Светлана Алешина - Парящая в небесах

Вообще-то я к одиночеству отношусь благосклонно – можно курить на кухне и прекратить все эти бездарные уборки. Но с другой стороны – сидишь какое-то время с чашкой кофе, наслаждаешься покоем, и тут начинают приходить ОНИ. Эти вот самые мысли.

И отвлечь тебя некому.

А мысли заставляют тебя подчиниться им – все дальше, и больше, и глубже засаживая в омут.

Мысли для думающего человека – все равно что наркота. Через некоторое время ты уже находишь даже определенный кайф в плохом настроении. А плохое это настроение привели с собой все те же мысли. И вызвано оно тем, что ты только что столкнулся с преступлением – тщательно скрытым, но твоя задача не раскрывать это преступление, а напротив – тщательно заретушировать, придав ему благообразный вид, и выдать за благородное деяние. За подвиг во имя Родины, черт бы не видел этих Мещерских…

– Вот пусть он и забирает их себе, – вслух изрекла я недоброе благопожелание и улыбнулась Пенсу, который стоял в дверях, пытаясь понять, к чему это я, собственно…

– Кого? – осторожно переспросил он.

– А, – отмахнулась я. – Неважно. Если я стану сейчас тебе рассказывать, снова погружусь. А мне надоело. Все равно исправить ничего я не смогу. Лариков сказал, что, если бы мне довелось поработать в прокуратуре, я была бы куда более смиреннее и терпимей. Но я – детектив кустарный, поэтому «пепел Клааса» стучит в мое сердце и жаждет справедливости.

– Это тебе здорово помешает напоить меня кофе? – спросил он. – А то кофе ужасно хочется, а дома у меня только этот паршивый «Традициональ».

– Напою, конечно, – успокоила я его. – Использую свою огнедышащую энергию для кипячения воды.

– Лучше уж на газу, – вздохнул он. – Мне твою энергию жалко!

Уже через несколько минут мне стало хорошо. Я даже немного развеселилась.

Загадочная все-таки личность мой Пенс! По натуре он человек молчаливый и спокойный, как танк. А окажешься в его компании – и тебе легко и весело. Как будто до встречи с ним ты был сдувшимся воздушным шариком и ужасно грустил по этому поводу, а теперь вот появился Пенс и запустил тебя прямо в облака!

Уф, ну и сравнение получилось! Я представила себя парящей в небесах и рассмеялась. Ну и какое же облако меня выдержит?

– Так что там за история-то?

– Обычная, – ответила я на его вопрос. – Два ужасно неприятных типа. Один по мере сил рвется во главу угла, то бишь страны. При этом, насколько мне известно, весьма и весьма нечистоплотный типчик. Но мерзость его просто меркнет, когда знакомишься с его отпрыском. Вот уж парень что надо!

Меня передернуло.

– Отвращение во плоти! Набор подлостей, которые он ежедневно совершает, уже лишил его места на небесах. Это при том, что он наш с тобой ровесник. Ума не приложу, сколько гадостей он натворит еще за свою долгую жизнь!

– И почему это так расстраивает тебя? В мире полно подобных людей!

– Я с ними, по счастью, не встречаюсь. А встретилась с этим конкретным типом и теперь должна смиренно все компроматы отдать его папеньке, дабы тот смог покрыть преступления сынишки и спокойно занять свое уютное креслице в Думе.

– А тебе этого совершенно не хочется, – без особого труда догадался Пенс.

– Еще как, – вздохнула я. – Ты и представить себе не можешь, до какой степени мне этого не хочется!

– А что думает Андрей?

– Он думает, что я маленькая и наивная девочка, которая непременно решила «растаять под огнем пулемета». Все ведь на первый взгляд очень просто – я отдаю сделанные снимки в газету. И тип-топ! Мальчик за двое суток успел так нарисоваться, что папуля может навсегда забыть о «высокопоставленном» кресле! Но вот Ларчик считает, что это самоубийство!

– Из-за папы?

– О нет! Сейчас я тебя удивлю, Пенс! Не из-за папы!

Я помолчала, выдерживая эффектную паузу, и зловеще сообщила:

– Из-за самого этого сынишки. Потому что, милый ты мой Пенсик, сынишка круче своего паханчика раз в сто! Потому что, представь себе, это – уже законченный убийца, осталось всего полшага, чтобы он стал им физически! Если…

За окном кружились снежинки. Сегодня, говорят, был метеоритный дождь. Наверное, это было очень красиво. Только я не видела метеоритных дождей. Волей бога я вообще гораздо чаще наблюдаю уродство, нежели красоту.

– Если он уже не совершил его, – закончила я свою мысль. – Просто мы пока не знаем об этом.

Он ждал.

«Мне необходимо это сделать. Ты слышишь? Все это – неправильно, неверно, но как я могу это объяснить тебе, если твой путь начат?»

Стиснув кулаки, он стоял в тени дома. Там, в маленьком прогале между деревьями и этой стеной, его фигурка была невидна. Но кому она вообще видна – его фигурка? Именно – фигурка. Маленькая. Щуплая. Несуразная и невзрачная.

Привычным жестом он поправил очки. Чертовы окуляры в самый неподходящий момент норовили сползти на кончик носа.

Слишком привычный жест. Из прошлой жизни. Рождающий воспоминания, делающие новое существование еще более паршивым.

Подъехавший к дому джип разбавил холодный воздух тишины громкими звуками музыки. «Очередная бессмыслица, понятная только таким же безмозглым людям, – усмехнулся он. – «Если бросишь ты Муму…» Господи, и как они слушают этот бред? Впрочем, они и сами воплощение этого бреда!»

Из джипа вылез парень. Короткая стрижка, ровные мускулы. Красивый парень. Но вот глаза у этого парня… Сейчас-то, в наступившей темноте, их не видать. Но он-то помнил. Он помнил их безжалостную сталь, холодную насмешку. Он помнил все…

Поэтому дрожащими пальцами стиснул револьвер, проклиная себя за вот эту, накатившую так внезапно, волну страха и жалости.

Ровный затылок.

– До завтра, – махнул рукой парень.

Джип отъехал, увозя с собой музыкальное сопровождение.

Парень быстрыми шагами направился к дому.

– Даже в этом я не могу тебе помочь, – грустно пробормотал человек с револьвером. – Даже в этом. Я не могу убивать. Не умею…

– Вот и создается ощущение, что имеешь дело с полной безнадегой, – вздохнула я.

– Почему? Кажется, именно ты учила меня, что признать ситуацию безнадежной можно только в случае смерти.

– Хорошо, – кивнула я. Поднявшись, подошла к своей сумке и достала оттуда пленку. Видно-то было плохо, но я протянула ее Пенсу.

– Снимки остались у Ларикова. Поэтому на славные деяния героического отпрыска посмотри так.

Он включил настольную лампу, чтобы лучше рассмотреть.

– Сейчас я лишь умножаю твою печаль, – грустно сказала я. – Поскольку от такого вот знания ее у тебя уж точно не станет меньше! Он просмотрел пленку совершенно спокойно и вернул мне ее.

– Ну и что? – спросил Пенс. – Ты хочешь сказать, что впервые столкнулась с «бритоголовыми»? По-моему, никто, кроме полных идиотов, не считает их «славными ребятами».