Владимир Рыбин - Убить перевертыша

- Похоже на выстрел, когда с глушителем, - сказал Мурзин, вставая. Алексей, ты слышал?

Он подошел к Миронову, тронул за плечо. И тот вдруг начал валиться на бок.

Крови было немного, только на виске возле уха, но и в слабом отсвете костра было видно: пуля попала так, что надежд на легкий исход не оставалось.

- Кто стрелял? - отшатнулся Мурзин. - Откуда? Оттуда?..

Он бросился к кустам, но Маковецкий рассудительно крикнул ему:

- Это потом. В больницу надо. Cкорей!

Они втащили Миронова в салон, Мурзин плюхнулся на сидение шофера и спохватился: ключ где-то у Миронова. Перегнувшись, принялся шарить по карманам. Вытащил бумажник и в нем, в отдельном кармашке, нашел ключ.

Руки тряслись, и он никак не мог завести машину. Стартер орал, а двигатель молчал. Наконец вспомнил, как Миронов жаловался на особый норов машины: чтобы холодная задышала, надо поддать воздуху, - и до отказа выдернул ручку подсоса. Мотор взревел, машина дернулась, едва не налетев на сосну, затем сдала назад, круто развернулась и запрыгала по луговине.

Через какое-то время, показавшееся чрезмерно долгим, они выскочили на грунтовку. Пустынную спящую деревню с тускло поблескивавшими бельмами окон миновали, не сбавляя скорости.

- Может, тут медпункт есть? - запоздало крикнул Мурзин.

- Какая медицина в нынешних деревнях! - тоже в крик ответил Маковецкий и подался вперед, задышал в затылок. - Гони до райцентра, там больница.

- Вещи-то не собрали.

- Потом соберем.

Больницу нашли быстро. Какой-то ночной гуляка, которого они внезапно осветили фарами на перекрестке, показал куда ехать. И медперсонал оказался на месте: две белых фигуры сидели на скамье под единственным светящимся окном приемного покоя - молоденькая медсестра и почти такой же молодой дежурный хирург.

- Огнестрельное ранение, - сразу определил хирург. - В милицию надо заявить. Заявляли?

- Мы прямо сюда...

- Позвоните в милицию. Сами, - многозначительно добавил хирург, осматривая рану.

- Ты давай звони, а я съезжу, соберу там все, - предложил Маковецкий.

- Да кусты осмотри, найди... что за сволочь!..

- Обязательно.

Позвонив в милицию, суматошно и бестолково рассказав о случившемся, Мурзин выбежал во двор, к машине, но та уже исчезла в темноте. Он сунулся было в комнату, где на столе, страшно неподвижный, лежал Лешка Миронов, но молоденькая сестричка с неожиданной напористостью выставила его в коридор.

В коридоре тускло горела лампочка, пахло обычной для больниц смесью лекарств, было пустынно и тихо. Послонявшись по коридору, помаявшись в ожидании какое-то время, ему показалось - не меньше часа, Мурзин снова шагнул к двери. Но дверь сама открылась, и вышел врач. По лицу его ничего нельзя было прочесть, и Мурзин спросил шепотом:

- Ну, как?

- Плохо, - сказал врач и взял Мурзина за руку. - Вы кто ему?

- Друг... Как он?

- Он умер.

- Как умер?!

Врач пожал плечами.

- Да вы что?! Крови почти не было, ранка - чуть-чуть...

Врач ничего не ответил, успокаивающе погладил Мурзина по плечу и ушел.

Дальше все было как во сне. Пришли какие-то люди, переложили Миронова на высокую тележку с желтым дощатым верхом, накрыли простыней, пятнистой, неопрятной.

Затем с обычным воем подкатила полосатая "Волга". Два милиционера с короткими автоматами наполнили больницу громкими голосами, топотом. Третий, в гражданском пиджаке, кругленький, маленький, похожий на ночного гуляку, пошептавшись с врачом, подошел к Мурзину, представился:

- Лейтенант Воронков. Это вы привезли труп?

- Какой труп?!

- Ну, убитого.

- Мы товарища привезли, раненого, сердито ответил Мурзин.

- Мы - это кто?

- Я и Маковецкий. Он поехал собрать вещи.

- Тоже пьяный?

- Разве я пьян?

- Ну, выпивши, не отрицаете?

- Не отрицаю.

- Очень хорошо. А где пистолет?

- Какой пистолет?

- Из которого убили. Мелкокалиберный.

Первое желание было - наорать. Но Мурзин сдержался. На то и милиция, чтобы задавать дурацкие вопросы.

- Никакого пистолета у нас не было.

- У кого же он был?

- У кого был, того и спрашивайте.

Лейтенант внимательно посмотрел на Мурзина, усмехнулся, почесал левое ухо.

- Спросим. А пока вам придется поехать с нами. - Он повернулся к медсестре, сидевшей за столом и, как ни в чем не бывало, читавшей книгу. Когда другой приедет, скажите ему, чтобы ехал в райотдел. Сразу. Это в его интересах, так и скажите.

В милиции пришлось рассказывать все в подробностях, отвечать на странные и нелепые, как думалось Мурзину, вопросы. Затем лейтенант дал ему расписаться под протоколом и велел до утра дожидаться в коридоре.

- Как рассветет, поедем на место преступления, - сказал он.

Сидя на скользкой, отполированной бесчисленными посетителями скамье, Мурзин пытался взремнуть, но у него ничего не получалось. Вспомнил о бумажнике Миронова, достал. Паспорт он отдал лейтенанту еще в больнице, а бумажник опять сунул в карман и забыл. Теперь он с непонятной боязнью рассматривал его. Денег было немного - несколько 50-тысячных купюр, - и какие-то бумажки. Одна заинтересовала. На ней были немецкие имена и фамилии, и цифры, цифры, явно номера телефонов с междугородными и международными индексами. В подробностях вспомнил все, что говорил Миронов о документах, которые будто бы имеются где-то в Германии и которые надо непременно добыть. И понял: теперь это полностью его дело. Как завещание.

Дремотное состояние сразу прошло. Мурзин вскочил, толкнулся в дверь, куда ушли милиционеры, но дверь оказалась запертой. Пошел к дежурному, скучавшему у телефонов.

Отодвинув стекло, отгораживавшее дежурку от коридора, и выслушав Мурзина, дежурный не очень вежливо разъяснил:

- Велено ждать, ждите. Говорите спасибо, что в коридоре, а то ведь у нас вон для ожидающих-то.

Он показал на металлическую клетку в углублении стены, усмехнулся и задвинул стекло, отгородился.

Очередной раз Мурзин очнулся, когда темное окно в конце коридора посветлело. Снова пошел к дежурному, попросил разрешения позвонить в больницу.

- Что надоть? - отозвался скрипучий сонный голос.

- Больница?

- Ну, больница.

- Маковецкий не приезжал?

- Это какой же?

- Мы привезли раненого в голову. Он умер.

- Царство ему небесное.

- А Маковецкому велено ехать в милицию.

- Это который умер?

- Да нет же, кто привозил. Он уехал и должен был вернуться в больницу. Ему надо в милицию.

- Никто не приезжал.

Трубка зачастила гудками. Это было очень странно, что Маковецкого до сих пор нет. Может, что на дороге? И верно ведь, нетрезвый за рулем. Мурзин нервно прошелся по коридору, постучал в запертую дверь. Милиционер, открывший ему, был взъерошен, волосы торчали рыжим гребнем. Ослабленный ремень свисал вправо, кобура с пистолетом съехала на живот.