Александр Горохов - Приговоренный к власти

Объяснив таким образом причины своих не отличающихся большой прозорливостью поступков, Лешка подошел к подвалу видеотеки и оглянулся. Все спокойно, никаких жаждущих посидеть в видеозале не наблюдается, но след от них остался.

Поперек выкрашенных черной краской стальных дверей видеотеки уверенная рука написала мелом: «КОЗЛЫ! РАБОТАТЬ НАДО, ЕСЛИ ДЕНЬГИ С НАС ДЕРЕТЕ!» Спасибо, дорогие видеозрители, обозлился Лешка, но хотя бы учли, что видеотека в районе самая дешевая, а «мультики» для дошколят крутим вообще бесплатно — другое дело ночные сеансы. Но это зрелище для избранных.

Ключ в замке дверей на этот раз провернулся бесшумно и легко.

Зато включатель освещения не сработал. Как была в зале кромешная тьма, так и осталась, фонарик, которым пользовались во время демонстрации сеансов, лежал в кабинете, в столе. Там же под потолком было и единственное окно, которое обычно плотно зашторивали — свет горел круглые сутки.

Лешка ориентировался в темноте легко — привык. Он помнил, где стояла у дверей подготовленная к выносу уцелевшая аппаратура, наклонился, пошарил в потемках руками, но аппаратуры не обнаружил. Искать не стал, пошел за фонариком.

В подвале было тихо, душновато, слегка пахло табаком.

Двигаясь на ощупь, Лешка вошел в кабинет. Он помнил, что Авдюшко лежал слева от стола, а фонарик должен был находиться в правой тумбе. Он обошел стол справа, открыл ящик. Ему показалось, что он чувствует кисло-сладкий трупный запах. С каждым потерянным часом положение Лешки усложнялось. Лучше всего сейчас же позвонить в милицию, но тогда уже ни о каком возвращении к Белому дому речи идти не может. Нет, пусть все остается пока как есть.

Фонарика в ящике стола не оказалось.

И в этот момент, как Лешка это осознал, он услышал легкий шум, а затем металлический звук захлопнувшейся двери. Лешка услышал, как провернулся ключ в замке. Он бросился к дверям и ударил в них плечом. Дверь не поддалась.

— Эй, подонок! Открой, — заорал Лешка и совершенно автоматически выдернул из-за шиворота милицейскую дубинку.

Неизвестный не оказался настолько глуп, чтобы открывать. За стальной дверью было тихо.

Лешка ударил еще несколько раз в дверь ногой, но никаких результатов это не дало.

Тихо, душно, темно, трупный запах, казалось, все усиливался. Мертвые — безопасны, но сидеть с ними в компании — занятие не из самых приятных.

На ощупь Лешка нашел у стены стул, подставил его под окно, встал и не без труда содрал с оконца плотную штору. Сквозь решетку, которой было забрано оконце подвала еще с тех времен, когда здесь бытовали слесаря домоуправления, просочился свет.

Лешка спрыгнул со стула.

Трупа Авдюшко на месте не было!

Запах разлагающегося тела Лешке померещился, по ассоциации с теми трупами, которые он видел полусгнившими под жарким солнцем Афганистана.

Лешкины глаза привыкли к тусклому освещению.

На месте, где поутру лежал поверженный Авдюшко, валялась длинная стамеска с темными пятнами на стальном лезвии. Выламывать решетку оконца не имело смысла, поскольку если и выломаешь, то вряд ли протиснешься наружу. К тому же в любой момент могли нагрянуть посетители видеосеансов и обнаружить хозяина заведения при крайне подозрительных занятиях.

Лешка засмеялся: что значит потерять хладнокровие в экстремальных условиях! Ведь связка с ключами у него в кармане, а на ней и ключ от кабинета.

Он подошел к дверям и попытался открыть их.

Противник оказался умнее, чем Лешка предполагал, — он оставил свой ключ в замке, так что Лешкин в скважину не влезал.

Чтобы выбить эти двери, требовался таран типа бульдозера.

Прошибить стену тоже было безнадежно, поскольку подвальная стена входила в фундамент здания и была несокрушимой.

Оставалось попытаться вырезать язычок замка со стороны косяка, но перочинным ножом, который лежал в кармане у Лешки, этого не сделаешь.

Зато была стамеска, приспособленная специально для таких дел! Однако стамеска — орудие убийства, серьезнейшая улика для следствия, быть может, важнейший ключ к разгадке тайны смерти Авдюшко.

Эту тайну все равно не разгадает никто, решил Лешка, поднял с пола стамеску, прекрасно понимая, что ликвидировал улику и в системе его будущей защиты появилась еще одна брешь.

Он нашел в столе полотенце, вытер стамеску (окончательная и преступная ликвидация следов преступления — вот как это называется!), и на полотенце остались темно-бурые пятна. Полотенце он засунул в стол.

Стамеска оказалась очень острой и, как и предполагал Лешка, качественной стали. Она легко вгрызалась в дерево дверного косяка, под стальную раму. Только щепки отлетали, но времени эта работа занимала много. Он приспособил вместо молотка отломанную от кресла ножку, и вскоре удалось обнажить запорный язычок замка.

Оказалось, что вся работа проделана впустую и освобождения из плена не принесла — пробитое отверстие запора не освобождало.

Лешка уселся в трехногое кресло, снова закурил и глянул на часы. Восемь! У Белого дома, быть может, начался штурм, быть может, гибнут его приятели и его женщина, о которой он мечтал, а сам он сидит, как крыса, в поганом подвале и не может выбраться из глупейшей и простейшей западни.

Над головой его послышался какой-то шум, потом звякнуло разбитое стекло, и через окошко влетел небольшой предмет, ударившийся об пол с легким, железным стуком.

Граната! Лешка опрокинулся вместе с креслом на пол и вжался в доски. Сердце его отсчитывало секунды. На жизнь этих секунд было отпущено не больше трех — в замкнутом помещении он умрет от удара взрывной волны, даже если его не заденет осколком.

Но взрыва не последовало. Вместо этого лишь слышалось негромкое, напряженное шипение, словно кто-то проколол футбольный мяч.

Лешка уже понял, в чем дело. Он вскочил, выхватил из стола измазанное полотенце, бросился к шипевшему на полу газовому баллончику и, отвернув лицо в сторону, зажал баллончик полотенцем. В том же темпе отыскал в столе полиэтиленовый пакет и засунул в него замотанный в полотенце все еще работающий баллон. Лучше всего было бы вышвырнуть его через оконце обратно, но что могло прилететь взамен, если противник держал действия Лешки под контролем и видел, что он может освободиться?

Но зачем швырять баллончик всего лишь со слезоточивым газом? Чтобы заставить Лешку притихнуть и потерять время, которое у неизвестного врага было такое же считанное, как и у Лешки?

Он встал, взял стамеску, вогнал ее в пробитую дыру, упер кончик инструмента в торчавший язычок замка и сильно ударил по рукоятке. С третьего удара деревянная рукоятка треснула, но язычок провалился внутрь замка почти полностью. Легкого толчка хватило, чтобы дверь распахнулась.