Вернер Тёльке - Одиночка

— Шорф тоже представлен в ней?

— Еще как! Он был руководителем одной полицейской акции по Франции и расстрелял несколько десятков борцов Сопротивления. Если бы Шорф сидел тихо, ничего бы, вероятно, не случилось. А его жалоба властям вызвала целую лавину. Шорфа отозвали из отпуска, а позднее, уже после процесса, отправили на пенсию. Слишком благоприятный исход для этой подлой собаки: одно утешает, что мы все-таки от него избавились.

— И после этого вы подружились с Геерлтсом? — улыбнулась Виктория.

— Да нет. После осмотра выставки я вовлек Геердтса в разговор, а затем пригласил его на кружку пива. С тех пор и парня больше не видел.

— А как давно это было?

— Примерно года три назад.

— И все же он обратился именно к вам за помощью.

— Хм!

— Должно быть, вы произвели на него большое впечатление.

Шоппенхауер вытащил из пачки сигарету, но так и не прикурил ее.

— Знаете, о чем я подумал? — обратился он к Виктории. — Готов поспорить, что у него больше нет никого, к кому он мог бы обратиться.

Виктория резко поднялась и исчезла в комнате. Комиссар посмотрел на сигарету.

— Видимо, не совсем стоящее для вас дело, Вебер? Извините, если наскучил, но я все же надеялся, что вы сможете помочь бедному парню.

— Только не втягивайте меня в неприятности, Шоппенхауер! На этой истории не заработаешь и копейки, одни лишь неприятности, боюсь, даже много неприятностей.

— А я и не знал, что в последнее время вы так привязались к деньгам.

— Ну да, я же единственный в этой стране, кому безразличен личный счет в банке!

— Я вспоминаю те времена, — разумеется, вы были тогда моложе, — когда вы не спрашивали, сколько денег принесет то или иное дело. Достаточно было, что кому-то нужна ваша помощь.

Вебер резко приподнялся на раскладушке.

— Моя помощь! Да это же смешно! В Рендсхагене есть уголовная полиция или нет?

— Геердтс, кажется, не очень ей доверяет.

— Ну и что? Разве в этом моя вина? Что мне за дело до этого малого? Почему он не открывает адвокатскую практику и не зарабатывает свои деньги так же, как вы и я?

— Он не то имеет в виду, — произнесла Виктория, неожиданно появляясь на балконе и глядя на Вебера, как мать на непослушного ребенка. — Поистине он чувствует себя неважно, если изредка не будет нести чепухи!

Вебер проворчал:

— Вы, конечно, все про меня знаете.

— Да, мой сладкий, знаю.

Шоппенхауер, улыбаясь, посмотрел на Викторию, державшую в руках легкое летнее пальто.

— А для чего пальто?

— Нашему мастеру-детективу, чтобы он не простудился. Я предполагаю, что вы намерены забрать его с собой.

Улыбка Шоппенхауера стала еще шире.

— С какой стати?

— А вы разве не договаривались о встрече с Гербертом Геердтсом?

— Да, действительно, примерно через час, — подтвердил комиссар, взглянув на часы.

— Ну, а что вы скажете о моих способностях?

— Они поистине такие же потрясающие, как и ваш кофе. Но ведь мастер-детектив еще не клюнул!

— Ну, конечно же, он клюнет! — возразила Виктория. — Разве вы не видите жадную складку вокруг его рта? Он прямо-таки загорелся желанием утереть нос полицейским Рендсхагена!

Вебер поднялся с раскладушки, прошел мимо Виктории и вырвал на ходу из ее рук пальто и кепку.

— Где вы договорились встретиться с этим «переделывателем мира»?

— В Бад-Брамштедте, — ответил Шоппенхауер.

— О Боже всемогущий! Этого не может быть! — застонал Вебер.

— Не беспокойтесь! Я привезу вас обратно.

Они ехали на «фольксвагене» Шоппенхауера по дороге номер три, ведущей из Ганновера через Гамбург и Фленсбург в Данию.

Вебер был возбужден. Он догадывался о причинах, которые двигали Геердтсом и заставляли его мотаться с выставкой. Несколько лет назад, оставляя службу в полиции, он и сам действовал из аналогичных побуждении. Ему предлагали работу в гамбургской комиссии по убийствам, но он не захотел подчиняться какому бы то ни было ведомству, в котором работали бывшие нацисты. Вспоминал он и главного комиссара Шорфа — тот был ему не менее противен, чем Шоппенхауеру.

— Расскажите-ка мне еще что-нибудь о Геердтсе, — попросил Вебер комиссара.

— Что я могу рассказать? Вы вскоре сами с ним познакомитесь.

— Сколько ему лет?

— Где-то двадцать с небольшим.

— Что, собственно, побудило Геердтса мотаться со своей выставкой?

— Понятия не имею!

— Но вы же беседовали с ним?

Шоппенхауер неопределенно пожал плечами.

— Есть такой тип людей, которые должны плыть именно против течения.

— Слабое обоснование, если подумать, что он тем самым поставил на карту свою карьеру.

— Обоснование! — негодующе воскликнул комиссар. — На прошлой неделе мы задержали одного. Убил женщину топором! Добыча составила восемьдесят пять марок! Какое обоснование у этого поступка?

— Ладно, ладно, перестаньте, — проворчал Вебер. — Мы уже подъезжаем.

— Похоже, что так.

— А почему вы договорились встретиться именно здесь?

— Об этом меня попросил Геердтс. Местечко находится как раз на полпути от Гамбурга до Рендсхагена.

Вебер откинулся на спинку сиденья и замолк. Они свернули на широкую аллею и остановились позади помятого «фольксвагена», из которого вылез молодой человек. Он медленно направился к ним.

На первый взгляд в Герберте Геердтсе не было ничего особенного. Он производил такое же впечатление, как любой из тех молодых людей, которых сегодня называют «юношами от двадцати и старше». Среднего роста, худой, скорее даже тощий, с явно наметившимися морщинами на лице.

Шоппенхауер протянул Геердтсу руку и, указывая на Вебера, сказал:

— Вот я и доставил вам обещанного частного детектива. Это самый лучший, какого я только смог раздобыть в Гамбурге.

Глаза Геердтса скользнули по Веберу, затем на его лице отразилось нечто похожее на улыбку, и он кивнул детективу:

— Очень хорошо, что вы приехали.

— Не стройте слишком радужных иллюзий, — остудил его пыл Шоппенхауер. — Господин не проявляет к вашему делу особого интереса!

Они пересекли улицу, прошли мимо сторожки через кованые железные ворота в парк и пошли по широкой гравийной дорожке. Шли молча. Молодой человек, видимо, и не думал открывать рта.

Некоторое время Вебер наблюдал за ним со стороны, затем попытался завязать разговор:

— Вы уже длительное время разъезжаете со своей выставкой. Если поточнее, около трех лет. Но с такой ситуацией, когда выкрадывают все материалы, вам сталкиваться не приходилось, не так ли?

Геердтс молча кивнул.

Вебер и Шоппенхауер обменялись взглядами, и комиссар пришел на помощь молодому человеку.

— Расскажите подробно, как все было. Что вам известно о краже коллекции?

— Ничего. Меня при этом не было.