Лев Гроссман - Кодекс

— Мать-перемать, — сказал Зеф. — Сроду такого не видал.

— А почему здесь холодрыга такая, как по-твоему?

Зеф, мрачнее тучи, встал и подошел к окну, сцепив руки за спиной, — ни дать ни взять врач из реанимации, столкнувшийся с неизвестным ранее случаем. В квартире было темно.

— Давай рассказывай с самого начала, — потребовал наконец он.

Эдвард начал описывать начальную стадию игры.

— Так ты не взял письмо из ящика? — очень скоро прервал его Зеф. — Не спас мост?

— Ни хрена я не спасал. Как я мог это сделать?

— Тебе полагалось засесть под мостом и убить подрывника.

— Какого еще подрывника? О чем ты? Как я убил бы его?

— Из пистолета. Тут все работает как часы, одно с другим сцеплено. Ладно, не бери в голову. Поздняк объяснять. Ты все запорол в самом начале. У тебя не было ни единого шанса.

Оба помолчали. Эдвард запустил пару вентиляторов, но они помогали плохо, и даже ночь не спасала от жары. Воздух, сырой и тяжелый, как будто уже прошел через легкие восьми миллионов других манхэттенцев. Эдвард принес с кухни бутылку скотча и два стакана со льдом.

— Ладно, не переживай. — Зеф, философски позванивая кубиками льда, сел в кресло. — Я вот один раз чуть не завоевал средневековую Японию, но этот даймио [62] в старой Японии — крупный феодал, вассал императора. взял и построил мост через… нет, лучше я тебе нарисую.

— Зеф, — Эдвард заставил себя говорить ровно, — постарайся сосредоточиться. Средневековая Япония мне ни к чему. Скажи, как выиграть в «Момус».

— Не знаю, возможно ли это. Я бы сказал, что ты в полной заднице, если бы не одна вещь. Игра, по идее, давно уже должна кончиться. Просто остановиться, и все. — Зеф задумчиво потер заросший подбородок.

— И что с того? — угрюмо сказал Эдвард.

— А до тебя не доходит? Кто-то ведь запрограммировал этот сценарий, который ты раскручиваешь. Спрашивается зачем? Обычно, когда дело доходит до такой мертвой точки, твой персонаж падает мертвым и слышится голос: «Смертный, твое дело проиграно» или что-то типа того. Однако кто-то позаботился выстроить то, что ты видишь, — все эти планы, детали и звуковые эффекты. Позаботился заранее. Если ситуация безнадежная, зачем было все это делать?

— Не знаю. Может, есть все-таки способ выиграть, даже теперь.

— Вот-вот. — Зеф допил виски, встал и хлопнул Эдварда по плечу. — Не все потеряно, дружок. Унывать отнюдь не следует, как сказали бы твои английские коллеги. Раз есть сюжет, значит, его можно привести к какому-то концу. Но тебе нужна помощь, которую я оказать не могу. Надо тебе повидаться с одним человеком.

— С кем это?

— Позвонить ему нельзя — телефона у него нет, только Интернет подключен.

— Давай я пошлю ему электронное письмо.

— От незнакомого адресата он не примет. Придется тебе зайти к нему лично.

— Ну, не знаю. Послушать тебя, он не больно общительный.

— Смотри сам, — пожал плечами Зеф, — но это твой единственный шанс. Лучше него в «Момусе» никто не разбирается. Он входит в он-лайновый коллектив, обслуживающий кодовую базу игры. Ведет отдел новостей. По-моему, и графику большей частью тоже пишет он. У тебя ручка есть?

Эдвард дал ему ручку. Зеф, не найдя бумаги, достал из кармана дешевую фантастическую книжку, оторвал обложку с одной стороны и печатными буквами написал адрес в Нижнем Ист-Сайде, а также имя: АЛЬБЕРТО ИДАЛЬГО.

Написал и задумался, держа ручку над листком, точно забыл добавить нечто важное.

— Да ты вроде бы уже знаком с ним.

Ночью Эдвард получил письмо от герцогини.

Он обнаружил его, когда вышел проводить Зефа до метро, — плотный конверт курьерской службы, приклеенный красной резиновой лентой к его почтовому ящику. Она сказала, что напишет ему, но он как-то не принял этого всерьез. Он не стал вскрывать конверт сразу и взял его с собой в постель. Внутри лежало несколько кусков дорогой, большого формата бумаги, исписанных авторучкой с темно-синими чернилами. Почерк крупный, женский, торопливый, с прихотливыми завитушками, однако вполне разборчивый.

Каждый лист имел шапку — отпечатанное черной краской трехствольное дерево, без девиза. Герб их, что ли? Или печать? Дерево почему-то выглядело знакомым. Наверно, он видел его пару месяцев назад, когда занимался их делами у «Эсслина и Харта». Под ним четким классическим шрифтом значилось ЗАМОК УЭЙМАРШ. С ходом времени герцогиня отдалялась от него, вместо того чтобы стать ближе. Сначала личная встреча, потом ее голос в телефоне, теперь она сократилась до слов, написанных на бумаге.

В начале письма ни приветствия, ни даже даты.

Эдвард возвращался домой после долгого рабочего дня,

сообщалось в первой же фразе. Он нахмурился — это было совсем не то, чего он ожидал. Может, в конверте завалялся еще один лист? Нет, пусто. Может, страницы перепутаны? Нет — они даже пронумерованы, и на этой стоит цифра 1.

Он стал читать.

Эдвард работал в крупной финансовой фирме по адресу Манхэттен, город Нью-Йорк, штат Нью-Йорк, США. Он был высок, хорош собой, с темными волосами. Было почти десять вечера, и Эдвард очень устал. Он шел мимо Централ-парка, глядя на небо.

Ему было жаль себя. Его карьера протекала успешно, и в свои двадцать пять лет он успел приобрести весьма значительное состояние, но чтобы добиться этого, ему приходилось очень много работать. После долгого общения с трудными клиентами, изучения рынка и тому подобных занятий он иногда спрашивал себя, стоит ли одно другого.

Был летний вечер, довольно теплый, но с погодой происходило что-то странное. Дул ветер, и воздух был насыщен электричеством. Надвигалась гроза.

Что-то слегка ударило Эдварда между лопатками. Он обернулся и увидел гонимый ветром листок бумаги.

По улице в его сторону бежала красивая темноволосая женщина — уже не первой молодости, возможно, намного старше его, но наделенная зрелым и каким-то колдовским очарованием. Ее шаг стесняла длинная юбка, и она скорее семенила, быстро перебирая ногами. Кожаный портфель у нее в руках каким-то образом раскрылся, и ветер помчал лежавшие в нем бумаги по улице. Женщина пыталась собрать их с помощью сопровождавшего ее человечка в темной униформе.

— Пожалуйста, помогите мне! — вскричала она.

Эдвард присоединился к ним, и все трое устремились в погоню за бумагами, порхавшими в летнем воздухе, как осенние листья. Улица была пуста, и Эдвард бежал прямо по мостовой, ловко хватая беглые страницы. Усталость прошла бесследно. Славно было размять длинные ноги, которые весь день провели скрюченными у него под столом.

Через несколько минут они собрали все, что выпало из портфеля. Эдвард, тяжело дыша, вручил свою пачку прекрасной незнакомке, как верный охотничий пес, доставивший убитую дичь.