Анна Данилова - Тринадцатая гостья

– Видели ли вы в доме садовника по имени Уве?

– Знаете ли, в каких отношениях фрау Бехер была с господином Уве Шоллем?

– Видели ли вы, кто и когда передавал семена цветов господину Уве Шоллю?

Понятное дело, я ничего не знала, не видела, разве что какого-то парня в синем комбинезоне с бутылкой виски в руке. Я чувствовала на себе благодарный взгляд Сони. И в который уже раз мне казалось: все, что со мной сейчас происходит, – нереально. И я не понимала, как могло случиться, что я во второй раз в своей жизни так по-крупному влипла в криминальную историю?

Еще мне казалось, что Соня бросает на меня какие-то странные взгляды. То ли с жалостью, то ли с сожалением смотрит на меня. Но то, что голова ее по каким-то причинам дала сбой, чувствовалось во всем. Ну не было логики в ее поведении, не было – и все тут!

Как ни странно, но комиссар и полицейские, дождавшись прибытия экспертов, уехали. Предполагалось, что они еще вернутся.

После того, как Соня, проводив их, вернулась в дом, она набросилась на Германа, стала по-немецки бросать ему в лицо какие-то явно нелицеприятные реплики.

– Соня, ты почему кричишь на моего гостя?!

– Просто объясняю ему, что это – мой дом и ему здесь делать нечего! И что ты, Наташа, не из тех девушек, которыми можно попользоваться и выбросить!

– Ты что, с ума сошла?!

– Я должна с тобой поговорить, а этот тип мне мешает! У нас с тобой проблемы, Наташа, и я не желаю, чтобы какой-то проходимец вмешивался в наши дела. Я должна срочно, слышишь, срочно с тобой поговорить!

– Я уйду только тогда, когда Наташа сама это мне скажет, – сказал невозмутимый Герман. – И, пожалуйста, не вмешивайте ее в свою историю с исчезновением садовника. Вы же прекрасно знаете, какое у нее положение. И просто удивительно, что комиссар не заинтересовался ее документами. Вероятно, его больше всего занимала ваша личность, фрау Бехер!

– Я прошу вас удалиться, – сузив глаза, произнесла Соня, и я вдруг поняла, что наши отношения вступают в новую фазу. Что она теперь, когда у меня совершенно неожиданно появился защитник в лице Германа, перестала видеть во мне жертву. Того человека, на жизненном фоне которого она чувствовала себя более комфортно и уверенно. Наоборот, это она на моем фоне теперь превращалась в убогое безумное существо.

– Соня, прошу тебя, не надо так. Герман, конечно же, уйдет… но – чуть позже. А ты успокойся, возьми себя в руки. Я понимаю, ты не хочешь оставаться одна. Вот и постарайся вести себя так, чтобы я сама захотела остаться жить в твоем доме. Не пугай меня.

– Хорошо, я пойду. Фрау Бехер сильно взволнована. А ты, Наташа, проводи меня, пожалуйста, до ворот. Заодно и прогуляемся немного, подышим свежим воздухом.

Соня смотрела нам вслед. Я спиной чувствовала этот тяжелый, опасный взгляд…

Мы вышли из дома.

– А теперь слушай меня внимательно! Сейчас мы доходим до моей машины, ты усаживаешься в нее, и мы уезжаем. Надеюсь, паспорт при тебе?

– Да.

– Давай его сюда. Еще есть какие-нибудь документы?

– Да. Вот, кстати, почитай. Соня привела сегодня человека из миграционной полиции.

Он взял, не глядя, спрятанный мною документ и положил его в карман:

– Так будет надежнее.

– А как же Соня?

– Ты не заметила, что комиссар не спросил у нее документов, как и у тебя?

– Да. Ну и что? Это же отлично!

– Может, и так. Да только так мог поступить лишь человек, который знает ее в лицо. – У Германа был вид человека, мучительно вспоминавшего что-то важное, но упрямо ускользавшее от него.

– Ну и что? Она ведь живет здесь.

– Ее фамилия – Бехер?

– Ну да…

– Понимаешь, Наташа, что-то здесь не так! Но вот что именно, я пока не знаю. В поступках этой женщины я не улавливаю логики, но и безумной я ее назвать почему-то не могу. У нее явно что-то на уме. И дело не в садовнике!

– А в ком же?!

– В тебе!

Мы уже стояли у ворот, когда услышали визг тормозов – рядом с нами притормозила машина, за рулем которой сидела Соня.

– Прошу тебя, не уезжай. Умоляю тебя. – Соня выбежала из машины и бросилась ко мне.

Я ровным счетом ничего не понимала. И тут она заговорила!

– Прошу тебя, останься, я тебе все объясню. Это я, я, понимаешь, познакомила тебя с Тони! Я! Потому что я – твоя родная сестра, понимаешь?! Сестра, о которой наш отец никогда не заботился! Ты – его любимая дочь! Неужели тебе не пришло это в голову?! Мы с Тони действовали заодно. Я наняла его, чтобы ты влипла в дерьмо по самые уши! Это я вызвала тебя в Болгарию. Я – причина всех твоих несчастий! Отец нас с мамой бросил, когда я была еще совсем маленькой. Мама давно умерла, я воспитывалась в детском доме. Вот такая мелодрама! Но потом, когда я поняла, что ты ни при чем… Словом, я решила искупить свою вину. Прости меня, если сможешь…

– А Тони?! Он что, жив?! – У меня глаза на лоб полезли от услышанного.

– Да! Я сказала ему, чтобы он дал тебе денег, чтобы ты не пропала окончательно… Я уже понимала, что ты не вернешься в Москву. У тебя – характер! Я следила за тобой. Эрвин, мой муж, помогал мне. Прошу тебя, скажи своему другу, чтобы он оставил нас, я должна многое тебе рассказать…

Услышав о том, что мой Тони жив, я захотела услышать и узнать все остальное. И Герман не должен был присутствовать при этом.

– Я остаюсь, – сказала я, разглядывая Соню, словно передо мной стоял… Тони. – Герман, я тебе позвоню.

– Наташа! – Герман схватил меня за руку.

Но я вырвала ее, подошла к Соне близко-близко и посмотрела ей в глаза.

– Я остаюсь, – сказала я твердо, не глядя на Германа, но обращаясь, конечно же, к нему. – Пойдем, Соня.

Я тихонько поскуливала на диване в гостиной, а Соня все рассказывала и рассказывала о том, как она познакомилась с Тони, как наняла его специально для того, чтобы он влюбил меня в себя. Слушать все это было настолько тяжело, что я ощутила даже физическую боль – у меня заболела голова, а потом заныло и все тело.

– Все. Хватит. Я больше не могу! Что было, то было. Ты говоришь, что специально пригласила меня, чтобы попросить у меня прощения? Чтобы покаяться? Так вот. Я тебя не прощу! Никогда! И знаешь почему? Да потому, что я любила Тони, а ты убила мою любовь, понимаешь?! И это значит, что любви вовсе и нет! Мои родители тоже думали, что они любят меня, а когда я попала в историю, не смогли удержаться от упреков и вместо того, чтобы воспринимать меня как жертву, выставили жертвой себя. Тони, получается, тоже никогда не любил меня, а лишь разыгрывал передо мной влюбленного парня, причем за деньги! И опустил меня на самое дно, чуть не погубил меня, едва не уничтожил – и тоже за деньги. И ты, получается, моя сестра? Ты тоже никогда не любила меня! Больше того, ты ненавидела меня за то, что я вообще есть на свете и что наш отец любит меня, а не тебя. А тебя он просто забыл! Вот и получается, что меня любил только один человек. Очень любил, а я никогда не обращала на него внимания. Некрасивый полноватый мальчик с восторженным взглядом, очень нежный. Вот если бы я осталась с ним, поверила бы в него и постаралась взглянуть на него не просто как на скучного «ботаника», а как на мужчину, я была бы сейчас счастлива! А ведь он был симпатичным…