая их площадь испещрена цветными наколками на все ту же скандинавскую тематику. Как и в детстве он смотрел на меня и, казалось, понимал так же как и я что мы с ним - одно и то же. Удивление на его лице было под стать моему. Но стоило сморгнуть и в зеркале я снова вижу себя в привычном белом халате. В памяти всплывает череда событий из детства, которые я не мог объяснить тогда и даже сейчас смогу сделать это весьма поверхностно. Три случая не повлекшие за собой моей преждевременной кончины по непонятным для детского сознания причинам.