Алексей Рыбин - Ослепительные дрозды

- Как это - кончилась?

Леков, бесшумно появившийся на кухне, улыбался.

- Гх.., - задохнулся Ихтиандр - Гх... Это ты?..

- Нет, это Джон Леннон. Водка есть! Знаете, был такой писатель - Марк Алданов?

Стадникова, Царев и Ихтиандр молча смотрели на Лекова. Посмотреть было на что.

- Так вот, - продолжил Леков. - Алданов - великий человек. Друг Набокова, между прочим.

- Кого? - спросил вспотевший от гнева Ихтиандр.

- Да не важно, - махнул рукой Леков. - Короче, он сказал... В смысле, Алданов, конечно... Сказал - водку пить любую можно и должно.

Василек был одет в старые, вытянутые на коленях тренировочные штаны, клетчатую, застиранную, давно потерявшую цвет рубашку и домашние тапочки. Приглядевшись, зрители заметили, что тапочек, собственно, был один и надет он был на левую ногу. Сам же тапочек, при этом, был, явно и безоговорочно правым.

Стопа левой ноги весело улыбалась кончиками испытавших, по-видимому, самые разные перипетии долгого путешествия из Москвы в Петербург пальцев, выглядывающих из дыр грязного черного носка. В одной руке Леков изящно держал букетик полевых цветов, в другой - литровую бутылку "Столичной" в экспортном исполнении. Бутылка была открыта и наполовину пуста.

- Ну, наливай, - пустым голосом сказал Ихтиандр.

Леков бодро шагнул к столу, икнул и посмотрел на Стадникову.

- Олюшка! Солнце мое! Будешь водочку?

- Ты деньги привез? - спросила Стадникова.

- Деньги? Что такое деньги? Тлен! Вот тебе цветочки, радость моя, я сам собирал, сам рвал, сам нес... Любовь моя не знает границ...

- Дай-ка мне, - Царев осторожно вынул из дрожащих пальцев Лекова бутылку, налил в стоящие на столе рюмки и посмотрел на Ихтиандра.

- Ну, что делать будем?

- Пить! - крикнул Леков, энергично махнув букетом, смазав при этом Стадникову по лицу. - Пить! А что нам еще остается? За наше светлое будущее! За нашу победу! За то, что солнце еще светит, а трава... Это... Зеленеет. Ура!

Леков стоял от стола метрах в двух, но Ихтиандру вдруг показалось, что Василек схватил рюмку не сходя с места. Она как-то мгновенно оказалась в его руке, Василек поднес ее к губам, поцеловал и поднял над головой.

- За то, что мы живем! За то, что мы любим друг друга! За то, что у нас есть музыка, у нас есть прекрасные женщины! За то, что мы молоды и что у нас все впереди!

Ихтиандр прикрыл глаза, быстро опрокинул в рот водку, рыгнул и, не поднимая век, тихо спросил:

- Деньги где?

- Деньги? Что такое деньги? Тлен и прах. Деньги - пустое. Пошли, лучше, браться мои, прогуляемся. Погодка - полный ништяк...

- Деньги где? - Ихтиандр повторил вопрос, на этот раз с открытыми глазами. И глаза эти ничего хорошего Лекову не сулили.

- Деньги...Да привезу я деньги, е-мое...

Леков поднес ко рту стакан, икнул, выронил его на пол, попутно залив водкой свои грязные спортивные штаны, согнулся пополам и мелкими шажками, но с удивительной быстротой зашаркал в сторону туалета.

- Попали, - тихо констатировал Царев. - Вот попали, так попали.

- И как же, сука, нас так убедительно напарил? - покачал головой Ихтиандр. - Придется тебя Суле сдавать. А что делать? Что?

Он посмотрел на Стадикову, которая безучастно пила водку медленными глотками, как будто это и не водка была, а так, чаек тепленький.

- Нечего делать, - ответил он сам себе. - Нечего.

- Да брось ты, елы-палы!

Леков сделал шаг к Куйбышеву и обнял его за плечи.

- Брось! Пустое это! Найдем мы денег!

- Где, если не секрет?

- Не знаю. Не знаю. Но, уверен - найдем!.

- Родишь ты их, что ли? - с нескрываемой злостью в голосе вскрикнула Стадникова. - Родишь? А?

- Это ты родишь, Оленька!

Леков широко улыбнулся.

- Слушайте, братцы!

Леков похлопал себя по бедрам, забыв о том, что в тренировочных штанах, сползших с его худого живота и норовивших сползти еще ниже, нет карманов.

- Братцы! - повторил он. - У вас есть бабок маленько? Может еще водочки возьмем, а? Я в доле буду... Ну. потом, когда раскручусь, отдам. Вы же меня знаете.

- Теперь знаем, - сказал Царев. - Ну чего, я пошел в магазин. По такому случаю грех не нажраться...

- Дать бы тебе по жбану хорошенько, - заметил Ихтиандр, скрипнув зубами. Замечание было направлено, разумеется, Лекову, который закивал головой и улыбнулся еще шире, хотя, казалось, что шире уже нельзя.

- А у меня есть, есть, - затараторил он, снова вытягивая руку в сторону и цепляя ею Стадникову. - Вот она, моя ласточка, вот она...

- Сука ты, - Стадникова брезгливо отлепила от своей груди грязноватые пальцы Лекова. - Настоящий подонок.

***

Такси остановилось возле дома Полянского.

- Ну что, братцы?

Леков, первым выскочив из машины и элегантно поддернув лацканы пиджака весело улыбнулся.

- Ну что? Водочки для заводочки? Или по пивку? А, может быть, винца?

- Погоди ты.

Куйбышев, крякнув, вытащил из багажника, предупредительно распахнутого водителем один из рюкзаков и аккуратно поставил его на асфальт. Царев вытащил второй и сразу закинул за спину.

- Погоди, - повторил Ихтиандр. - Давай сначала подымем... К Дюку забросим. - он кивнул на рюкзак. - А то чего с такой тяжестью бродить?

- О кей!

Леков бодро зашагал в темноту арки проходного двора.

Куйбышев и Царев последовали за ним и через пару минут, вытирая со лбов пот уже стояли перед дверью квартиры Полянского.

- Е-мое! Забрался, черт, на верхотуру, - бормотал Куйбышев. - Хоть бы лифт был, мать его...

- Ничего, ничего, это полезно, пешочком побегать, - весело ответил Леков, нажимая на щербатую, заляпанную старой краской кнопку звонка.

Дверь приоткрылась и в образовавшуюся щель высунулась голова Полянского.

- О! Да ты квасишь! - воскликнул Леков, поведя носом. - Шмон, друг мой, правильный. Ой, правильный!

- Ничего я не квашу, - ответил Полянский шмыгнув носом. - Я похмеляюсь.

- В дом-то пусти, - заметил Куйбышев.

Полянский подозрительно взглянул на рюкзаки, оттягивающие плечи незваных гостей.

- А это чегой-то?

- Да открой ты дверь, екальный бабай, сейчас мы тебя похмелим! - устало сказал Царев.

- Да? Ну тогда заходите.

- Слушайте, пацаны, вы проходите, - затараторил Леков, - а я сразу в магазин. Бабла только насыпьте. Я пустой.

- Залезь в карман, - Царев неловко, задев рюкзаком Куйбышева, повернулся боком к Лекову. - Возьми там... Только не все.

- Все - не все, разберемся!

Леков вытащил из кармана царевских брюк пухлую пачку мятых купюр и не считая спрятал в глубинах своего пиджака. - Ждите, пацаны! Сейчас буду!

Полянский, продолжающий выглядывать из узкой щелки проводил глазами запрыгавшего по ступенькам Лекова, вздохнул и медленно открыл дверь.

- Кинет, - убежденно сказал он, пропуская гостей.

- Да нет, что ты! Ни фига не кинет!

- Забьемся, что кинет?

Полянский говорил тихо, но очень уверенно.