Жозе Сарамаго - In Nomine Dei

МАТТИС: Воины, которые будут там со мной, увидят славу - но не мою славу, ибо истинная слава принадлежит одному лишь Богу. Прочее же пройдет, как облако по небу, развеется как дым. Прощай, Ян ван Лейден.

(Он уходит. Слышатся голоса, звон оружия. В сопровождении нескольких человек Маттис удаляется в глубину сцены.)

ЯН ВАН ЛЕЙДЕН: Прощай, Маттис. Ты ещё не приблизился к городским воротам, а Господь уже решил судьбу битвы, на которую призвал тебя. И столь непостижимы замыслы Его, что он не остановит твои шаги, даже если тебе суждено будет пасть в бою. Ибо как по воле Господа свершалось все происходившее в мире до сегодняшнего дня, так и все, что произойдет в грядущем, есть плод Его воли. О, как ужасно обманываешься ты, Ян Маттис - а вслед за тобой и все мы - если считаешь, будто в нашей власти обязать Господа вынести свое последнее суждение. Все суждения Его окончательны, но ни одно не может быть последним. Что бы дальше делал Господь, произнеся его? Ты сказал, уходя: "Прощай, Ян ван Лейден". Господь в этот миг уже знал, почему "прощай", а не "до свиданья".

(Входит ЯН ДУЗЕНТСШУЭР.)

ЯН ДУЗЕНТСШУЭР: Куда направился Маттис с этими воинами?

ЯН ВАН ЛЕЙДЕН: Господь вдохновил его на вылазку.

ЯН ДУЗЕНТСШУЭР: Шесть человек против целого войска?

ЯН ВАН ЛЕЙДЕН: Шесть человек и Господь Бог.

ЯН ДУЗЕНТСШУЭР: Господь Бог, без сомнения, - всегда с человеком, и именно поэтому на поле битвы у десяти тысяч человек - в десять тысяч раз больше Бога, нежели у одного-единственного. Ян Маттис идет навстречу смерти.

ЯН ВАН ЛЕЙДЕН: Все мы идем навстречу смерти.

ЯН ДУЗЕНТСШУЭР: Почему ты не открыл ему, какой опасности он подвергается?

ЯН ВАН ЛЕЙДЕН: Бог сказал ему: "Встань и иди". Кто я таков, чтобы говорить ему: "Сиди как сидишь, не двигайся с места"? Когда Господь приказал Лазарю подняться из гроба и ходить, Лазарь повиновался, а ведь узы смерти держали его крепко.

ЯН ДУЗЕНТСШУЭР: Я начинаю подозревать, Ян ван Лейден, что ты своими руками поможешь Маттису отрешиться от уз жизни.

ЯН ВАН ЛЕЙДЕН: Пройдет совсем немного времени - и мы наконец узнаем, такова ли была воля Господа.

ЯН ДУЗЕНТСШУЭР: Или твоя.

ЯН ВАН ЛЕЙДЕН: Господь привел меня в Мюнстер для того, чтобы я стал исполнителем Его воли. Хорошо бы тебе помнить об этом и, раз уж ты, по собственным твоим словам, - пророк, повторять эти слова при каждом удобном случае.

(Издали доносятся крики и стенания. Появляется толпа горожан. Идущий впереди всех солдат поднимает на шесте голову ЯНА МАТТИСА. Входят КНИППЕРДОЛИНК и РОТМАНН.)

ЯН ВАН ЛЕЙДЕН: Нашего брата Яна Маттиса призвал к себе Господь. Возблагодарим же Его. Ни мне, ни Маттису невнятен был смысл слова, которое обратил к нему Господь. Но сейчас, при виде этого горестного трофея, все становится ясно.

ЯН ДУЗЕНТСШУЭР: "Иди ко мне", - вот что сказал Господь Маттису, но тот подумал, будто Господь призывает его послужить ему десницей и, во имя Его, дать католикам последний бой. Так следует понимать, что не готов ещё Господь к тому, чтобы пробил час нашей победы над епископом Вальдеком.

ХОР ГОРОЖАН: Мы были на стенах, наблюдая за лагерем католиков, когда у городских ворот появился Маттис и молвил нам так: "Увидите, как совсем скоро окончится война." Он отворил ворота и во главе той горсточки воинов, что была с ним, вышел в поле. Сразу же навстречу ему устремились католики и в считанные мгновения повергли наземь и умертвили наших. В живых они оставили только одного - с тем, чтобы он доставил в Мюнстер голову Маттиса. Мы и сейчас ещё содрогаемся от ужаса, вспоминая, как под ударом боевого топора голова его слетела с шеи и покатилась по земле. Кровь хлестала из перерубленных жил, а уста ещё повторяли имя Господне. Нам казалось, что мы въяве видим голову Иоанна-Крестителя, поднесенную Саломее.

КНИППЕРДОЛИНК: Укрепим же наш дух, братья, будем же ежедневно следовать тому примеру верности, который подал нам своим поступком Маттис. Господь ниспошлет нам победу не раньше, чем в Его приходно-расходную книгу, на страницу, отведенную Мюнстеру, будет занесено столько же доказательств истинной веры, сколько имеется в городе жителей.

РОТМАНН: Что мы будем делать теперь?

ЯН ДУЗЕНТСШУЭР: Весьма удивительно было бы для меня, если бы у Яна ван Лейдена не нашлось на этот вопрос ответа.

ЯН ВАН ЛЕЙДЕН: А я не верю, что ты удивился бы, Ян Дузентсшуэр, ибо порою мне кажется, будто ты способен читать мои мысли.

ЯН ДУЗЕНТСШУЭР: Я читаю в твоей душе.

РОТМАНН: Когда слушаешь ваш разговор, невольно думаешь, что вы оба знаете что-то такое, что нам неведомо.

ЯН ВАН ЛЕЙДЕН (с иронией): Это оттого, что не в пример Яну Дузентсшуэру, ни ты, ни Книппердолинк в душах читать не умеете. (После паузы) И потому я должен, как повелось и как должно быть между братьями, открыть вам свою. Тем паче - в этот скорбный час, когда глядит на нас наш брат Ян Маттис. Я говорю не только об этих бренных останках - нет, и о том, что теперь на небесах. И если здесь отрубленная его голова с мертвыми глазами, то там - весь он, и глаза его источают свет вечный.

КНИППЕРДОЛИНК: К чему ты клонишь?

ЯН ВАН ЛЕЙДЕН: Гибель нашего брата Яна Маттиса - это знамение, это весть, поданная нам Господом, а не следствие того, что Маттис неверно истолковал слова Его.

РОТМАНН: О каком знамении ты ведешь речь?

ЯН ВАН ЛЕЙДЕН: Согласны ли мы или не согласны с тем, что Мюнстер - это град Божий?

ХОР ГОРОЖАН: Да, Мюнстер - это град Божий и принадлежит Богу.

ЯН ВАН ЛЕЙДЕН: Но как же в таком случае возможно, чтобы люди, людьми избранные, управляли тем, что принадлежит Богу?!

КНИППЕРДОЛИНК: Господь вразумил граждан Мюнстера и указал им, за кого подать голос при избрании магистрата.

ЯН ВАН ЛЕЙДЕН: А в эту самую минуту, Он просветил меня, а теперь просветит и вас - и вы увидите во мне преемника Яна Маттиса и провозгласите меня таковым.

ЯН ДУЗЕНТСШУЭР: Преемником Маттиса я признаю и провозглашаю тебя уже сейчас. Когда же придет время, скажу и больше.

РОТМАНН: Я признаю тебя преемником Яна Маттиса.

КНИППЕРДОЛИНК: И я признаю тебя преемником Яна Маттиса.

ЯН ВАН ЛЕЙДЕН: Тогда по праву, данному мне волей Господа и вашим признанием, объявляю магистрат нечестивым и с этой минуты - распущенным. А вместо него город наш будет отныне управляться двенадцатью старейшинами, которых мы сейчас изберем и которых я нарекаю Судьями двенадцати колен Израилевых. Их ведению подлежат дела общественные и частные, мирские и духовные. Ты будешь зваться Рувимом, ты - Симеоном, ты - Левием, ты Иудой, ты - Даном, ты - Нефтали, ты - Гадом, ты - Асиром, ты - Иссахаром, ты - Завулоном, ты - Иосифом, и, наконец, ты - Вениамином. Меня же вы должны почитать как отца и повиноваться мне как вождю, подобно тому, как почитали Иакова и повиновались ему те, чьи имена я дал вам.