Алёна Белозерская - Смерть с пожеланием любви

– Стефан! – воскликнула Вера, что заставило Полину отвлечься от лица аббата и посмотреть на женщину, которая, весело смеясь, потянулась за пачкой сигарет. – Порой твой взгляд заставляет забыть о том, что ты живешь в целибате [2].

– Наличие сутаны не делает меня слепым, – усмехнулся Стефан, ловко нагнулся, подхватил со столика зажигалку и щелкнул ею.

– О да! Кем бы мужчины ни притворялись, их истинная сущность всегда лежит на поверхности. – Вера присела на мягкий подлокотник кресла и затянулась дымом.

Полина смутилась кокетливости, прозвучавшей в голосе, но еще больше удивилась тому, насколько плавно звучала речь Веры, словно французский, на котором шла беседа, был для нее родным. Каждое посещение Франции шлифовало произношение и совершенствовало грамматику. Пожалуй, вскоре в Вере сложно будет узнать русскую, ибо внешне она ничем не отличалась от француженки. Стильная одежда, минимум макияжа, сигарета в руке и ирония в глазах – типичная парижанка, не красавица, но вполне привлекательная. Сейчас Вера пребывала в спокойном расположении духа, что делало ее лицо очень милым, смеялась и беззастенчиво флиртовала. Подобное мирное настроение было результатом общения с аббатом, но, к сожалению, уже завтра этот положительный эффект закончится и она снова превратится в прежнюю Веру, злую и холодно-расчетливую. Она вновь вернется к роли жесткой дамы, от тяжелого взгляда которой идет дрожь по телу не только у женщин, но и у мужчин. Говорили, что такой суровой она была всегда, даже брак и рождение двух сыновей не смогли ее смягчить. К тому же со смертью мужа характер Веры еще больше ожесточился, в особенности после того, как ей пришлось стать у руля огромной компании, доставшейся в наследство. Вести бизнес помогал младший брат, однако основная нагрузка лежала на плечах вдовы. Сумасшедшее расписание, которое способен выдержать не каждый мужчина, закалило ее, однако сделало очень сильной и резкой. Деликатность и мягкость окончательно исчезли из характера, и все же они давали о себе знать дважды в год, когда Вера устраивала отпуск. Обычно в конце осени она оставляла управление компанией на младшего брата и на пять дней летела к океану. Второй отпуск всегда проводила на острове в аббатстве. Там, на океанских волнах Вера позволяла расслабиться телу, а здесь, рядом со Стефаном, напитывала душу энергией. Хотя, по мнению Полины, Стефан больше способствовал заполнению желудка алкоголем, чем мыслей – святостью. Но в любом случае десять дней в аббатстве делали Веру спокойной и уравновешенной, наполняли глаза светом, пусть и временно.

Восемь лет назад Вера обратилась в компанию Полины с просьбой организовать для нее отдых. Самой ей не хотелось тратить время на продумывание маршрута, поэтому известная московская бизнес-леди решила довериться профессионалам. При этом госпожа Пиоро выдвинула два противоречащих друг другу условия – уединение и хорошая компания. Потом появилось третье – полет к месту отдыха должен занимать не более четырех часов, так как она терпеть не могла длинные перелеты. Спустя еще день – никаких гор, ядреного воздуха, лыж и снега. К вечеру того же дня по телефону она высказала последнее пожелание, озадачившее все агентство, – полное отсутствие женщин в радиусе километра. Полина только начала свою работу в «VIP-life concierge», была еще неопытной и нерешительной, но именно она предложила отправить Веру к аббату Стефану. То, что Вера Пиоро не являлась католичкой, не имело никакого значения. Аббат Стефан не делил людей по вероисповеданию. Его больше интересовал их материальный достаток. Он вообще редко касался вопросов религии, считая бессмысленным говорить с «мирскими» о вещах, которые недоступны их пониманию. Зато Стефан обожал разговоры о машинах, кино, политике и бизнесе – обо всем, что было близко его гостям. Поэтому Вера имела большие шансы понравиться расчетливому и коварному Стефану, равно как и он ей. Тем не менее Полина опасалась этого знакомства, не будучи уверенной, примет ли требовательная госпожа Пиоро тот отдых, который она намеревалась ей предложить. Все опасения оказались напрасными, ибо Вера уже восьмую весну подряд принимала приглашение аббата погостить в его монастыре и много раз благодарила Полину за то, что способствовала их знакомству.

– Ваш французский, Вера, великолепен. – Полина в восхищении округлила глаза. – И вы выглядите потрясающе свежо.

– Спасибо, дорогая. Чудный местный воздух и общество интересного мужчины, – Вера похлопала Стефана по плечу, – сделали свое дело. Я полна сил и энергии.

– Надеюсь, этот мужчина к вам не приставал? – мягко поинтересовалась Полина, зная, что может позволить себе фривольность из-за особо теплых отношений со Стефаном.

Вера и аббат одновременно рассмеялись, оценив шутку, но ни один из них не ответил на заданный вопрос.

– Что ж, – Полина хлопнула себя по коленям и поднялась, – вы готовы?

– Нет, это неправильно! – возмутился Стефан и потянулся за тростью. – Я думал, вы останетесь на обед.

– А я думала, что успела надоесть тебе за эту неделю.

Вера скорчила смешную гримасу, что вызвало улыбку на губах у аббата, который, прихрамывая, приблизился к ней и заботливо погладил по плечу.

– Ты знаешь, что я всегда рад твоему обществу и грущу, когда ты уезжаешь. Поэтому возвращайся в любое время. Это и тебя касается, – Стефан повернулся к Полине. – Ты уже давно меня избегаешь, и я ничего не знаю о том, что происходит в твоей жизни. Как ты, мое дитя? Грешишь?

– Разумеется. Я пытаюсь жить, а не прячусь здесь, в месте, где можно приобщиться к святости.

Стефан, взмахнув пальцами, перекрестил Полину.

– Отпускаю тебе [3], – тихо произнес он, улыбаясь.

– Вовремя. Прошлая неделя выдалась особо грешной, – Полина подошла к аббату и виновато заглянула в глаза. – Обещаю, что приеду летом.

– Может, все-таки останетесь на обед? – с надеждой поинтересовался Стефан.

Полина повернулась к Вере, предоставляя ей решать, как поступить, но в душе молилась, чтобы она пожелала покинуть аббатство немедленно. Хотелось сбежать из этих стен, которые давили со всех сторон.

– Уезжаем, – ответила Вера, и Полина едва сдержала вздох облегчения. – Хочу обнять тебя, старый нытик.

– Действительно, твой французский великолепен, – усмехнулся Стефан. – И в этом я вижу свою заслугу. Наши беседы не прошли даром.

Объятия были долгими, как у молодоженов, которые не желают оторваться друг от друга. Наконец Вера отступила назад и пристально, словно старалась запомнить мельчайшие подробности лица, всмотрелась в друга.

– Буду скучать по тебе, – с тихой печалью в голосе произнесла она и быстро покинула воздушную террасу.