Наталья Андреева - Айсберг под сердцем

— Что у нее за характер? — Алексей кивнул на фото.

— У Леры? Да ты лучше меня знаешь.

— Нет. У Алены.

— Ну, ты и бабник! — Дядя Гриша сердито принялся собирать фотографии.

— Постой, — остановил его Алексей. — Дай хоть одну.

— Зачем это?

— Отсканирую и верну. Ладно, не жмись.

— Не пойму я тебя, Лешка, — вздохнул дядя Гриша. — Я людей-то чувствую. Нутро у тебя не гнилое, не могу я сказать, что ты плохой человек. А куда ни кинь — одни странности. Ведь ты ее любишь, — он явно имел в виду Климову.

— Люблю, — признался Алексей.

— Тогда почему рыжая здесь крутится?

— Рита считает, что на этой поляне она сильнее, — пожал плечами Леонидов. — Что на ее стороне молодость и красота. Она не хочет признать тот факт, что может быть отвергнута ради женщины, которую она считает пожилой. Девчонке не понять, что такое похожие взгляды на жизнь, общие интересы. Она свято верит, что главное — это секс. Нет, секс, конечно, хорошо, но любовь — это не только секс. Хотя без него любовь тоже не любовь. В общем, важно все. Весь комплекс интересов.

— Философ, — усмехнулся дядя Гриша. — Ладно, возьми, — он милостиво протянул Алексею одну из фотографий. И ведь самую удачную выбрал!

— Спасибо.

— Иди уже. Она небось ждет.

От этого свидания Алексей ожидал многого. Он все никак не мог решить, спросить у Леры в лоб, заодно она была с Гульнарой или же ничего не знала о планах своей любимицы? И просто помогла ей скрыть следы преступления. Нельзя также сбрасывать со счетов и Пятову.

Лера пришла со свойственной ей пунктуальностью ровно в десять. И принесла бутылку вина.

— У нас при больнице открыли винный бутик? — усмехнулся он, разглядывая этикетку. — Ого! Бардолино! Санти!

— Ты разбираешься в винах? — удивилась она.

— Просто я был в Италии. Как раз под Венецией. А это вино производят в регионе Венетто. Помню я те места… — он вздохнул. Там-то они с Сашей и разругались. Как раз под Бардолино. Или нет? Это было Кьянти?

— В тебе таится немало сюрпризов.

— Вот только не начинай, прошу тебя! — взмолился он. — Давай больше не приписывать мне тех качеств, которых у меня нет.

— Леша, ты чем-то раздражен. Я же вижу.

— Так. Пустяки, — он прошелся по комнате. Потом сел в кресло. — Хорошо, давай выпьем.

Лера стояла у окна и смотрела на него вопросительно.

— Ах да! Я должен открыть вино, раз я мужчина! — он встал.

— Хочешь, я открою? К чему эти условности?

— К тому же ты больше тренер, чем женщина. Привыкла выполнять мужскую работу.

— Господи, да что случилось?!

Он рывком вытащил пробку. Пробормотал:

— Все нормально.

Она улыбнулась и поставила на стол чашки:

— Красное вино в умеренных дозах еще никому не вредило. Ты ужинал?

— Да, купил себе чипсов и печенья.

— Это же вредно!

— Зато вино полезно. Сейчас я свой вредный ужин компенсирую. — Он налил рубиновую жидкость в обе чашки и поднял свою: — Ну? За что пьем?

— За здоровье. — Лера высоко подняла свою.

— Сразу видно, что ты побывала в больнице.

— Знаешь, да. Вид человеческих страданий напоминает о том, что жизнь скоротечна. И важнее здоровья ничего нет.

— Хорошо. Давай за него!

Какое-то время они молча пили вино. Алексей собирался с духом. Но начать он решил издалека.

— Лера, расскажи мне о Доре Давыдовой.

— О Доре?!

— Ее ведь тоже нельзя сбрасывать со счетов?

Алексей ждал ее реакции. Если она знает , кто убийца, сейчас начнет бурно протестовать.

— Что ж… — Лера откинулась на спинку кресла и прикрыла глаза. — Дора… — она медленно подняла веки. — Я нашла ее лет семь назад. В женской сборной по хоккею.

— Есть женский хоккей?! Ты шутишь!

— Представь себе, есть.

— И на что это похоже? На женский футбол?

— Ты шовинист, как все мужчины, — сердито сказала Лера.

— Я просто стараюсь быть объективным. Мужчины же не пытаются заниматься художественной гимнастикой или синхронным плаванием.

— Уже пытаются!

— Куда мир катится? — притворно вздохнул Алексей и вернулся к интересующей его теме. — Так что Давыдова?

— Она стояла на воротах. Я обратила внимание на ее отменную реакцию. О! У Доры была непростая жизнь с самого раннего детства! Она ведь из многодетной семьи…

— Вот как? — удивился Алексей.

— Да. Кроме Доры есть еще шестеро детей. Кажется, у нее четыре брата и две сестры. Дора — старшая. Представляешь? Братья уже выросли, но именно Дора оплачивала и до сих пор оплачивает их учебу в институте. А ее сестры еще школьницы.

— Несладко ей пришлось.

— Не то слово! Сейчас появилось много родителей, которые видят в ребенке средство. У них самих жизнь не сложилась, как они говорят, не мы виноваты, время такое было. В чем-то они правы. Я тоже часто думаю, что было бы, если бы пик моей формы пришелся на лучшие годы? Могла бы в Думе уже сидеть, — она усмехнулась. — И вот эти родители начинают вкладывать в дитя, постоянно напоминая ему о том, что придет время — и он должен будет вернуть долг. Особенно мамочки стараются. «Я ведь в тебя столько вложила». Ты когда-нибудь бывал в пункте заточки коньков? Или в магазине, где продают хоккейные клюшки?

— Нет. Я на коньках едва стою.

— Там очередь почти из одних женщин. Это мамочки. Каждая уверена, что ее сын — новая олимпийская надежда. И попробуй докажи обратное! У хоккеистов сумасшедшие гонорары, все это знают.

— Еще в теннисе много призовых платят.

— Я говорю о зимних видах спорта, потому что мне это ближе. Уж поверь: насмотрелась, — Лера грустно вздохнула. — Иду как-то по улице, лето, жара, мамочка тащит за руку клопа лет семи. «Егор, у тебя сегодня еще английский. Позанимаешься — пойдешь гулять!»

— И что в этом плохого? — осторожно спросил Алексей, потому что так же вела себя и Саша.

— Я же тренер. Ко мне приводят много детей, я их отсматриваю. Керлинг, конечно, не хоккей, деньги не те, но мы часто выезжаем за рубеж, существуют спортивные интернаты для талантливых детей, им назначают стипендии. Летом у ребят есть возможность поехать в спортивные лагеря, в том числе за границу. Для бедных семей — это прекрасный шанс! У керлинга есть одно существенное преимущество, Леша: не надо иметь выдающиеся физические данные, чтобы им заниматься. Сгодится любой, даже если у него проблемы со зрением или лишний вес.

— Как у Доры?

— Дора не всегда была такой. И потом, она старается. Много тренируется, придерживается диеты. У нее просто сложение такое. Так вот: по моим наблюдениям, больше всего на свете ребенку нужна любовь. А его просто порой ломают. Вот выучишься, найдешь престижную работу и уедешь за границу. И я с тобой. Поэтому зубри английский! А ребенок тонко чувствует, когда он всего лишь средство, и у него складывается довольно непростой характер. Он делается льстивым, лицемерным и втайне жестоким. Потому что мечтает когда-нибудь своим мучителям отомстить. Слабые ломаются, в случае неудачи превращаются в алкоголиков, в наркоманов, а то и кончают с собой. Тут надо действовать очень тонко. Почему и говорят: вырастить чемпиона. Стать ему нянькой, знать, что у него в семье происходит, если есть проблемы — помогать. И помнить, что это всего лишь ребенок, и, конечно, любить его. На Дору родители тоже сделали ставку. Она должна была стать звездой и тащить всю семью. Дора с детства была на мальчика похожа. Некрасивая, из многодетной семьи, у родителей ни денег, ни квартиры в приданое, понятно, что с замужеством будут проблемы. Вот ее и определили в хоккей. Там-то я ее и выцепила. — Лера одним глотком допила вино.