Евгений Сартинов - Золото на крови

- Бывает немного, но это уже ерунда. Слушай, после этой болезни у меня что-то с памятью... Прямо как в той песне, помнишь: "Что-то с памятью моей стало, то, что было не со мной, помню..."

И я подробно рассказал ему о высадке десанта во главе с Куцым, о гибели Жеребы и его мучениях перед этим, о последних минутах деда Игната.

- Понимаешь, все это настолько реально. Я это видел все словно своими глазами. И гул вертолета, и потоки воздуха от винта, и лай собаки. А Жереба! Я потом уже вспомнил, что мы нашли его нож воткнутым в землю рядом с твоей головой! Ты помнишь это?

Андрей кивнул.

- Черт его знает, - сказал он. - Все так логично. Я как-то не верил никогда в эти НЛО, экстрасенов. Но может, что-то в самом деле есть?

- Да. Только надо хорошо стукнуть человека по голове.

Мы посмеялись. Потом Андрей сказал:

- Я ведь попрощаться пришел.

Я даже привстал с кровати.

- Лежи-лежи! Надька, конечно, хорошая женщина, но понимаешь... Скучно мне. Не могу я уже так вот просто жить, хочется чего-то особенного.

- Ага, синяки зажили, можно зарабатывать новые. Повязку уже снял?

- Зажило... - Он показал мне правую ладонь с крупным розовым еще шрамом.

- И куда же ты хочешь податься?

- Поеду в Измаил. Попробую найти родню тех двух братов-акробатов, Витьки и Федьки. А потом хочу уйти через границу в Румынию.

- Что тебе там нужно? Румын ни когда не видел? Сходи на рынок, полюбуйся на молдован, это одно и тоже,- удивился я.

- Да нет, - рассмеялся Андрей. - Мир хочу посмотреть. Европу, Америку хотелось бы увидеть, Африку.

- Смотри, один уже пробовал перейти через румынскую границу транзитом до Рио-Дижанейро, - пошутил я.

- Учтем его ошибки, - подхватил Лейтенант.

- Измаил вообще закрытый город.

- Я знаю, - согласился он.

- Не понимаю я тебя. Мне сейчас никаких хлопот не нужно, только лечь на дно и тихо, мирно жить. А ты куда-то рвешься, опять в облака.

- Сам себе удивляюсь. Как там у твоего Онегина: "Им овладело беспокойство, охота к перемене мест..." Вот это как раз про меня. Мне в Союзе сейчас оставаться гораздо опасней.

- Да, это верно.

- Слушай, я возьму с собой килограммов пять... - Он не докончил фразы, так как открылась дверь и вошел мой сосед. Но я понял Андрея.

- Хоть все бери, - согласился я.

- Да нет, все не надо, - он подал мне кусочек картона с несколькими цифрами на нем. Я понял, что это номер ячейки автоматической камеры хранения и шифр кода.

- Ну, бывай, выздоравливай, крестник. И больше не болей.

Прощаясь, Андрей жал мою руку, улыбался, голос казался бодрым. А в глазах все равно таилась собачья грусть. Сейчас я особенно заметил, как сильно Лейтенант поседел. Противный очкастый старик, усевшись на соседнюю постель, пялился на нас во все свои четыре глаза, и я не смог ничего толком сказать Андрею. Только кивнул да покрепче сжал его ладонь.

- Кто это такой? - проскрипел старикан, когда дверь за Андреем закрылась.

- Мой спаситель, - коротко ответил я, отвернулся к стенке и укрылся с головой, чтобы ни кто не видел моего лица.

Лет пять мы не знали о нем ничего. За это время мы основательно угнездились в этом небольшом, но очень уютном городке. Через год умерла бабка, у которой мы снимали комнату. Последние три месяца она тяжело болела, Елена ухаживала за ней, колола обезболивающие, и хозяйка подписала на нас завещание на дом. Родных у нее не оказалось, так что других претендентов не было, все прошло тихо и спокойно. Домик был не очень большой, всего две комнаты и кухня. Во дворе я подвесил качели для Валерии. В небольшом садике Елена выращивает цветы, еще там растут два абрикосовых дерева, и пара вишен. Но больше всего я люблю грецкий орех. Пряный запах его листьев умиротворяет меня, и все лето под его раскидистой кроной у меня стоит шезлонг.

За эти годы мы все изменились. Елена давно уже кончила медучилище, и сейчас работает хирургической медсестрой, кроме того с недавних пор учится в вечернем медицинском институте. Но со следующего года ей надо переходить на дневное отделение. В больнице ее уважают и даже слегка побаиваются. Есть у нее такая дурная манера, долго смотреть в глаза неприятному ей человеку не моргая. Я сам не выношу этого ее взгляда. На работе она еще сдерживается, но дома частенько устраивает короткие истерики. И я, и Валерка уже знаем ее манеру вспыхнуть и наорать на нас по каким-то пустякам, и молча пережидаем эту кратковременную грозу.

Дочка вытянулась, волосы почему-то у нее потемнели, и теперь она похожа на мать только глазами. Она по-прежнему очень серьезный человек и командует мной в отсутствие матери.

А весной, в мае, нас посетил очень редкий гость.

ВОЗВРАЩЕНИЕ БЛУДНОГО ЛЕЙТЕНАНТА

Он постучал в нашу калитку поздно ночью. Наш Джек, помесь теленка и сенбернара, зычно отозвался на этот скромный звук пушечными выстрелами своего лая. Я накинул на плечи куртку и, подойдя к воротам, громко спросил:

- Кто там? Что нужно?

Пару секунд человек не отвечал, потом раздался тихий смех, и очень знакомый голос сказал:

- Ну вот, а я думал, что буду искать их по всему Союзу всю свою оставшуюся жизнь.

- Не может быть! - бормотал я, лихорадочно отодвигая все хитроумные запоры калитки. Лишь распахнув ее, я поверил, что чудо свершилось. Передо мной, освещенный лунным сиянием, стоял Андрей. После коротких криков, воплей, объятий я затащил его во двор.

- Пошли, а то всех соседей переполошим.

Миновав благодушного Джека, лишь обнюхавшего незнакомого человека, мы прошли в дом.

- Кто там, Юра? - спросила Елена, появляясь из спальни.

- Ты вот этого дяденьку случайно не знаешь? - спросил я, выталкивая Андрея прямо на середину комнаты. Такого радостного визга моей жены я не слышал со времен моего возвращения из тайги. Прямо с порога она прыгнула Лейтенанту на шею и повисла там, словно обезьяна на ветви баобаба. Андрей закружил ее по комнате, наконец оторвал от своей мощной шеи, посмотрел в Ленкино лицо и заявил:

- Нисколько не изменилась. Все такая же восьмиклассница.

- Ну скажешь тоже! - улыбнулась Ленка.

- А где Валерка? У вас больше-то никого нет?

- С этой сладу нет, а ты говоришь, кого-то еще. Вон, за шкафом спит.

Лейтенант осторожно прокрался в закуток, где стояла кровать дочери, и вернулся оттуда ошарашенный.

- Да, вот теперь заметно, как я постарел, - сказал он. - Надо же!

- Пошли на кухню, - предложил я.

Пока Елена разогревала остатки ужина и пыталась приготовить что-нибудь еще, мы с Андреем разглядывали друг друга.

- Да, Юрок. Ты изменился больше всех. Как это тебе удалось?

Я скромно улыбнулся. Если Андрей выглядел таким же стройным и поджарым, а Ленка никак не могла набрать больше отмеренных ей природой сорока восьми килограммов, то я за эти годы ушел в размере одежды на шесть номеров вперед.