Виталий Гладкий - Змея за пазухой

— Насчет ствола подумаем. Но я пока ничего не обещаю!

Кривицкий хотел еще что-то сказать, но тут его вызвали по рации; он поднес ее поближе к губам и спросил:

— Ну что там у вас?

Рация ответила что-то не очень вразумительное: «Кряк… бряк… шрр…»

— Понял, иду! — ответил Алекс и сказал Никите: — Нашли логово твоего бомжа. Пойдем глянем.

— Он такой же мой, как и твой… — буркнул Никита, и они начали подниматься по ступенькам, что было совсем не легкой задачей из-за накопившегося мусора.

Однокомнатная квартира лжебомжа была обустроена по всем правилам: железная дверь с двумя серьезными замками, замаскированная с внешней стороны рваным дерматином, внутри вполне приличный диван с одеялом и подушкой, стол с остатками недешевой еды, кресло, недопитая бутылка виски (надо же, какие нынче бомжи пошли! — подивился не без сарказма Никита; без стаканчика виски спать не ложатся), вешалка, на которой висели парик и те шмотки, что были на бомже-спринтере, пол застелен ковриком, возле окна, наверное, единственного целого во всем доме, — старое зеркало и набор для грима.

— Картина маслом! — сказал Кривицкий. — Вот теперь, Нико, я тебе верю. На пристанище обычного бомжа эта комнатушка совсем не похожа. Этот гад даже тапочки сюда притащил — чтобы ноги в обуви не парить.

— И печку железную прикупил, — поддержал его Никита. — Вполне современную. А это очень дорогое для бомжа удовольствие.

Тут в комнату вошел командир омоновцев. Он держал в руках снайперскую винтовку.

— Вот… нашли, — сказал он не без некоторого самодовольства. — На чердаке. Там был тайник, но мы его быстро вычислили.

— Пальчики не стерли? — спросил Кривицкий. — Стрелка, как я понимаю, и след простыл…

— Вроде того, — неохотно признался омоновец. — Но мы еще поищем!

— Ищите, — сказал Кривицкий. — Даю вам час. А я вызову экспертов. — И начал названивать по своему мобильному телефону.

Никита хотел было сесть на диван, чтобы перекурить, но передумал. «Еще заразу какую подхвачу», — мелькнула мысль. Он вышел на лестничную площадку и с наслаждением затянулся дымком. Только теперь он почувствовал, как сильно устал. Не физически — морально. Давно ему не приходилось испытывать такие психологические перегрузки.

«Стареешь, брат… — думал он отрешенно, пуская дымные кольца. — Надо бы тебя женить, да где невесту хорошую найдешь? Чтобы и добра была, и пригожа, и в квартире порядок навела… Вот проблема! Хотя тебе сейчас до невесты как дураку до неба. Не до жиру, быть бы живу. А что СВД нашли, это здорово. По крайней мере, с меня окончательно снимут подозрение, что это я завалил Ширвинского. Но если бы у меня была только эта проблема…»

Никита тяжело вздохнул и поплелся на зов Кривицкого.

На следующий день Алекс позвонил Никите после двух часов.

— Ты обедал? — спросил он, тяжело дыша. — Ресторанчик возле нашей конторы знаешь?

— В бывшей столовой? Раньше мы часто туда заскакивали. Там всегда было отличное пиво в разлив. Никогда не бодяжили.

— Так ведь ОБХСС находился под боком… — И Кривицкий коротко хохотнул.

— Все лучшее — слугам народа. Так было раньше, так и сейчас. А ты чего дышишь, как загнанный конь?

— К экспертам бегал. Все мои парни в разгоне, поэтому пришлось самому ноги бить. Экспертный отдел находится в соседнем здании, лифта нет — здание старое, лестничные марши длинные и крутые, а экспертов загнали на четвертый этаж. Мне пришлось едва ли не бегом туда и обратно — с минуты на минуту жду важного звонка. Но можешь не сомневаться: когда ты доберешься до ресторана, я уже буду там.

Алекс и впрямь успел справиться со своими делами до приезда Никиты. Он заказал столик на двоих в нише, закрытой с двух сторон решетчатыми перегородками.

— Сегодня я угощаю, — сказал Кривицкий, энергично потирая руки. — Нико, я голодный как зверь!

— Что так?

— Вчера к вечеру устал настолько, что было не до еды. Пришел поздно, хватило сил лишь помыться, и сразу же упал в постель. Уснул как убитый. А утром едва не проспал оперативное совещание у генерала. Поэтому несся по городу с такой скоростью, будто мне кто стручок кайенского перца в одно место засунул. Едва успел. Естественно, с завтраком я пролетел.

— Вижу, у тебя с дыхалкой нелады. Бросай курить.

— Как же, с моей работой бросишь…

— Просто у тебя нет силы воли. Признайся.

— Ты лучше на себя посмотри, волевой ты наш. Смолишь сигарету за сигаретой. И вообще, что-то ты за последнюю неделю сильно сдал, Нико. Твой вид мне не нравится.

— А я не девка, чтобы кому-то нравиться… — буркнул Никита, и оба умолкли, потому что пришел официант с полным подносом разной снеди; еды было много, но от спиртного оба единодушно отказались — Алексу нужно было возвращаться в управление, а Никита приехал на машине.

Спустя несколько минут они уже налегали на отменно приготовленную горячую солянку. Теперь уже и Никита понял, как сильно проголодался. Утром он выпил лишь чашку чая — ничто другое в горло не лезло. Его мучил один очень важный — жизненно важный — вопрос: почему бомж-киллер открыл на него охоту? А что это было именно так, у него сомнений уже не осталось.

— Я так понял, у тебя есть что мне сказать, — спросил, не выдержав долгой молчанки, Никита.

Те три-четыре минуты, в течение которых они молча хлебали солянку, показались ему часом — так долго и нудно тянулись в общем-то считаные секунды. А в том, что у Алекса были какие-то новости по делу Колоскова, он совершенно не сомневался.

— Да, дружище, есть… — Алекс принял торжественный вид. — Я хочу официально заявить, что дело Колоскова возвращено на доследование и уже переквалифицировано из «самоубийства» в «убийство». Ты доволен?

Никита выдержал паузу.

— Скажи мне, с какой стати я должен радоваться? Теперь киллер почему-то на меня переключился. Жил я тихо, мирно, никому не мешал, никто мне никаких претензий не предъявлял… а теперь ходи и оглядывайся, чтобы тебя какая-нибудь сволочь не пырнула ножом из-за угла или не влепила свинцовую примочку.

— Человек сам себе создает трудности, чтобы потом их героически преодолевать. Этот философский постулат как нельзя лучше подходит к твоему случаю. Ну на кой ляд ты взялся раскручивать дело Колоскова?! Ну, грохнули очередного нового русского, эка невидаль. Теперь у меня будет непреходящая головная боль (генерал на оперативке рвал и метал, когда я подсунул ему материалы по Колоскову, а ведь еще есть и убиенный Шервинский) и куча проблем. И тебе достается. Но ты в этом сам виноват. Только что ты очень хорошо высказался на эту тему, так что не буду повторяться.

— Оказывается, ты еще и философ… — Никита прищурил глаза. — Между прочим, отнесись твои парни и тот следак, который приехал на квартиру к «самоубийце» Колоскову, к своим обязанностям более ответственно и профессионально, я бы в это дело не влез. Так что не нужно все валить с больной головы на здоровую.