Элли Гриффитс - Камень Януса

Шона. Когда-то она была ее самой лучшей подругой, но затем возникло солтмаршское дело и расстроило их отношения. Рут стали известны такие факты из прошлого подруги, что она засомневалась, знала ли она Шону вообще. Хуже того, она чувствовала себя преданной. Но время прошло, общее горе по поводу Эрика, огорчения и желание сохранить из того ужасного периода что-нибудь хорошее снова свели их вместе. Да, теперь они вели себя друг с другом не так открыто, как раньше. Рут не могла забыть, что Шона почти десять лет лгала ей — хотя бы своим бездействием. А Шона считала, что Рут судит ее за ложь слишком строго. Но они были друг другу нужны. У них не было близких, с кем они могли поделиться сокровенным, и обе знали, что это нужно ценить. Раздражение Рут из-за того, что нарушено ее уединение, исчезло, когда она остановилась за автомобилем Шоны.

— Где ты была? — спросила, обнимая, подруга в обворожительном зеленом платье, трепетавшем от дующего с моря ветерка. Волосы разметались огненными прядями. Иногда красота Шоны злила Рут. А иногда заставляла все прощать.

— В университете.

— Ты слишком много работаешь.

Шона тоже преподавала, только на английском отделении. За последние десять лет у нее было несколько неудачных романов с женатыми коллегами, а теперь сна сошлась с начальником Руг, Филом. Рут только надеялась, что Шона приехала не для того, чтобы раскладывать по полочкам достоинства Фила как любовника или обсуждать вероятность того, что он уйдет от жены. Ее саму, даже когда она не была беременна, мутило от одной мысли о близости с Филом, и она считала, что его брак со Сью, большой занудой и врачом-ароматерапевтом, будет длиться вечно.

Рут открыла дверь и отодвинула бурно проявляющего восторг Флинта. Шона наклонилась и погладила кота — ей приходилось часто заботиться о нем, когда Рут куда-нибудь уезжала.

— Привет, миленький. Ну-ка иди к тете Шоне. Знаешь, Рут, я намерена покончить с мужчинами и завести кошку.

Рут слышала это много раз.

— Кошки не умеют чинить рождественские гирлянды и проверять уровень масла в машине.

— Зато умеют слушать. — Шона гладила Флинта, а тот с надеждой поглядывал на пол.

— Это правда. И еще они не оставляют открытой крышку на унитазе.

Шона села на диван и поджала под себя ноги. Сразу было видно, что она устроилась для долгого приятного разговора. Рут предложила чаю, однако подруга ответила, что предпочитает вино. Рут наполнила вазу чипсами, но прежде чем поставить перед гостьей, запихнула горсть себе в рот.

— Фил сказал, что вы нашли скелет, — произнесла Шона.

— Обнаружили полевые археологи. Это на строительстве дома в Норидже.

— Полевые археологи? Команда того ненормального ирландца?

— Да, Теда. Только он не ирландец.

Глаза Шоны заблестели.

— Значит, нашли скелет? Есть свидетельства насилия?

Рут колебалась. Шону всегда интересовали увлекательные сюжеты. Может, оттого, что она была литературоведом. Вот только Рут сомневалась в ее скромности. И не желала, чтобы она передала ее рассказ Филу во время их жарких объятий в постели. Но в то же время ей отчаянно хотелось с кем-нибудь поделиться.

— Голова отрублена, — сказала она.

— Господи! — ахнула подруга. — Это ритуальное убийство?

Рут с любопытством посмотрела на нее. Странно, что Шона задала именно этот вопрос. А может, и не странно — ведь она была близка с Эриком, а тот являлся знатоком ритуалов, жертвоприношений и всяких кровопусканий.

— Не исключено, — ответила она. — Иногда римляне совершали жертвоприношения Янусу, богу дверей. Тело найдено как раз под входом в дом.

— Следовательно, останки италийских времен?

— Мы не узнаем, пока не определим возраст скелета. Они могут быть римскими или средневековыми, но я так не думаю. Разрез могилы выглядит очень современным.

— Янус. Тот, у кого два лица?

— Именно. Январь назван в его честь.

Шона поежилась:

— Жуткий тип. Правда, очень многие мужчины двулики.

— Ну как там Фил?

Шона улыбнулась, но как-то грустно:

— Налей нам по бокалу вина, и я тебе расскажу.

Рут разлила вино, надеясь, что подруга не заметит, как медленно она пьет. В последнее время ее мутило от вина. Казалось, Рут ощущала все компоненты напитка: кислоту винограда, бродильный спирт, аромат листьев на лозе. И даже привкус крестьянских ног.

Фил показал себя не с лучшей стороны. Он пригласил Шону поехать с ним в Женеву на конференцию, но хотел, чтобы они летели отдельно и она сама за себя платила. Рут вздохнула. Скаредность Фила служила в отделении предметом многочисленных шуток. Когда он клялся, что обожает Шону, то не забывал упомянуть о «тонкой натуре» жены, намекая, что если случится нечто такое, что ее расстроит, виновата в этом будет его любовница.

— Да пусть бы и случилось, я бы не возражала. Только она здоровая, как лошадь. И очень смахивает на лошадь. Слушай, ты почему не пьешь?

Рут виновато посмотрела на свой бокал. Подруга уже выпила все до дна, а она сделала всего несколько глотков и немедленно ощутила тошноту.

— Ты хорошо себя чувствуешь?

Все словно сговорились спрашивать ее о здоровье. Внезапно Рут испытала острое желание рассказать Шоне о своей беременности. Все равно скоро станет известно. Вот Катбад догадался. Может, за ее спиной уже шушукаются. И еще, для разговора с Филом ей понадобится союзник. Она глубоко вздохнула.

— Шона, мне надо тебе кое в чем признаться.

— В чем? — Подруга моментально насторожилась. Ее глаза с длинными блестящими ресницами впились в лицо Рут.

Как бы это лучше сказать? «Я жду ребенка» — звучит несколько легковесно. Уж лучше быть как можно ближе к сути дела.

— Я беременна.

— Что?

Рут внезапно испугалась, какую реакцию вызовут ее слова. Шона была дважды беременна, и каждый раз дело заканчивалось выкидышем. Что она сейчас увидит на лице подруги: зависть, ненависть, обиду? Рут сделала усилие и не отвела взгляда. А затем повторила:

— Я беременна.

Шона коснулась ее руки. Глаза наполнились слезами.

— О, Рут… Ты уверена?

— Да. Уже тринадцать недель.

— Боже! Тринадцать недель! — Шона вытерла глаза и взяла себя в руки. Теперь на ее лице не отражалось ничего, кроме любопытства. И она задала вопрос, который так пугал Рут: — А кто отец?

— Я бы предпочла умолчать.

Шона нетерпеливо поправила волосы.

— Рут, признавайся. Это Питер?

— Не могу сказать. — Рут почувствовала, что вот-вот расплачется. — Пожалуйста, не мучай меня.

Шона наклонилась и обняла ее:

— Прости. Я… пожалуй, перегнула палку. Ты его сохранишь?

— Да.

— Ты героиня.

— Не знаю. Не задумывалась. Просто так вышло. Но я его хочу. Очень.

— Ты станешь образцовой мамой. Возьмешь меня в крестные?