Ллойд Биггл-младший - Шерлок Холмс и уэльские тайны

Кроме этого старого каменного моста, существует другой, тоже каменный, постройки восемнадцатого века и, наконец, современный стальной мост, сооружённый сравнительно недавно. Последние два моста расположены выше по течению речки.

Мы с Мадрином прибыли в Дэвилс-Бридж в битком набитом туристами поезде узкоколейки, соединявшей селение с Аберистуитом. Туристы быстро разбежались по отелям и пансионам, а мы под моросящим дождём отправились искать ферму Гарета Вогана, брата сапожника Айорана из Пентредервидда.

Гарет Воган был уменьшенной копией Айорана, поскольку уступал ему в росте и весе. Мы передали ему письмо от брата, которое он отложил в сторону. Мадрин потом сказал мне, что Гарет Воган, наверное, не умеет читать. Он и его жена Олуэн встретили нас весьма приветливо. Мадрин отдал Олуэн съестные припасы, привезённые с собой, и мы пошли посмотреть на знаменитые водопады и попытаться что-нибудь разузнать насчёт предстоящего собрания Лиги Роберта Оуэна.

Даже в эту серую, скучную погоду стоило приехать сюда, чтобы посмотреть на белую ленту реки, прихотливо извивающуюся при падении со скал. Погуляв по городу, мы вернулись на вокзал и присутствовали при том, как туристы загружались в последний поезд до Аберистуита, а потом пошли на ферму Гарета Вогана.

После ужина с хозяевами мы решили заглянуть в ближайшую таверну, в надежде извлечь что-нибудь интересное для себя из разговоров местных жителей. Просидев час и услышав от Мадрина почти то же самое, что мне надоело слушать в Пентредервидде, я уже хотел было идти спать. Вдруг Мадрин толкнул меня локтем и зашептал, показывая взглядом на группу оживлённо болтающих мужчин:

— Они говорят о каком-то Айнире Джонсе. Он здесь пользуется такой же славой, как Кадан Морган в Пентредервидде.

— Он тоже работает в таверне у своего дяди? — пошутил я.

— Нет, у брата, — ответил Мадрин. — Они смеются над ним, потому что он говорит, будто видел прошлой ночью, как по дороге ехали «ребекки». Их было семеро.

— Он видел их в первый раз?

— Похоже, да. Они говорят, что он перепил и, наверное, сосчитал лошадиные ноги, а потом разделил число на четыре.

— Думаю, они правы. Как он мог что-нибудь видеть в тёмную дождливую ночь?

— Он говорит, что дорогу освещал свет из окон.

— Раз уж и здесь заговорили о «ребекках», значит, что-то произойдёт. Идёмте спать, Дафидд. Завтра возобновим наши поиски.

В течение следующих четырёх дней мы прошагали пешком и проехали — нам пришлось нанять лошадей — не меньше ста миль. Всё это время я или молчал, или произносил короткие фразы, потому что в деревнях вокруг Дэвилс-Бридж не любили ни туристов, ни англичан. Все наши поиски оказались безрезультатными.

Тогда мы избрали другую тактику. Выдавая себя за членов Лиги, приехавших на собрание раньше времени, мы пытались узнать, не остановился ли кто-нибудь из наших поблизости. Но люди либо не слышали вообще о такой организации, либо слышали, но не помнили от кого. И вот когда мы в унынии возвращались из очередного путешествия, мы обнаружили рабочих, роющих ямы для столбов на невысоком плато к северу от Чёртова моста.

И в тот же день в доме Гарета Вогана появился Шерлок Холмс. Он только что приехал из Аберистуита. Мы поведали ему о строящемся павильоне, а он рассказал, что нашёл человека, с которым разговаривал Рис Парри в Тромблей-Холле. Шерлок Холмс ещё раз побеседовал с Элен Эдварде, и та познакомила его со своей подругой Гвинорой Хоуэлл. От неё Холмс узнал, что Риса Парри видели тогда в парке с конюхом Элганом Боуеном, причём они встречались не раз и раньше. Должно быть, через него Парри докладывает о проделанной работе и получает дальнейшие указания, предположил я.

Холмс, как всегда, уклонился от прямого ответа, заметив, что возможны и другие объяснения этого факта.

Затем он просил нас показать ему место, где возводится павильон. Убедившись, что строительство павильона действительно началось, Шерлок Холмс дал нам следующее, гораздо более трудное задание: найти место, где после собрания состоится тайная сходка.

Мы взбирались на пригорки, переходили вброд ручьи, и наконец Мадрину удалось заметить небольшую, закрытую со всех сторон лощину.

Шерлок Холмс сделал несколько кругов вокруг неё, поминутно останавливаясь и что-то помечая в своей записной книжке. Затем он присоединился к нам. Он велел нам тоже провести рекогносцировку местности, потому что на подходах к месту тайного сборища будут расставлены часовые и нам придётся пробираться туда окольными путями.

Когда стемнело, мы поехали в таверну, где работал официантом Айнир Джонс.

— Вам не попадались больше «ребекки»? — спросил его Холмс, когда он принёс нам пиво.

Айнир Джонс нахмурился. Хотя он не понимал по-английски, видимо, насмешки так сильно действовали на него, что от одного упоминания о «ребекках» он начинал злиться.

Мадрин объяснил ему, что мы тоже видели «ребекк» и хотели бы поговорить с ним, как с ещё одним свидетелем. Опасливо оглянувшись, Айнир Джонс что-то прошептал на ухо Мадрину.

— Он говорит, — перевёл Мадрин, — что они появляются теперь каждую ночь.

— Это очень интересно, — заметил Холмс.

— Появляются ли «ребекки» в других местах? — спросил я.

— Как и шестьдесят лет назад, — ответил Холмс, — люди молчат о том, что видят. Они боятся мести «ребекк». Примечателен тот факт, что «ребекки» появляются именно в тех местах, где Лига Роберта Оуэна проводит свои собрания.

— Какая связь между ними? — недоуменно спросил я. Мне было совершенно непонятно, какое отношение может иметь респектабельный Артур Сандерс к переодетым в женскую одежду ночным всадникам.

Шерлок Холмс помолчал, по давней привычке соединив перед собой кончики пальцев.

— Мы расследуем очень запутанное дело, Портер.

— Я уже заметил, патрон, — сказал я.

Шерлок Холмс бросил на меня проницательный взгляд и усмехнулся.

— Но имейте в виду, Портер, запутанное — не значит трудное. Его запутанность связана с тем, что в деле много посторонних деталей, но его нетрудно понять, если опираться на главные факты. Самый же главный факт таков: всё это дело направляется одним человеком.

Потом мы поехали в отель, где Шерлок Холмс поселил свидетельницу, которую нашёл Рэбби. Она оказалась маленькой седой старушкой семидесяти с лишним лет, очень живой и миловидной. Звали её Лайза Уильямс.

— Мистер Холмс сказал, — улыбнулась мне старушка, когда я пожал её хрупкую морщинистую ручку, — что ваш дедушка был валлийцем.

— Да. Он водил баржи со сланцами по каналу до Паддингтона, а потом женился на англичанке и осел в Лондоне.

— Мой муж тоже был валлиец. Он был дьявольски красив и любил поболтать — по-валлийски или по-английски, всё равно. Он перегонял скот из Уэльса в Англию, немало повидал и обожал рассказывать разные истории из своей жизни и о том, что было давным-давно.