Алексей Рыбин - Ослепительные дрозды

Он добился того, что в консерватории ему разрешили вести, правда, факультативно, уроки рок-вокала. Он считался первым и главным советским рокером, его, несмотря на сравнительную молодость, называли "дедушкой русского рока". Он застолбил этот участок и надеялся разрабатывать его до конца дней своих. При этом он не являлся циничным хапугой, а во всех своих убеждениях был искренен. Но то, что он услышал сейчас - от пьяного, грязноватого и грубого ленинградского парня, совершенно неизвестного самоучки с немытыми руками и обломанными ногтями на пальцах, матерщинника и, бездельника - повергло артиста в глубочайшее смущение.

Он старался не терять лицо и не впадать в видимый посторонним восторг, но он, все-таки, был профессиональным музыкантом. И он был потрясен.

- Слушай, это... Вася, - вспомнил артист имя гениального самородка. Вася... У тебя гитара... Как-то странно строит... Точнее, не строит...

Отрадный икнул и задел рукой бокал с водкой. Бокал упал и замочил брюки артиста.

- Я на тон опускаю, - сказал Леков, шаря рукой за воротом свитера девушки Наташи, которая после прослушивания пяти песен в исполнении пьяного хулигана впала в совершенно зомбическое состояние и когда Леков, отложив гитару, поманил ее пальцем она подошла и молча устроилась на его коленях.

- На тон опускаю, - повторил Леков, найдя, наконец, пальцами соски девушки Наташи. Она, впрочем, даже не дрогнула. - Струны легче... - Он крутанул правый сосок. Девушка Наташа тихонько завыла. - Струны легче прижимать.

- Ну...

Отрадный решил качнуться на стуле и едва не завалился на спину Кудрявцев придержал начавшего падать назад артиста за плечи и вернул в исходное положение.

- Ну, по-моему, не совсем на тон... У меня абсолютный слух.

- А кто его знает, - рассеяно сказал Леков, начиная шарить второй рукой между ног девушки Наташи. - Может и не на тон. У меня - не абсолютный. Может, промахнулся... Какая разница?

- Не скажи... Не скажи... Василий, тебе бы поучиться... Цены бы тебе не было. Ты отличный музыкант.. Вернее, можешь стать отличным... У тебя школы нет. Школы не хватает..

- Да брось ты, - сказал Кудрявцев и снова придержал за спинку стул Отрадного, который сделал еще одну попытку качнуться. - Брось. Всего ему хватает. Самобытное такое исполнение... Это же чистая энергия...

Леков поморщился. Девушка Наташа взвизгнула - пальцы Лекова расстегнули молнию на ее джинсах и теперь блуждали по резинке трусиков.

- Ненавижу это слово, - сказал Леков, быстро укусив девушку Наташу за ухо. - Энергия... Бред собачий. Никакой нет энергии...

Из уха девушки Наташи потекла кровь.

- Бред, говорю, - повторил Леков, укусив девушку Наташу за другое ухо, которое она с удовольствием ему подставила.

Девушка Наташа закатила глаза.

Отрадный, не услышав его замечания, продолжал:

- Школа...Это - главное. Это - выход на мировой уровень. Скоро все изменится.

- Уже меняется, - убежденно сказал Кудрявцев. - Горбачев пришел теперь все будет круто меняться. Мне сказали люди, ну, ты Сережа, в курсе...

- Да, да, - важно кивнул Отрадный.

- Ну вот, мне сказали, что Горбачев еще себя так покажет - мало не будет. Никому мало не будет. Все перевернет. Там, в ЦК готовятся уже. Интриги плетут. Он не так прост, как кажется, Горбачев. Ему палец в рот не клади.

- Да, ты что, Рома?!

Леков выдернул руку из джинсов обливающейся кровью девушки Наташи, поковырял пальцем в носу и снова запустил ладонь в расстегнутую ширинку своей пассии.

- Какая, разница - Горбачев - не Горбачев?

- Ну, Василий, твои политические пристрастия нам известны.

- Не известны они вам!

Девушка Наташа начала медленно сползать с колен. Лекова, когда его пальцы вонзились туда, где находилось самое святое, самое заветное. Девушка Наташа была девственницей.

- Да ладно, ладно...

Кудрявцев, наблюдая за манипуляциями Лекова, криво усмехнулся.

- Ты ведь на империи тащишься...

- Да? - встрепенулся Отрадный. - В самом деле?

Леков встал, при этом девушка Наташа рухнула на пол и осталась лежать под столом, судорожно подергивая ногами и жалобно скуля.

- Пошли гулять, - сказал Леков. - А, товарищи мои? Пойдемте на улицу! Такая ночь клевая.

Он посмотрел на пустые водочные бутылки.

- Все равно еще бежать. Пробздимся вместе... Я люблю Москву ночью. Особенно летом. Красота...

- А мне очень нравится Петербург, - начал Отрадный. Язык его заплетался, глаза за стеклами очков смотрели в разные стороны. - Вы, питерцы, вы не цените того, что имеете. Москва... Москва - это с-с-су-у-масшедший дом, - с видимым усилием закончил он фразу.

- Да ладно тебе, Сережа, - махнул рукой Леков и наклонился к копошащемуся под столом телу.

- Слышь, девушка! Подъем! На прогулку!

Девушка Наташа вылезла из-под стола, провела обеими руками по длинным густым волосам и, краснея, оглядываясь на Кудрявцева и Отрадного, послушно побрела в прихожую.

- Как ты ее, однако...

Кудрявцев плотоядно улыбнулся.

- Как ты ее окрутил. Без единого слова. Гипнотизер ты, Василий. Экстрасенс.

- Да перестань, Рома. Чего ты, в самом деле? Девчонка - что с нее возьмешь?..

Отрадный встал со стула, его качнуло вперед и, если бы Кудрявцев в очередной раз не придержал его - на этот раз, за талию - рухнул бы прямо на стол.

- Слушай, Сережа, может быть, тебе отдохнуть? - спросил артиста Кудрявцев.

- Не-е!

Отрадный поводил перед носом Кудрявцева длинным пальцем.

- Не-е... Я пойду гулять. Мне нужно поговорить с Васей. Я хочу его учить.

- Пошли, пошли. - Леков шагнул к прихожей. - Пошли, Рома. Меня сейчас учить будут. Пошли. Учиться, как это?.. Никогда не поздно. И никогда не рано. Пошли.

***

- Смотрите, какие дома! Какая мощь! - говорил Леков идучи по ночному Кутузовскому проспекту. - А ты говоришь - "Горбачев"!

Он остановился и взял Кудрявцева за рукав.

- Вот это - настоящее. Ужасное, отвратительное. Но - настоящее. Я все это ненавижу и, одновременно, люблю. Восхищаюсь! Вот она, советская музыка! Русская музыка!

Леков покрутил по сторонам головой и широкими шагами двинулся дальше по проспекту.

- Кстати, - вмешался Отрадный, слегка протрезвевший от погожего, свежего ветерка, гуляющего по июльской Москве. - Кстати, вот о чем я хотел поговорить...

- Ну? - очень невежливо бросил Леков. В отличие от артиста, Леков не то, чтобы опьянел еще больше, но странно напрягся, озлобился и тащил девушку Наташу, вцепившуюся в его локоть, не обращая внимания на то, что она семенит за ним спотыкаясь и, едва ли, не падая.

- В твоих песнях, Вася, совсем нет русских интонаций...

- А какие есть?

- Да, я не понял, честно говоря... Очень эклектичная музыка... Вот, я поэтому и говорю, что тебе нужно заняться теорией... Русская песня - это же такой кладезь... Тебе нужно изучать историю музыки, чем больше будет багаж...