Анна Данилова - Смерть отключает телефон

– Сережа, все гораздо проще. На шестнадцатое июня прошлого года у Малинникова была назначена свадьба.

– Как – свадьба?!

– Обыкновенная свадьба, да! Он был молодым еще человеком, тридцати с небольшим лет, и планировал завести семью. И невесту его звали Анна Ледникова.

– Глафира!

– И Веру Нечаеву, о которой я просила тебя навести справки, тоже пригласили на эту свадьбу! И еще некоторые люди из списка исчезнувших в тот период времени также должны были прийти на свадьбу Малинникова в качестве гостей.

– И что же может связывать этих людей с Малинниковым?

– Или с Анной Ледниковой? Понятия не имею! Но гости-то все какие-то странные… Вера Нечаева! Вечная жертва своего сожителя. Ни дня не ходила без синяков. Дальше! Алиса Петровских – ее тоже приглашали накануне ее исчезновения на свадьбу к Анне Ледниковой. Между прочим, Алиса – наркоманка со стажем. Находилась в группе риска. Мать каждый день ждала, что ей сообщат о смерти дочери или о несчастном случае. Валентина Ступникова! Вообще – слепая женщина. Возможно, ее что-то и связывало с Малинниковым или Ледниковой, но что? И, главное, тот человек, который доставлял всем им лично конверты с приглашениями, обещал проводить несчастную невидящую женщину прямо до места! Еще один человек пропал, причем вместе с тремя детьми. Вдовец, некий Борис Трубников, гардеробщик из ресторана «Ностальжи».

– Да, я помню этот список… Думаешь, и он тоже был приглашен на эту свадьбу?

– Вот относительно Трубникова подобное предположить очень трудно. Тем более что после его исчезновения пропали все их теплые вещи. Он явно собрался и куда-то уехал. Поэтому в списке он мог оказаться случайно, то есть его исчезновение может быть и не связано со свадьбой Малинникова. А теперь читай!

И Глафира положила на стол перед Мирошкиным приглашение на свадьбу, адресованное как раз Алисе Петровских.

– «Шестнадцатого июня две тысячи восьмого года в 12 часов дня, на стоянке, лодки перевезут гостей на остров. Просьба не опаздывать!» Жених – Малинников Виталий, невеста – Анна Ледникова. Действительно! – Мирошкин почесал в затылке. – И что, была свадьба-то или нет?

– Судя по тому, что Малинников с друзьями были сыты и накачаны дорогими напитками, как ты сам сказал, точнее, как показала экспертиза, свадьба все-таки состоялась.

– Подожди. Я позвоню в информационный центр, и мне пробьют этого Малинникова – был ли заключен этот брак или нет?

Пока Сергей разговаривал со своей знакомой из ИЦ, Глафира сварила кофе, устроилась с чашечкой за столом, с наслаждением закурила.

– Она перезвонит мне в самое ближайшее время, – сказал Мирошкин. – Глафира, как же вкусно ты куришь!

– Ты поешь-ка лучше, наберись сил. Знаешь, какая мне пришла идея в голову?

– Какая?

– Мы непременно должны прямо сейчас отправиться в Чардым и постараться выяснить, кто в прошлом году там устраивал свадьбу. Может, кто-то что-то слышал?

– Думаешь, свадьба все-таки состоялась в Чардыме?

– А ты думаешь, что эти приглашения готовились и раздавались гостям просто так? Просто потому, что свадьба была на улице Кирова в Саратове, в ресторане, а гостей отправили на остров? И туда же потом свезли расстрелянные трупы? Да я теперь просто уверена, что все эти убийства произошли где-нибудь в тихом месте, на острове. Я даже вижу мысленным взором высокий бетонный забор…

Позвонила Лиза и сказала, что она уже проснулась. Появится в офисе через полчаса. Попросила, чтобы ей приготовили кофе.

К ее приходу появилась и информация, что никакого брака между Малинниковым и Ледниковой (а также какой-либо другой женщиной) в прошлом году заключено не было.

– Ты с новостями? – спросила Глафира, принимая из рук Лизы шубу.

– Значит, так. Новость – так себе. Гурьева в городе нет. И в России, похоже, тоже. Глафира, – улыбнулась Лиза, отхлебывая свежесваренный кофе, – ты так смотришь на меня, словно собираешься сказать мне какую-то гадость и не знаешь, с чего лучше начать.

– Все правильно, Лиза. Потому что исходя из всего, что нам известно, получается, что сама свадьба состоялась, а регистрации брака – не было! И скорее всего это мероприятие с приглашенной группой очень странных гостей происходило на острове Чардым, тебе хорошо известном. И поскольку трупы явно были доставлены в камыши с места преступления – предположительно с того места, где проходила свадьба, – то нам надо это место непременно найти.

– Глаша, какая ты! На улице – метель, снег, ветер и холод. Как ты представляешь себе эту поездку?

– Возьмем с собой пакет с пирожками, термос с чаем, купим по дороге сигареты и поедем спокойненько в Чардым. Сейчас там очень тихо, людей мало, только местные жители…

– Поедем на джипе, – сказала Лиза. – И хотя мне кажется, что Чардым здесь ни при чем и что все эти приглашения так и остались только бумажками…

– Почему? Думаешь, гости не добрались до Чардыма или их вместо этого повезли в другое место?

– Трудно пока что-то предполагать. Но в этом деле слишком уж много странностей… А что с Анной Ледниковой?

– У меня есть ее адрес, она живет одна. Или – жила. Она же тоже вроде бы пропала, – сказал Сергей.

– И ты все это время молчал?! – воскликнула Глафира. – Мирошкин!

– Да ты мне начала рассказывать такие интересные вещи, вот я и забыл тебе сообщить, что пробил эту Ледникову.

– Ну, тогда хотя бы сейчас поведай нам, кто она, чем занимается (или занималась), замужем ли, есть ли у нее родственники.

– Еще в прошлом году она числилась секретаршей в фирме «Колибри», поставляющей в город полиграфическую продукцию. Открытки, там, постеры, плакаты, а также канцелярские принадлежности. Но в июне она уже уволилась. Не замужем. Живет – или жила – одна в двухкомнатной квартире неподалеку от набережной. Нигде не работает. Информация очень скудная.

– Понятно. Что ж, неплохо было бы нам познакомиться с теми, кто знал эту Ледникову, узнать, наконец, подробности про ее свадьбу! Может, ни в какой Чардым ехать и не придется.

– Я пакет все равно соберу, и чай уже заварился, – упрямо сказала Глаша и отправилась в кухню.

Эльвира Борисовна Стаканова открыла дверь и поставила тяжелые сумки и пакеты на только что вымытый пол просторного холла общежития. За конторкой сидела женщина-вахтер, которая записывала всех визитеров, регистрируя их строго по паспортам, и, судя по ее внешнему виду и выражению лица, работой своей она была явно довольна. Вот сколько знала ее Эльвира, она, эта безымянная женщина, всегда была одета по-военному строго, в теплые и глухие платья и кофты, на носу ее неизменно поблескивали очки, а ее тихий, волевой, призывающий к повиновению голос требовал неукоснительного выполнения всех правил этого заведения. На вид ей можно было дать лет пятьдесят, но на самом деле, почему-то думалось Эльвире, она была моложе. У нее практически не было морщин, густые стриженые волосы еще не тронула седина, да и осанка говорила о том, что ей еще далеко до старости. Гестаповка! Так окрестили ее все проживавшие в этом молодежном общежитии, построенном специально для выходцев из домов-интернатов – словом, для сирот. В одном крыле обитали молодые люди, в другом – девушки. Женщина-вахтер настояла на том, чтобы на входе установили турникет, и только она, Гестаповка, хозяйка этого турникета, имела право впустить посетителя в общежитие.