Светлана Алешина - Хочешь жить — стреляй!

Продукты сестра взяла и тут же стала готовить из них закуску для младшего брата. А вот от денег отказалась с непонятной гордостью. Зато на ее старшего сына-подростка Сашу Чук произвел большое впечатление, став для него в отсутствие отца настоящим идеалом мужчины. Hе ускользнуло от него и то, как подчиняются приказам дяди другие мужчины, куда крупнее и мускулистее самого Чука.

Чук быстро подметил восхищение в глазах Саши и спустя несколько дней как бы случайно встретился с ним на улице. Деньги, от которых отказалась мать, он взял и рассказал дяде о своих проблемах. Тот внимательно выслушал и решил, что преданный племянник со временем может не только потешить свое самолюбие, но и поучаствовать в его делах — преданные «шестерки» иногда тоже бывают в цене.

По окончании школы Саша поступил в техникум. Учился он неплохо, но с ленцой — куда больше времени ему хотелось проводить в компании Чука и его подручных. Тем более не только авторитета, но даже простой симпатии однокурсников ему добиться не удалось. Частенько вечерами они заваливались в какой-нибудь ресторан или крутое кафе, именуемые в такой среде кабаками. Саше льстило, что при виде их кодлы все начинали нервничать, а то и расходиться, в то время как подгулявшая компания продолжала предаваться маленьким житейским радостям. Он начинал ощущать себя человеком, причем человеком сильным и уверенным. Платил за все, конечно же, сам Чук. Он же заботился и о том, чтобы племянник чувствовал себя максимально зависимым от него, тем более что самому Чуку это не особенно много стоило.

Саша, естественно, этого не замечал. Его покоряло внимание, с которым дядя относился к нему, исполняя многие его желания. Где-то в глубине души он даже надеялся, что в один прекрасный день Чук доверит ему какую-нибудь большую тайну и даже сделает его в конце концов правой рукой в своем деле, которое он именовал конторой. И вот тогда Саша перестанет смотреть с завистью на проезжающие мимо крутые иномарки, а будет, лихо сигналя на поворотах, подъезжать к собственному роскошному дому, распахивая дверцу.

А в том, что дядя исполнит любое желание племянника, Саша ни на минуту не сомневался — особенно с того счастливого дня, когда в день совершеннолетия Чук принес ему ключи от квартиры — поистине подарок. Правда, квартирой коммунальную комнату назвать было можно лишь с большой натяжкой, но она была своя, собственная, и не хрущоба у черта на куличках, где нужно было ютиться с матерью и младшим братом, а в самом центре.

Мать, узнав о подарке, устроила настоящую истерику, однако Сашу это совершенно не волновало — желание быть взрослым и независимым пересилило все. Любовь и преданность дяде возросли у Саши настолько, насколько это вообще могло быть.

Иногда Чук заходил к Саше с какими-то людьми и большими сумками, заглядывать в которые Саше категорически не рекомендовалось. Потом за ними заходили другие люди. Поначалу Саша героически боролся с любопытством, но затем попросту привык и уже не обращал на это совершенно никакого внимания.

И наконец пришел день, когда Чук обратился к Саше за помощью в важном деле. Дело-то, в общем, было пустяковое, по словам дяди, но просьба высказана тоном извиняющимся и доверительным. Один из Чуковых друзей-помощников по каким-то «особым поручениям» испытывал некие сложности, и с недельку ему надо было где-то тихонечко перекантоваться. То есть просто пожить, чтобы никто не знал, где он, — и все.

Саша, разумеется, с радостью согласился оказать вполне посильную для него помощь.

Радость его, правда, несколько поугасла, когда Чук рассказал, с кем ему предстояло, пусть ненадолго, разделить свое жилище, но отказать дяде у него попросту не повернулся язык. Этим человеком оказался Дима Михеев по кличке Мячик, постоянный член Чуковой команды.

Мячик никогда не нравился Саше — не особенно высокий, мощный, с низким скошенным лбом и множественными признаками вырождения на лице, толстоватый, по причине чего и заслужил свое прозвище, он обладал недюжинной силой, но вместе с тем был весьма туповат и невероятно нагл. Саша вообще недоумевал, отчего Чук, служивший для него образцом настоящего мужчины, держит Мячика при себе. В ответ на такие вопросы Чук только улыбался и обещал, что племянник когда-нибудь поймет это сам.

Однако, несмотря на уже довольно долгое знакомство Саши с Мячиком, понимание нужности гориллоподобного Мячика никак не хотело приходить. Зато неприязнь росла постоянно.

Так, например, Мячик откровенно высмеивал Сашу за его неуверенность и робость в общении с девушками. Сам же он явно не считал их за людей и обращался с ними соответственно. И, чего уж совсем Саша не мог понять, девушкам это не казалось чем-то сверхъестественным.

Hесколько раз во время загородных поездок по разнообразным турбазам и барам Саша становился свидетелем того, как Мячик за любое лишнее, по его мнению, слово мог запросто ударить девицу по лицу, а однажды вообще на глазах у всей компании заставил одну из них оказать ему услуги интимного характера. Девица, понятно, сопротивлялась, тем более что она явно положила глаз на другого юношу в их компании, в результате чего была жестоко наказана Мячиком и исполнила все его желания.

Вся компания с интересом следила за происходящим, радостно хохоча, а Саша под благовидным предлогом вышел на воздух, дабы отдышаться и справиться с дурнотой. Тогда ему казалось, что за свой поступок Мячик заслуживает самой невероятной смерти. Он даже воображал себя мстителем за нанесенное оскорбление.

Однако на следующее утро он с удивлением обнаружил, что девица, хоть и с довольно побитым лицом и синяками, радостно восседала у Мячика на коленях и всячески ублажала его уже по собственной инициативе. С тех пор Саша начал испытывать к женщинам некое подобие презрения. Однако такое поведение нормой для себя считать так и не смог.

И вот Мячик появился в Сашиной комнате. Чук привез его поздней ночью, соблюдая какие-то меры предосторожности, чтобы никто их не заметил, и настрого запретил ему не только выходить на улицу, но и вообще выходить днем из комнаты. Саше такие строгости показались уж чересчур суровыми, однако спрашивать ни о чем он не решился — видать, были на то свои причины. Тем более что Мячик казался сильно растерянным и слушал Чука, опустив голову. Это хоть немного, но успокоило Сашу.

— Только попробуй высунь свою морду, и я ни за что не отвечаю, — сказал Мячику на прощание Чук. — Если что понадобится, скажешь ему, — кивнул в сторону Саши. — Отсидишься, пока все не уляжется. А если будут какие-нибудь трудности, мы увезем тебя куда подальше.

И хлопнул дверью.

Саша с Мячиком остались в комнате одни. Тот с самого начала повел себя по-скотски, сразу продемонстрировав Саше, что обещания, данные Чуку, на племянника не распространяются.