Наталья Андреева - Айсберг под сердцем

— Алька — дрянь! — рубанула рукой воздух Юля Иванова, игрок, выезжающий на лед вторым. — Она сыграла на себя! А нас подставила!

— Меня точно не возьмут, — вздохнула черноволосая смуглая Роза. — Я и так на чемпионате мира в запасных просидела. И на прошлой Олимпиаде. Я и сейчас не рассчитывала выйти на поляну, но на казенных харчах пожила бы месяцок с удовольствием. Тем более кормить будут хорошо. Не говоря уже о призовых.

— Да, призовые… М-м-м… — почмокала губами Дора-давай. — А медаль возьмем — машину дадут.

— Все, уплыла твоя машина, — горько улыбнулась Юля. — Забудь.

— У тех, кто сегодня выиграл, положение, между прочим, тоже не лучше, — хмыкнула Дора. — На сборы нас поедет десять человек. А на Олимпиаду возьмут пять. Так что пятеро из нас или из них явно пролетают мимо кассы. Вот там, в другой команде, будет настоящая драка! Но мы-то договоримся, а? Девочки?

Они переглянулись.

— И что ты предлагаешь делать?

— Надо подумать. Ведь мы играем в керлинг. А керлинг — это образ мыслей. Лукашова умная, но и мы не дурочки. Она поставила гард, но ведь и мы — профи! Теперь наш черед делать бросок!

В другой раздевалке тоже было жарко, Дора-давай угадала.

— Не было ни гроша, и вдруг алтын, — невесело улыбнулась Евгения Свиридова, капитан выигравшей команды.

— Чего уж алтын, Женька! — подмигнула ей Настя Болотникова. — У нас золотая медаль чемпионата России!

— Ты, я вижу, радуешься.

— А чего мне, плакать, что ли?

— Угадала. Не просто плакать — рыдать. Теперь нам нервишки-то потреплют. Лукашова сыграла против Климовой, а получается, что стравила меж собой всех нас.

— Зато у нас появляется шанс! — тряхнула огненными волосами зеленоглазая Рита Майорова. — Ой, девочки, как же на Олимпиаду хочется!

— У тебя-то, может, и появляется шанс, — усмехнулась Свиридова. — Но только не у меня. Всем понятно, что из двух скипов выберут Лукашову.

— У тебя же огромный опыт международных соревнований! — горячо сказала Танечка Лепесткова, или, как ее еще называют меж собой керлеры, «наша добрая девочка».

— Мне уже тридцать три, — грустно сказала Свиридова. — Хоть и говорят, что керлинг — игра возрастная, но мне давно уже намекают, что мой поезд ушел. Пора, мол, переходить на тренерскую работу, а куда, если все теплые места заняты? Я бы ушла, если бы был вариант. На Олимпиаду меня при любом раскладе не возьмут, даже запасной.

— Если только с Лукашовой что-нибудь случится, — задумчиво произнесла Майорова.

— Да уж, тебе только на это и приходится рассчитывать, — подначила ее Женя.

— Это еще почему? — вскинулась рыжая.

— Неужели ты думаешь, что красотка Алина потерпит в команде еще и рыжую секс-бомбу? — вздохнула Танечка.

— Но я ведь хорошо играю!

— Это не имеет значения, — пожала плечами Свиридова. — Лукашова всегда тянет одеяло на себя. На всех фото — она в центре. Все внимание ей. Она — признанная красавица. Неужели ты думаешь, Рита, что Алька отдаст тебе хотя бы кусочек своей славы? Может, ты и неплохо играешь в керлинг, но твоя беда в том, что ты красивая. Ты видела, кто играет в одной команде с Лукашовой? Более или менее смазливая только Гулька Зарипова, но, во-первых, она брюнетка, во-вторых, ее Климова тащит, а в-третьих, Алька ее ненавидит и всячески старается выжить из команды. Дора толстая, Юлька страшненькая, а Маркович — неудачница. Ее все жалеют. Дольше всех играет в керлинг и, по сути, ничего не добилась.

— Дольше всех ты играешь, — напомнила Настя.

— Я-то, по крайней мере, скип, — усмехнулась Свиридова. — У меня есть команда, которая сегодня, между прочим, выиграла у Лукашовой. Неважно, каким образом, но выиграла. Команда Свиридовой, — сказала она с гордостью. — Я в запасных никогда не сижу. А Розка только этим и занимается последние три года. Вот кто явный кандидат на вылет. За ее место, девочки, можете побороться. Дора тоже под вопросом. У нее явно лишний вес, ее Климова на тренировках гоняет больше всех и постоянно на нее орет. Да и позицию Ивановой незыблемой не назовешь. Вторым номером любой может играть. Кто-то же должен ответить за сегодняшний проигрыш?

— Да ведь Лукашова сделала это нарочно! — горячо сказала Настя. — Я не верю, что она ошиблась!

— Разумеется, нет, — усмехнулась Свиридова. — Это был тонкий тактический ход. Она хочет новых рабов набрать в свою команду, потому что старые взбунтовались. Если вы смирите свою гордость, у вас появляется шанс войти в историю: стать обладательницами первых олимпийских медалей в керлинге. По крайней мере, у двоих из вас точно есть шанс. Так что решать вам.

— Неужели мы будем интриговать друг против друга? А? — Танечка обвела глазами подруг.

— Можешь взять самоотвод, — пожала плечами Свиридова. — Скажи здесь и сейчас: я, Татьяна Лепесткова, на Олимпиаду не хочу, мешать никому не буду, и если место в сборной, неважно какое, хоть запасного, предложат мне, я от него откажусь и порекомендую мою подругу по команде. Риту или Настю. Ну? Клянись, Танька!

Лепесткова молчала.

— Ира, а ты что скажешь? — спросила Майорова у пятого члена команды. И фамилия у девушки была соответствующая: Пятова.

Ирен (таково было ее полное имя, которое редко кто вспоминал) слыла тихушницей. На вид она была неуклюжей, носила очки с диоптриями, мешковатые джинсы и свитера. Чаще всего сидела в запасных, но предпочитала не высовываться, на игру никогда не просилась. Поставят так поставят, а на нет и суда нет. Вот и сейчас она молча пожала плечами:

— Как решат, так и решат.

— Может, ты тоже возьмешь самоотвод? — не унималась рыжая.

— В самом деле, Ира, у тебя ведь шансов меньше, чем у других, — намекнула Свиридова. — Ты же не будешь путаться под ногами у своих подруг по команде?

— Как решат, так и решат, — тихо, но твердо повторила Пятова.

— Итог: все хотят на Олимпиаду, и у всех, кроме меня, теоретически есть шанс, — поставила точку в разговоре капитан. Как и всегда: решающее слово в команде осталось за ней.

Девчонки молча стали собираться.

— Может, в кафе посидим? — предложила Танечка.

— Зачем? — пожала плечами огненная Рита. — Мы все уже обсудили.

Впервые в команде, которая раньше была дружной, повеяло холодком. Посидеть в кафе после матча давно уже стало традицией. Да и вообще среди керлеров так было принято: после игры, каков бы ни был ее результат, — дружеские посиделки. Мужики пили мировую, женщины обменивались впечатлениями и мирились, если в горячке, в пылу сражения, наговорили друг другу лишнего. Таков был дух керлинга. В первую очередь — благородство. В особенности по отношению к проигравшим.

Но сегодня что-то случилось. У подруг не было никакого желания продолжать разговор. Тем более неохота было обсуждать перипетии только что сыгранного матча. Всем было понятно, что Лукашова намеренно его слила. Принесла в жертву ферзя, чтобы заполучить выигрышную позицию перед решающей баталией: Олимпиадой. Недаром ведь керлинг называют шахматами на льду.