Вадим Россик - Страна падонкаф

Собирались все свои, из соседних домов: Димка Шатров, Светка-Марго, Карен, Нинка Курицына, Дашка Палашова, Серж Мандинго… Из тех, кто постарше — Витас, Артем Мостипан, Валерик… Даже дебильный парень Леша Лябин с пластмассовым пистолетом, из двадцатого дома, часто крутился рядом.

Народ рассаживался на лавочках. Если не хватало места — на ржавой ограде. Курили. Плевали. Девчонки пили коктейли, парни пиво. Нормально общались. Прикалывались. Когда Валерик приносил гитару — пели. Шансон, «Сектор газа», «Чумачечая весна»… Клево проводили время.

Когда Лена пришла на «Сметану», Ани там еще не было. Зато визгливый смех Дашки колол уши издалека. Палашова сидела на коленях у Витаса. Обнимала его рукой за шею. Тот шептал Дашке что-то на ухо, и она отвечала заливистыми взрывами хохота.

Витас был взрослым. Красавчик. Если бы не институт, он уже сходил бы в армию. Его отец — литовец, чем Витас очень гордился. Правда, отец давным-давно уехал на родину и сгинул там. А мать была здешней — мухачинской. Своих уральских родственников Витас называл «генетической катастрофой» и водился с местными нациками.

Кроме Дашки и Витаса на ограде курили Карен Мовсисян и Димка Шатров. Тоже из Ленкиного девятого «в». Неподалеку лениво пинались в ногомяч еще несколько мелких.

Увидев Лену, Палашова перестала ржать и, вся красная от смеха, с вызовом спросила:

— Есть курить, Куролятина?

А ведь Дашка отлично видела, что Лена не курит. Капитан Очевидность! Кроме того, могла занять у Карена и Димки. Она просто выеживалась перед Витасом. Тварь…

— Отстань, — буркнула Лена, устраиваясь на соседней, свободной лавочке.

— А что так? — не отставала Дашка, усмешливо переглядываясь с Витасом. — Ну, давай поговорим о тряпках. Тоже не хочешь?

Палашова конкретно нарывалась. Лене вдруг стало страшно. По телу побежали какие-то колющие мурашки, сковывая движения. Дискомфорт. Она вообще не любила конфликты, а тем более с такими людьми, как Дашка. Палашова гуляла в центре с гопниками. И в своем классе была лидером. С ней не связывались. Опасно. Был случай, еще в прошлом году. Палашова зацепилась языком с Васей Збродовым — одноклассником. То да се. Вася не удержался и ляпнул:

— Ты чмо, Палашова. Чмо — человек, мешающий обществу.

Дашка обиделась. Через несколько дней Васю у школы поймали какие-то пацаны и отдубасили. Гопники, в спортивных штанах с широкими лампасами и вязаных шапочках-залупках. Потом весь восьмой «б» долго таскали к бабе Саше — выясняли, кто и что. Но так ничего и не выяснили. Вася потратил на лечение целую четверть, зато Дашкин авторитет в школе поднялся на небывалую высоту. Тем не менее, скорее на автомате, чем сознательно закрывая все пути к отступлению, Лена ответила:

— Отвали, жирная корова.

Евгений Алексеевич сидел перед телевизором. У Макидонов был хороший телевизор — остатки былой роскоши. Зять, Илья Эдуардович, несколько лет занимался поставками среднеазиатских фруктов на мухачинские рынки. Дела шли хорошо, и они смогли купить трехкомнатную квартиру в новом тогда тридцать третьем микрорайоне, обставить ее и забрать к себе дедушку. Построили дачу на реке. Фазенду. Зять ездил на работу на мерседесе. Валентина Николаевна уже подумывала о том, чтобы навсегда оставить работу в музыкальной школе.

Шайтан дернул Илью связаться с Рашидом. Не человек, а злой джинн. Кидала. Рашид появился, как старик Хоттабыч. Материализовался. Он просто очаровал Илью. Сладкие узбекские фрукты по великолепно низкой цене. Нужен только аванс. Знак доверия. Илья занял. Солидные деньги у солидных людей. Однако после перевода аванса Рашид уехал в Самарканд и перестал отвечать на звонки. Ни денег, ни товара, как говорится.

Солидные люди вскоре попросили свои деньги назад. С обещанным наваром. Иначе… И семью… Илья Эдуардович продал все, кроме квартиры, отдал долг и уехал в Узбекистан. Возвращать свое. Вот уже два года они получали только редкие письма. Жив-здоров. Свежий воздух, прозрачная вода, изюм… Время шло. Вернуть утраченное Илья Эдуардович надежды не терял. Семья терпеливо ждала. От прежней, обеспеченной жизни остались только немногие дорогие вещи. Вкус к ним тоже еще окончательно не выветрился.

— От папы ничего нет? — привычно спросила Аня, раздеваясь в прихожей.

Дедушка только отрицательно мотнул головой, поглощенный происходящим на экране. Он повернулся к Ане и возмущенно сказал, тыча крючковатым пальцем в телевизор:

— Про перевод часов показывают. Опять! У депутатов хроническое воспаление ануса! Все чего-то ерзают и все чего-то меняют!

Аня присела на диван рядом с дедушкой. Взяла пульт от телевизора. Переключила канал. Удачно устроившийся на ТВ мужик обстоятельно рассказывал, жуя широким лицом какой-то харч:

— Китай — страна древней культуры. Нет такого предмета, который бы не мог послужить еврею фамилией, а китайцу едой. С приходом весны китайский городок Дунян в провинции Чжэцзян окутывает странный, но знакомый каждому местному жителю запах — запах мочи. Это готовят популярный местный деликатес — тунцзыдань, что в переводе означает «яйцо мальчика». Но, казалось бы, причем тут моча и мальчики? Ответ прост: тунцзыдань — это куриные яйца, сваренные в моче, при этом моча должна обязательно принадлежать мальчику-девственнику, а варить яйца в ней необходимо целый день. Но, как уверяют местные гурманы, яйца получаются очень вкусные и уходят с лотков как горячие пирожки по цене полтора юаня за штуку…

Дедушка сердито проворчал, забирая у Ани пульт:

— Ну что тут скажешь? Чертовы дегенераты!

Аня повторила слова широколицего:

— Китай — страна древней культуры.

Дед презрительно фыркнул:

— Она чересчур древняя. Перезрели и впали в маразм. Толком ничего не создав.

— Создали «яйцо мальчика», — миролюбиво заметила Аня. — Твой борщ не лучше. Как он вонял вчера протухшей курицей! Может, это тоже китайский рецепт?

Дедушка насупился.

— Я наверняка вычитал его в бесплатных газетенках, которые везде валяются у нас в гостиной.

Из магазина пришла мама. Поняв, о чем речь, она ехидно вставила, проходя с тяжелыми пакетами на кухню:

— Вонь жуткая. Еще и посуду запакостил. Я вчера в очередной раз рассказала ему, что такое дезодорант. Он о таком чуде и не слышал!

Евгений Алексеевич встал с дивана и с независимым видом надолго удалился в туалет. Тратить много времени на людей, не имеющих высшего образования, он считал ниже своего достоинства. На «серость», как он выражался. Аня засмеялась.

— В дедушкином мире дезодорантов нет.

Валентина Николаевна безнадежно отмахнулась.

— Да он забыл сразу, что я говорила! Вообще все путает. Недавно удивился, что моя школа готовит музыкантов. Он думал, художников! Хотел подыскать мне тему диссертации. Успехи и неудачи импрессиониста Эдуарда Мане. Через «а». Вообще не соображает!