Валерий Макеев - Тайный монах

Генерал ещё и не собирался уходить домой. Примчавшийся к дверям шефа полковник Ефимов был совершенно не удивлён, застав его на месте, несмотря на десятый час вечера. Совершенно неуместные три шага строевых и без доклада полковника Ефимова давали генералу понять, что произошло нечто неординарное.

Но этот, с позволения сказать, доклад, не выдерживал никакой критики. Казалось, он был содран из какого-то юмористического армейского сериала.

— В соответствии с вашим распоряжением, незамедлительно докладываю следующую информацию, которая кажется мне не незначительной, — эти слова преобразовали генерала в Мюллера из «Семнадцати мгновений весны». Более того — после доклада о том, что три польских контрразведчика в бессознательном состоянии доставлены к нам на явочную квартиру, хотелось просто процитировать Мюллера: «Профессионалы так не ошибаются!!!».

И он был прав. В какую логику можно было уместить сюрреалистический союз славянского, ещё вчера забулдыги, и «тибетского» воина? Никакой компьютер НАТО (да и наш) не смог бы этого спрогнозировать, и этим как-то предостеречь своих сотрудников от возможного провала. Но случилось то, что случилось.

Мозги генерала заработали лучше любого биокомпьютера, несмотря на кажущуюся несовместимость с реальным разрешением возникших проблем. Во-первых, как ответственный администратор, генерал абсолютно чётко понимал, что это даже не ЧП, а супер ЧП. Три иностранных гражданина без какого-либо решения суда, с применением насилия задержаны его сотрудниками. Будучи материалистом, он абсолютно чётко понимал, что, несмотря на осознанную им реальность, гражданское общество просто не имеет право на память о существовании данного факта. Во-вторых, всё-таки, удерживали мы их, а не они нас. А это уже много значит. Первый ход белыми — за нами. В-третьих, надо чётко уяснить то, как бы я хотел, чтобы это всё закончилось.

Но нам некогда было ждать циркуляров от генерала. Нам некогда было даже осознать, что при любом раскладе крайними будем мы. Мы просто вошли в кураж. Приковали «кайданами» (наручниками) к отопительным батареям наших милых собеседников. А потом привели в чувства многократным принудительным погружением в ведро с водой. Потом, всунув кляпы в рот, чисто для профилактики немножко «отходили» их от души по всем жизненным системам — печёночно-почечной, мочеиспускательной и желчегонной. Теперь можно было поговорить о деле:

— Ну что, пацаны, будем общаться? — по-деловому обратился Владька, вытирая со лба выступившую от «отработки» испарину.

Из-за кляпов во рту наши «собеседники», ясное дело, были не очень разговорчивы. Двухкомнатная «сталинка» давала некоторые манёвры для «отработки».

— Ок, продолжаем настойчиво молчать, — сказал Владька, как будто не понимая, что что-либо отвечать только с помощью широко выпученных глаз они просто не могут.

— Расстреливать будем по одному, — продолжил он отработку. Психика ошалевших люблинцев была явно подавлена, и Владька, не прочувствовав и намёка на сопротивление, потащил одного из «временно задержанных» на шестиметровую кухню, где на «клиента» уже поджидал Семёныч. Не знаю, зачем ему это было — реальней всего (и я это «прочитал» в едва уловимой ироничной ухмылке) Семёныч шутил. На классической газовой плите, возле которой примкнули к батарее «допрашиваемого», в классическом банном тазике, (и откуда его здесь выкопал Семёныч?), что-то блестело. В кипящей воде из-под пара просматривались наряду с традиционными инструментами (из которых я бы выделил ЛОРовский шприц для очистки от серы ушной раковины и хирургический скальпель) кипятились также формочки для кондитерских изделий и несколько нержавеющих вилок.

Безусловно, у подозреваемого была возможность изучить весь этот нехитрый натюрморт.

После выделенного клиенту времени для «внутренней подготовки» и созидания самостоятельного чувства убеждённости в том, что здесь шутить не будут, Семёныч обратился к Владьке:

— Приступайте, коллега.

Владька, предусмотрительно вынув кляп изо рта иностранца, первым делом врезал в пах, чуть походя — в печень, печень, и ещё раз… в печень. Понятно было, что этими нехитрыми приёмчиками он отрабатывал не этого — здесь, а тех — там.

В комнату к «собратьям» донеслись истошные крики-вопли, сменявшиеся вскоре бесчувственным мычанием.

Следует отметить, что, очевидно, в «свободное от работы время» квартиру арендовали рок-музыканты, предварительно оббившие специальным пластиком и драповой тканью стены, через которые сейчас не могли просочиться никакие децибелы хэви металла.

После психологической бомбардировки поверхности, к телу уже участливо и проникновенно обращался Семёныч:

— Мил человек, есть предложение прекратить прения и сыграть в «русскую рулетку». Вы самостоятельно выбираете орудие пыток.

Есть кондитерская формочка — мы прикладываем форму «розочки» к вашему нежному телу в ожидании ответов на интересующие нас вопросы. Или шприцик — и мы делаем вам укольчик, после которого вы впадаете в галюционный бред, и мы с вами беседуем на любые темы. Вам будет всё равно, о чём говорить, и мы точно знаем, что вы врать не будете — в таком состоянии на вопросы отвечают честно и исключительно честно. Единственная проблема — остаточные явления медициной изучены неглубоко, поэтому возможны расстройства психики — вплоть до аномальных, проблемы с памятью, да и внутренние органы могут вести себя не всегда, мягко скажем, адекватно.

— Например, мочеиспускание может перестать быть контролированным, — чего-то влез не в свою парафию Владька.

Вообще-то, я сильно сомневаюсь в том, что всё то, о чём говорил Семёныч, — стопроцентная правда, но я был на своём месте, а возле батареи и газовой плиты, да ещё и в наручниках, думалось не так комфортно.

Семёныч предложил ещё несколько вариантов со скальпелем, иголками, утюгом и паяльником. Ясное дело, что «звонок другу» для приятия варианта решения, исключался. Наконец-то, был предложен явно «спасательный круг» для утопающего:

— В принципе, мы можем и не усложнять процедуру получения ответов на наши вопросы.

Когда на «квартиру» прибыл генерал с полковником Ефимовым, в зале «для гостей» они обнаружили картину умиротворённости и безмятежности. Иностранные «туристы», казалось, пребывали в глубоком младенческом сне: Семёныч сработал безукоризненно, цитируя героя «Бриллиантовой руки»:

— Без шуму и пыли.

Действительно, ребята оказались очень разговорчивыми, и один за другим исключительно, как мне показалось, по велению души, рассказали всё, не утаивая, что им было ведомо, об интересе их спецслужбы к моей скромной персоне. Нет, право, никакого зла к этим ребятам у меня не возникло. Более того, отец как-то рассказывал, что где-то в третьем колене мы тоже имеем польские корни. Но здесь — как на боксёрском ринге. Сначала лупим друг друга без устали, а затем, после боя, обнимаемся, как бы благодаря за взаимное избиение.