Дик Фрэнсис - Второе дыхание

— Эвелин, дорогая… — терпеливо пробормотал муж.

Но Эвелин была настойчива:

— И что это за Урал такой?

Ее муж, невысокий кругленький мужчина в очках в тяжелой темной оправе, спокойно ответил ей:

— Эвелин, дорогая, Урал — это такие горы в России. Между Уралом и Лондоном нет никаких других гор, и ничто не мешает продвижению холодных воздушных масс с востока, из Сибири.

Он окинул меня пронзительным, но доброжелательным взглядом карих глаз, прячущихся за толстыми стеклами.

— Это не вы тот молодой человек, что прилетел с метеорологом?

Не успел я согласиться, что да, я и есть тот молодой человек, как вмешался Оливер Квигли и с жаром, энергично жестикулируя, сообщил, что я тоже предсказываю погоду и что телезрители знают меня, пожалуй, даже лучше, чем Криса.

— Робин с Эвелин — они американцы, — заверил меня Квигли, боясь быть неправильно понятым, — живут по большей части во Флориде и британского телевидения почти не смотрят.

— Дарси, — сказал невысокий мужчина и, чтобы завершить обряд знакомства, аккуратно переложил свой бокал в левую руку, а правую протянул мне. — Робин Дарси.

Его светская речь была отмечена легким бостонским акцентом.

— Вы собираетесь ехать в отпуск вместе с Крисом?

Насколько мне известно, нет.

— Нет, вряд ли, — ответил я. И подумал про себя, что Робин таким образом деликатно осведомился о моей сексуальной ориентации. Интересно, а сам-то он кто? Эвелин, почтенная матрона в черном, на несколько лет старше своего мужа, отнюдь не похожа на женщину чьей-либо мечты…

— Будете в наших краях — заезжайте в гости, — сказала она машинально, совершенно неискренне.

— С удовольствием, — ответил я с деланной радостью, как положено в подобных случаях.

Ее супруг незаметно покачивался с каблука на носок, сложив руки на животе. Его первоначальный интерес к моей персоне быстро увял, и он удалился вместе со своей Эвелин на поиски более восприимчивых умов.

Снова появилась Белладонна со своим кувшином. Она проводила взглядом супругов Дарси и заметила:

— Если вы любите умников, этот Дарси должен прийтись вам по вкусу.

— А в чем именно проявляется его ум?

Бледные веки Белл вспорхнули и снова опустились.

— Во всем. Это как красота. Он такой уродился.

Со стороны Дарси не производил впечатления человека заметного и значительного. Все, что было слышно, — это голос его общительной супруги.

— Не давайте себя обмануть, — сказала Белл.

— Ладно, не дам.

— Крис говорил, что вы пару раз спасли ему жизнь…

Помолчав, я ответил:

— Ему нравилось играть с поездами.

— А теперь?

— Чем дальше, тем меньше.

— Я отказалась лететь с ним, — сказала она. — Из-за этого мы и поссорились.

После паузы она добавила:

— Между нами все кончено. Он вас не пугает?

Был период — всего лишь год тому назад, — когда поезда едва не взяли верх. Однажды я просидел с ним целую ночь. Он лежал скрючившись, как младенец в утробе, и стонал от боли. И единственное слово, которое он произнес, было: «Яд…»

Крис стоял в паре шагов от нас. Он был на вершине своего душевного подъема. Он рассказывал анекдоты про летчиков, вызывая взрывы искреннего хохота.

— «Вызываю пилота!» — «Пилот п-пьян…» — «Вызываю второго пилота!» — «Второй пилот п-пьян…» — «Тогда позовите штурмана!» — «Штурман п-пьян…» — «А это кто говорит?» — «Это автоп-пилот… Ик!»

— Господи! — простонала Белл. — Это же я рассказала ему этот анекдот, тыщу лет тому назад!

— Все новое — это хорошо забытое старое.

— А вы знаете, что он иногда пишет стихи?

— Угу.

Я помолчал.

— В основном научные.

— А вы видели, как он их рвет?

Видел. Тоже своего рода самоубийство. Ничего, пусть лучше уничтожает стихи, чем себя самого.

Белл повернулась спиной к Крису и объявила, что в столовой подано кушать. Там стояли столы с белыми скатертями и стулья с позолотой. Осенняя трапеза была рассчитана на миллионеров и проголодавшихся метеорологов. Я беззастенчиво набрал себе полную тарелку всяческих кушаний. Напористая Эвелин Дарси пригласила меня за круглый стол, за которым ее муж и еще четверо гостей сосредоточенно жевали жареных куропаток.

Мы с четырьмя незнакомцами представились друг другу, как это принято, и обсудили вопрос, не будет ли сегодня дождя. Я улыбался им и отвечал дружелюбно, потому что на самом деле я очень люблю свою работу, а хорошие отношения с публикой никогда не помешают.

Двое из моих соседей по столу были Джордж Лорикрофт, представительный сорокапятилетний тренер скаковых лошадей высшего разряда, и его белокурая и пухленькая молодая жена Гленда. Что бы она ни сказала, ее муж каждый раз либо опровергал ее слова, либо просто обрывал супругу на полуслове. Я мог бы поручиться, что под нервным хихиканьем Гленды скрывается давняя, горькая обида.

Эвелин Дарси, обладательница трех ниток жемчугов, черного платья и серебристо-седых волос, чересчур обильно смоченных лаком, оказалась исключительно настырна и беззастенчива. Она пожелала знать — громко, во всеуслышание, — правда ли, что мы с Крисом получаем целое состояние за то, что то и дело появляемся на экране. А иначе откуда бы Крис брал деньги на то, чтобы содержать самолет?

Ее услышали все. Крис, сидевший на другом конце комнаты, едва не поперхнулся от смеха, скорчил мне рожу и крикнул в ответ:

— Мы оба государственные служащие, мадам! И жалованье нам платят из бюджета. Так что содержите нас вы, налогоплательщики. А того, что мы получаем, не хватает даже на месячный запас презервативов.

Реакция гостей на это нескромное — и, прямо скажем, не совсем правдивое — заявление была разной. Кто-то расхохотался, кто-то смутился, кто-то возмутился. Я спокойно продолжал кушать куропатку. Если уж дружишь с Крисом, приходится принимать его таким, каков он есть. Он мог бы сказать и что-нибудь похуже. Такое уже не раз бывало.

Эвелин Дарси тряслась от смеха. Робин сидел со страдальческим видом. Джордж Лорикрофт, угнетатель жен, уточнил у меня, правда ли, что нам платят жалованье из бюджета, и я невозмутимо согласился, что да, а почему бы и нет, мы ведь работаем на всю страну.

Тут появился Оливер Квигли. Он принес стул и втиснулся между Эвелин и мной. Вел он себя так, точно его преследует военная полиция, чтобы арестовать за какие-то жуткие преступления. Да неужели этот человек вообще не способен хоть на миг успокоиться?

— Я вам хотел сказать, — промямлил он, брызгая слюной едва не в самую мою тарелку, — что мне вчера по почте пришла рекламка от одной новой фирмы, они предлагают… э-э, ну, в смысле, я думаю, стоит попробовать, знаете ли…

Он забуксовал.

— Так что же они предлагают? — спросил я без особого интереса.