Николай Калифулов - Опасная ставка

Через один час мы прибыли в отель "Бристоль". Когда миновали длинный коридор, мы оказались перед дверью с надписью: «Директор». Улыбин постучал и вошёл, я двинулся следом. Комната была небольшая и напоминала обычную приёмную. Смазливая девушка с огненными волосами сидела за компьютером. Она подняла голову, равнодушно посмотрела на меня, и кивнула на дверь.

— Входите, — сказала она, Улыбину. — Генерал вас ждёт.

Я оказался в просторном кабинете. За письменным столом огромного размера, в глубоком кожаном кресле вальяжно развалился Сафин. На столе монитор, телефоны. Сбоку виднелась вторая дверь, за ней вероятно комната для отдыха. Я огляделся, на задней стенке висел огромный экран телевизора. В кабинете два глубоких кресла, диван, журнальный столик. На стенах картины с изображением красивых лошадей. На одной из них я увидел красивую девушку с кудрявыми волосами цвета меди верхом на арабском скакуне.

Сафин держал в руке бокал и цедил красное сухое вино. Он глядел на меня, невольно я отвёл глаза, не выдержав пристального взгляда.

— На меня гляди и слушай, когда я говорю, — произнес он сухо. — Ты неплохой жокей, Филин, хочешь работать на меня?

Я отрицательно покачал головой.

— У меня другие планы, — ответил я.

— Ну, хорошо, при желании, я смог бы заставить тебя.

Я промолчал, решив для себя не встревать в перебранку.

— По твоей вине мой лучший жокей лежит в больнице, — повысил он голос. — Я всадил в это дело кучу денег. Приедут солидные люди. Возникает вопрос: кто будет компенсировать убытки, если Бриллиант не будет участвовать в скачках? — На его лице появились красные пятна. — Ведь виновник ты. Там куча свидетелей. Экспертизу провели. Уголовное дело на тебя будет возбуждено. Следователь ждет моего звонка. Тебе не отвертеться.

Я слушал молча.

— Тебе представился шанс работать в моей команде. И надо слушать меня. Здесь я приказываю, понимаешь! Тех, кто не выполняет моих требований, имеют дело с моими парнями. С сегодняшнего дня ты под моим присмотром и не пытайся бежать. Завтра будет предварительный заезд, придешь первым. В воскресенье будешь участвовать в скачках, перед финишем придержишь Бриллианта, и придешь вторым, только вторым, и не третьим и тем более не четвертым. Ты меня понял? — он свирепо вылупился на меня.

"Псих какой — то", — подумал я.

— Будешь вести себя так, чтобы никто ничего не заметил. Надумаешь меня обмануть, это будет последняя твоя проделка. На помощь полиции можешь не рассчитывать. Она сделает так, как я захочу. Я тебя предупредил: придешь вторым. Тебя будут сторожить мои люди: Макс и Ганс. А сейчас пошёл вон!

Я понял, что он не блефовал и если не подчинюсь, то меня тут же прихлопнут, как муху. Я вышел из кабинета и закрыл за собой дверь.

Вдруг мелькнула мысль, а не смыться ли мне прямо сейчас из города, но скоро я понял: не стоило даже пытаться. Ко мне приставили двух сторожевых псов. Макс и Ганс словно прилипли ко мне.

Сафин был большим специалистом надувательства, он подключил местные СМИ, его люди распустили слух, превознося достоинства Бриллианта.

На следующий день состоялись предварительные скачки. Бриллиант прибежал первым, опередив второго соперника на десять корпусов, я тоже старался.

Активная шумиха сделала своё дело, и это отразилось на любителях ставить ставки, и ко дню скачек Бриллиант уже пользовался популярностью как фаворит: принимались ставки — четыре к одному.

Поставив на «х», Сафин и Бергер были уверены, что сорвут солидный куш. Ни они, ни его натасканные псы не говорили мне больше ни слова. Вероятно, они полагали, что довольно и той беседы, которую провёл хозяин. И всё — таки, так оно и было. Или прихожу вторым, или меня посадят. И я решил, что у финиша придержу Бриллианта. Такая сильно организованная команда слишком опасна, чтобы с ней стоило шутить.

Вечером в "Султане" появилась Марина Деева. Для нее был заказан отдельный кабинет, в котором был сервирован стол на двоих по высшему разряду. Мы сидели за столом и несколько секунд не отрываясь, смотрели друг на друга. Ее изучающий взгляд сменился на милую улыбку.

— Я уже все знаю, Эдик, — мягко сказала она. — Сафин вас уже обработал и приставил своих горилл. Я заметила их на улице.

— А вы рискуете, ведь они могут вас увидеть?

— Эти недоумки меня не знают. И тем более я одета по вечернему весьма скромно. Они даже не обратили на меня внимания.

Действительно, она была одета в неброский темно серый костюм. Простенькая прическа и очки, придавали ей вид учительницы.

— Вы не передумали? — спросила она.

— У меня есть небольшие сомнения, — откровенно признался я. — Если я не выполню их приказ и приду первым, то мне не жить. Они меня там же на ипподроме и закопают. И потом ваш муж! А если он узнает? Ладно я, может быть как — нибудь выкручусь, но и вы будете в опасности. Мне еще не доводилось встречать таких красавиц. Вы прекрасная женщина и мне не хочется вас подвергать опасности.

Вдруг ее улыбка исчезла, и она сурово спросила: — Вы передумали? Неужели струсили! Вы же мне обещали! — она слегка повысила голос и разочарованно глядела на меня.

— Нет, что вы, я не струсил! — воскликнул я. — Если все сорвется, вам несдобровать!

— За меня не волнуйтесь! — я выкручусь. — А чтобы вы уверенней себя чувствовали, вот держите это, — и она передала мне пистолет "ТТ". Потом она вынула из дамской сумочки конверт и протянула мне.

— Это задаток пять тысяч долларов, — сказала она.

Я взял конверт и небрежно сунул в карман пиджака. Из этого следовало, что решение принято в ее пользу.

— А теперь нужно вспрыснуть это дело и выпить по бокалу вина, чтобы наш план не сорвался, — заявила она по — деловому и изучающее посмотрела на меня.

Я наполнил ее бокал мартини, а себе налил коньяк ереванского разлива. Мы выпили и стали обговаривать пути отхода, в случае победы Бриллианта.

— Ровно семь, Эдик, пора вставать! С тобой всё в порядке? — спросил Титов, входя в комнату.

— Всё нормально.

— Сам тебя отвезу. Я в гараж за машиной.

Я умылся холодной водой, причесался и надел куртку. Из комнаты вышла Лиза и приблизилась ко мне.

— Эдик, ты хорошо выглядишь.

— Благодарю.

— Сергей уже скоро подъедет к подъезду. Удачи, Эдик!

— Спасибо за всё и прощай.

— А ты разве не вернёшься?

— Если честно, то я сам не знаю.

— Подожди, — сказала она и исчезла.

Спустя минуты две, Лиза вернулась и повесила мне на шею нательный крестик.

— А это зачем? — удивился я.

Она перекрестила меня — Христос тебя храни! А теперь ступай.

Выйдя из подъезда, я заметил, что подъехал мерседес Сафина. За рулем сидел Макс, на заднем сиденье — Улыбин.