Владимир Дурягин - Подельница

— Ну, хорошо, слушаем. — Ольга подвинула диктофон ближе к Фатехину.

— Значит, как деньги получили, мы с Петром жребий бросили, кому в магазин бежать. Выпало мне. Ну, я пакет в карман, да и ходу. Он мне в спину крикнул, мол, напругу в щитке выруби, кипятильник пока отремонтирую. Кипятильник у нас был самодельный, так у него контакт, видимо, отгорел.

— А когда контакт отгорел? — спросила Ольга.

— Кто его знает. Еще вечером чай кипятили, а утром уже отвалился. А мы его и не включали. Нечего было заваривать, бабло ждали…

— Значит, вы пошли за едой, а ваш коллега стал ремонтировать кипятильник?

— Да. Точно так, — начал заикаться Фатехин.

— А еще, кроме вас, мог кто-то зайти в десятую квартиру? Ну, скажем, тот же Завадский…

— Так он вроде бы ничего там не забыл. Денег дал и уехал. Чего ему нас пасти?

— Вы долго пробыли в магазине? — спросила Ольга.

— Какое долго… тут через дорогу перешагнуть — и магазин. Ну… минут двадцать от силы…

— Так, дальше…

— Вернулся, смотрю: дверь приоткрыта, тишина. А еще светло было. Я на кухню прохожу, смотрю, он лежит на полу. Я ему по подошве пнул тихонько, мол, чего разлегся. Он молчит. Я его шею тронул, а меня током как шибанет! Вижу, мертвый он, Петя. Я тут растерялся, выбежал в подъезд, позвать кого-нибудь, а тут дверь прихлопнулась. Гляжу кругом, в подъезде никого, ну я и дал деру. Думал, отсижусь, потом все быльем зарастет.

— Не заросло, стало быть, — сказала Ольга задумчиво и вынула из ящика стола фото Потапова. — Посмотрите внимательно: вы знаете этого гражданина?

— Да, он похож на дядю Степу, из одиннадцатой квартиры. Он за нами типа присматривал, да и ключ у него был запасной, на всякий пожарный.

— Вы с ним как-то общались?

— Да нет… редко так… зайдет, бывало, осмотрит все и уходит.

— Вы с ним и не разговаривали ни о чем?

— Да он, по-моему, стеснялся много говорить. У него буква «эр» не выговаривалась, — сказал Фатехин и поднес фотографию ближе к глазам. — Да, он это, точно. Правильно! Он мог напругу включить! Как же я раньше-то не догадался!? Столько нервов себе попортил! — Фатехин повеселел. Попросил еще воды. Ольга налила. Он снова выпил залпом полный стакан. — Значит, это он, точно! Как это я сразу…

— А Клару после вы куда дели? — внезапно испортила настроение Фатехина Ольга.

— К-какую К-клару? — снова задумчиво начал заикаться Фатехин.

— Ворону-домушницу, которая к вам на лоджию золотые украшения приносила. Куда вы ее дели?

— Какая еще ворона? Как-кая домушница? Вы что?.. — еще больше растерялся подследственный.

— Хорошо. Вы тут посидите, подумайте, а я сейчас вернусь, — сказала Ольга, приподнимаясь со стула. — Только подругу вашу спрошу…

— Ладно, не трогайте ее. Она не при чем, — Фатехин поник головой. — Люблю я ее. Ребенок у нас будет.

— То-то я смотрю, она вся золотом обвешана, — Ольга в упор посмотрела на Фатеева. — Украденным вашей дрессированной Кларой.

— Ничего я больше вам не скажу. Вы и так все без меня знаете.

— Знаем, что пакет с ворованными драгоценностями вы хранили в кармане вентиляции, в ванной. И когда Вадим Завадский привез вам вентиляционные решетки, чтобы вы их закрепили на место, между вами и Петром Куневичем встал вопрос дележки драгоценностей. Но так как ворона принадлежала вам, вы и решили с ним не делиться. Тем более что отделка квартиры была почти закончена, основная часть денег получена. Потому вы, уходя в магазин, включили ток. А вернувшись, взяли стремянку, внесли ее в ванную комнату, достали пакетик с драгоценностями, для надежности проверили труп, предварительно его обесточив, выпустили на вольные хлеба Клару и исчезли. Поэтому, гражданин Фатехин, вы обвиняетесь в преднамеренном убийстве.

«Ну, девка, ну дает!» — восторженно подумал Замятин, потеряв всякий интерес к старому делу Потапова.

— Почти так. Только тумблер был включен до меня. И меня действительно ударило током. И никакого пакета с золотом в вентиляции уже не было. Скорей всего там до меня уже побывал этот… сосед из одиннадцатой.

— Так, ладно, прочитайте ваши показания и распишитесь. Побудете пока у нас, до выяснения, — сказала Ольга, подавая ему шариковую ручку.

— Как расписываться, если я в браслетах? — показал руки Фатеев.

— А как воду пили, так и расписывайтесь, — серьезно сказала Ольга. Фатеев, не читая протокола, поставил свою закорючку. Он знал, что в любое время может отказаться от показаний либо их изменить. Ольга подошла к дверям, раскрыла их и спокойно сказала дежурному сержанту:

— В камеру его.

Когда Фатеева увели, Ольга села на свое место и откинулась на спинку стула.

— Фу-у, какая духотища, — сказала она, достала телефон и позвонила Васе. — Ну, что у тебя?

— Да вот, Григорьев вытесняет из кабинета, — послышалось из телефона.

— Так веди ее сюда, я закончила.

Через несколько минут Вася привел Наталью Скороходову. Ее посадили на место, где только что сидел ее возлюбленный.

— А Саша где? — спросила дрожащими губами задержанная. — Вы его посадили? В тюрьму, да? Он не виноват! Отпустите его! — истерично завопила Скороходова.

— Если не виноват, отпустим, — сказала Ольга. — Скажите, откуда на вас столько драгметалла? Саша подарил?

— Он любит меня! Я его тоже! И не ваше дело, что он мне подарил.

— Да, конечно, только сдается нам, что цепочки эти и перстенечки добыты вороной-воровкой по кличке Клара. И вы это знаете не хуже нас. И возлюбленному вашему светит немалый срок, не только за многочисленные кражи, а также за убийство его напарника Петра Куневича.

Наталья вдруг вытерла кулаком слезы, всхлипнула и, сверкнув очами, показала фигу всем поочередно:

— Вот это видели!? Это я нечаянно включила свет в щитке! Это я забрала из вентиляции золото! Это я попросила соседа за пятьдесят тысяч упаковать в мешок и выбросить труп! И это я сейчас на четвертом месяце беременности!!! — последние слова Наталья не прокричала, а провизжала, да так, что даже Замятин вздрогнул.

— И все, что вы сейчас здесь наговорили, правда? — спросила ее Ольга.

— Да! — крикнула Наталья. — Выпускайте его. Я вам все, что скажете, подпишу. — Она снова начала плакать. Опера переглянулись. Ольга достала из стола чистый лист бумаги, подала гражданке Скороходовой.

— Пишите все, что только что сказали, — подала Ольга ей авторучку. — И укажите место, где находится краденое золото.

Когда ее увели, Вася Мышкин потянулся, покачал головой и с восторгом произнес:

— Да-а. Меня бы кто-нибудь так любил!

— Мы все тебя любим, — сказала Ольга. — Сходи-ка за Фатехиным.

— Да что я вам? — Вася выглянул за дверь и крикнул дежурному, чтобы привели Фатехина.

Пока его вели, Ольга успела перемотать пленку с речью Скороходовой и отксерить пару экземпляров ее чистосердечного признания. Когда привели Фатехина, она посадила его напротив себя и включила диктофон. Тот напряженно вслушивался в истерические слова возлюбленной и отрицательно мотал головой.