Ирина Лобусова - Рагу из зернистой икры

— Попросил толстую дуру — редакторшу ничего не писать об аресте Нины! Ты представляешь, какие будут заголовки? Уверен: она сделает не один разворот, а целых два!

— Босс, вы гений!

— Разумеется! Я гений! Кто же еще? Поехали!

Рванув с места, машина исчезла в безликом скоплении других спешащих машин.

— Ты изменилась.

Еще не подходя к столику, они встретились глазами. Они впились глазами друг в друга, едва она появилась в дверях ресторана, и больше не собирались отводить глаз. Казалось, в целом мире никого больше нет. Непосвященные могли бы принять это за любовь. Но в мире существует не только любовь. Есть и другие, более серьезные страсти. Страсти, способные искалечить не одну жизнь.

— Ты изменилась.

— К худшему?

— Нет. Я часто о тебе думал.

— Какое удивительное совпадение — я тоже часто думала о тебе.

Она села за столик, небрежно кивнув официанту. Ее знали в этом ресторане, и вскоре официант уже нес ее любимый коктейль. Ее спутник заказал то же самое, и пропасти лет больше не было между ними. Долгих лет больше не было. Никогда.

— Я думал, как ты живешь. Как ты сможешь после всего этого жить.

— Живу. Как видишь. Если, конечно, так можно назвать.

— Я часто слушаю его музыку. Его последний диск. Я слушаю его песни и думаю, как он мог умереть. Как мог умереть такой человек? Я думаю о нем — и вспоминаю тебя. Вы неразлучны в моем сознании. И чтобы с тобой не произошло, вы всегда будете вместе.

Лет — не было. Ни фальшивой эстрадной карьеры. Ни высокого поста в ведомстве, которое боятся все менты. Их по-прежнему было двое: молодой следователь, ведущий дело об убийстве известного продюсера Сергея Сваранжи Киреев. И подруга модного певца по прозвищу Ри.

— Не надо об этом. Я не могу это слышать, — она поставила на стол коктейль потому, что пальцы ее начали дрожать.

— Я был рад, когда ты мне позвонила. И немного удивлен. Но все равно — я рад нашей встрече. Потому, что в последнее время все чаще и чаще думаю о нем.

— Он не умер. Он по-прежнему рядом со мной.

— Правда?

— Как ни странно это звучит… да. Дима был моей жизнью. Дима ушел — и я тоже ушла. Такая иссушающая страсть бывает один раз в жизни. И когда человек, к которому испытываешь такую страсть, умирает, все в твоей душе умирает тоже. Вместе с Димой умерла я. Всё в душе моей умерло, превратилось в черный, выжженный пепел. Это самое страшное наказание из всех.

Она замолчала. Так же молча опустила лицо вниз. И в сизом дыме прокуренного ресторана обоим вдруг почудилось лицо одного человека. Человека с улыбкой ребенка, выходящего на маленькую ресторанную эстраду, сжимая в руках гитару. Еще немного — и в зал полетят первый аккорды, струны сожмет мягкая, чувственная рука… Музыка станет миром, и тогда оживут мертвые. Оживет мертвая красивая женщина с холодными, пустыми глазами. Оживет от первых звуков песни, от первых аккордов, неистово протягивая руки вперед. На сцене вспыхнут маленькие дрожащие лампочки. Яркие фонари для летящих на свет мотыльков. Они задрожат в золотых волосах шальными огнями. Идол воскресит к жизни в привычном табачном дыме тех, кто никогда не доберется домой. Пальцы женщины трепетали, сжимая тонкую грань бокала. Но сцена в ресторане была темна и пуста.

— Я хочу быть ним. Я все время хотела быть ним, но так и не стала, — усталый голос женщины был надломан, как порванная струна, — а знаешь, я повторила все его привычки. Ни с кем не считаясь, открываю окна в любую погоду, даже на мороз -20. Пью только коньяк (немереное количество коньяка) и всё время лгу. Лгу все время и всем. Всегда.

— И мне будешь лгать?

— Нет. Я позвала тебя, чтобы говорить правду. Моя сестра попала в беду.

— Я знаю.

— Мою сестру погубила Москва.

— Город не может погубить. Город — это только каменные дома и названия улиц. Они не могут погубить. Могут те, кто живет в домах. Город — это люди. Люди погубили твою сестру, а не площади, скверы и переулки, которые стояли веками и после нас будут стоять.

— Она погибла и по моей вине. Я бросила ее в это море, бросила сама, своими руками, думая, что она выплывет. А она не выплыла. Не смогла. Она вообще не умела плавать, и только теперь я стала это понимать…

— Она не ты. Нужно было это знать.

— Нет. Я не смогла. А в результате…

— Ты можешь ничего мне не рассказывать. Я знаю об этом деле все.

— Откуда?

— Начальство настояло, чтобы я контролировал следователя, ведущего это дело. Впрочем, он вдете и много других дел тоже.

— Он считает, что Нина убила двоих — и своего любовника, и модель!

— Я знаю. Можешь ничего не говорить! Я читал абсолютно всё!

— Ты ее видел? Видел Нину?

— Пока нет, но…

— Тогда скажи мне, что будет! Это конец, да? Конец?!

— Я не хочу тебе лгать. Не могу. Мы много прошли вместе. Да. Это конец.

— Не верю! Не хочу в это верить!

— Мне очень жаль. Надежды у твоей сестры нет.

— Есть надежда! Именно поэтому я и позвонила тебе!

— Вот как?

— Я хочу, чтобы произвели повторную психиатрическую экспертизу! И только ты можешь в этом помочь. Понимаешь, Нина очень больна. Я это знаю, я видела. Она действительно очень больна. Трагедия с ней произошла гораздо раньше — до того, как она убила Евгения Сваранжи. Она кое-что сделала… И от этого сошла с ума. Нина больна, ее нужно лечить. Она психически больна, ее следует признать психически больной и отправить на лечение в больницу. Только это может ей помочь!

— Подожди… Я что-то не понимаю! Ты хочешь, чтобы Нину признали психически больной и отправили в сумасшедший дом?

— Но она и есть сумасшедшая! Она тяжело больна. Это или шизофрения, или еще что-то такое же страшное. Она больна!

— От наркотиков?

— Нет.

— А от чего? Ты сказала, что Нина сделала кое-что… Что именно?

— Хорошо. Я все тебе расскажу. Но обещай, что выслушаешь меня очень внимательно, и постараешься понять.

— Говори!

— Ты слышал о секретной клинике в Подмосковье? Говорят, там делают чудеса. Туда обращаются очень богатые люди, чтобы им сделали операцию, которую в нормальных условиях сделать невозможно, даже в лучшей косметической клинике. Это то место, где Дима лечился от наркотиков. Ему ввели вещество, блокирующее опиатные рецепторы и он чуть не умер…

— Я знаю об этом, но такое операции запрещены.

— Они действуют подпольно. Принимают клиента после тщательной проверки, он получает специальный код. Все как в лучших шпионских фильмах. Так вот: Нина обратилась в эту клинику, чтобы заблокировать вес.

— Что?!

— Это называется у них курсом похудения. Для похудения в кожу вживляются специальные импланты, блокирующие выработку жира. Они блокируют клетки, сжимая их и не давая расти. Это специальное вещество, состав которого неизвестен. Оно действует как металлическая сетка под кожей, сжимающая мышцы и мускулы, и человек теряет вес. Такой же каркас накладывается на желудок. После этой жуткой операции можно есть вагонами с утра до вечера, и человек все равно будет терять вес. И чем больше ест, тем больше худеет. Я не могу объяснить с медицинской точки зрения, но это что-то ужасное. Нина стала весить меньше 40 килограмм. Чтобы не допустить сильное снижение веса и удерживать эту сетку в нужном положении, человек должен принимать какие-то препараты на основе травяных наркотиков. Эти препараты имеют один побочный эффект: они дают осложнение на психику, и постепенно человек может сойти с ума. Появляются галлюцинации, навязчивые мании, происходит раздвоение личности, сознания… Это и произошло с Ниной. Она сделала такую операцию и пила препараты. И теперь сошла с ума. В клинике обещают чудеса. Люди согласны платить бешеные деньги. Но их не предупреждают о том, что каждая из таких «чудодейственных» операций имеет страшные необратимые последствия, приводящие к смерти. Дима чуть не умер, пройдя в клинике курс излечения от наркотиков. Последствия похудения — сумасшествие. В клинике как бонус обещают «флюиды счастья» — то есть человек как бы начинает притягивать выгодные контракты, славу, деньги, любовь и все такое. Но это ложь. Одна из моделей — Веллер, делала там операцию по вживлению волос. Ей вживили роскошные волосы прямо в череп с помощью биоволокна. Ее убили до того, как она дожила до последствий, а последствия были бы необратимые — рак мозга.