Мария Жукова-Гладкова - Поиграй со мной в любовь

Потом меня усадили в машину, на самом деле довезли до подъезда, один из представителей органов сказал, что придет ко мне домой завтра.

– Я буду в больнице, – ответила я. – Приезжайте в больницу. Я буду с ним.

Он попросил меня продиктовать ему номер моего мобильного. Но номер вылетел у меня из головы. Я просто протянула трубку. Мужчина позвонил с нее на свой номер, мой высветился, он кивнул.

– А… кто стрелял? – вроде очнулась я.

– Мачеха вашего мужа.

– Шура?! – пораженно спросила я и уставилась на представителей органов большими круглыми глазами.

– Вы не видели?

Я покачала головой. Я даже не знала, что стреляла женщина. Хотя вроде бы соседский Лорд схватил женщину. И кричала женщина… Я плохо помнила, что было сегодня вечером.

– А что вы видели? – спросили у меня.

– Ничего… Был какой-то странный грохот. Я только потом поняла, что это выстрел. Слава внезапно стал на меня падать. Он как-то странно охнул… И осел. Я пыталась его удержать. Я вначале даже не поняла, что он ранен. Подбежал мужчина с собакой. Подхватил Славу…

Я опустила взгляд на грудь и только сейчас поняла, что мое пальто все в крови, то есть в уже засохших бурых пятнах.

– Когда вы в последний раз видели Александру Мюллер?

– Кого? – в первый момент не поняла я.

– Мачеху вашего мужа.

– А… Я даже не знала ее фамилию.

Я сказала, когда она приходила и что это была наша первая и последняя встреча.

– Зачем она явилась к вам?

– Утверждала, что мой муж держит в каком-то подвале ее первого мужа, отца моего мужа. Или не в подвале, а… Не помню. В общем, где-то его запер. Но его застрелили несколько лет назад! Мне показалось, что она – сумасшедшая.

– Нам тоже, – улыбнулся мужчина, который задавал вопросы.

– Так ей что, ничего не будет?! – воскликнула я. – Она стреляла в Славу, шансы пятьдесят на пятьдесят, а она может выйти сухой из воды?!

– Если ее признают сумасшедшей, то она будет отправлена на принудительное лечение.

– В Германии или у нас? – почему-то спросила я.

И тут выяснилось, что представители органов не знают, что Шура – гражданка Германии. Оба застонали. Для них это была очередная головная боль.

Мне в принципе было плевать на Шуру. Мне хотелось только, чтобы выжил Слава. Меня больше ничего не интересовало!

Уже в нашей квартире я сбросила вещи на пол. Я была не в силах отмывать пальто. Мне было плевать на то, что я, снимая, порвала красивое платье, в котором ходила в театр. Я даже не смогла принять душ. Я только смыла косметику – те остатки, которые не смылись со слезами.

Потом я рухнула в постель и, к своему удивлению, мгновенно заснула.

Разбудил меня телефонный звонок.

– Ты сегодня приедешь, Лида? – спрашивала мама.

Так ведь мама же еще ничего не знает о случившемся!

– Мама…

Я зарыдала и между рыданиями рассказала о том, что произошло вчера.

– Лида, давай возвращаться домой, – сказала мама после того, как я закончила свой рассказ. – Подумай хорошенько. Не наш это город. И не наш мир. Чужое нам тут все. У нас все-таки жизнь спокойная. Настенька ходить будет, жить нормально сможет, не будет чувствовать себя ущербной. И работа тебя ждет. И дом у нас есть. Проживем, Лида! Ведь жили же.

– Я люблю его, мама.

– О господи!

– Я не могу его оставить. В особенности сейчас.

– Да я не говорю про сейчас! Настеньку-то еще не выписывают. Ну, поправится Слава, от ранения поправится, а голова? С головой-то у него не все в порядке!

– Если… Я не хочу об этом даже думать, но если… все закончится, то да, мы уедем домой. Тогда нам здесь будет нечего делать. Я просто не смогу тут жить.

Да и кто даст? Не зря же Костя, его жена и теща потратили деньги на мое преображение? Ведь была договоренность, которую я не собираюсь нарушать. Мы уедем. И… питерский этап моей жизни закончится навсегда. Трудный, опасный, но счастливый. Именно здесь я встретила свою любовь. Именно здесь я узнала женское счастье. Мне оно нужно, а не деньги Славы.

В любом случае я не могу больше обманывать его. Я признаюсь ему во всем. Я признаюсь, что я – не Лариса. И… пусть он решает. Если он меня прогонит, я уеду. Я не буду ни на что претендовать. А Костя, его жена, теща… пусть они сами разбираются со Славой. Я не могу, не хочу и не буду больше его обманывать. Я не могу жить во лжи.

Но только бы он выжил! Только бы он поправился! Пусть он выгонит меня пинком под зад, пусть говорит все, что посчитает нужным. Я все выслушаю, я все вытерплю. Но только бы он жил!

Мама сказала, что я – дура, как и все бабы, которые потеряли головы из-за мужиков, я должна думать о другом. Я позвонила Верке, кратко описала случившееся.

– Какой кошмар! – воскликнула подружка, потом предложила съездить в больницу к Настеньке. У нее как раз был выходной. – И Тимофея с собой возьму. У него только вечерние занятия сегодня. Как раз посмотрю, как он с детьми общается.

– Ты считаешь, что он когда-то общался с детьми? Ну, если не считать студентов. Но с такими, как Настя, он точно не общался.

– Вот как раз посмотрю, сможет ли найти общий язык с Настей. И погляжу, как твоя дочь его воспримет. Для меня это очень важно. И завтра твоей маме дам выходной. Не волнуйся! Поезжай к своему в больницу. Все будет хорошо, Лида!

Я была в этом совсем не уверена.

Я немного привела себя в порядок, выпила кофе. Есть совершенно не хотелось, кусок не лез в горло. Я не стала краситься, зная, что буду реветь и только размажу косметику по щекам.

В больнице меня даже пустили на десять минут в реанимацию. Слава лежал без сознания, подключенный к каким-то аппаратам. Я дотронулась до его руки. Он никак не отреагировал на прикосновение. У меня по щекам потекли слезы… Сзади подошел врач, взял меня под локоток и вывел в коридор, там усадил на стульчик, сам сел рядом.

– У меня для вас хорошая новость, – сказал он.

– Правда?! – я испытала невероятный подъем. – Он сейчас просто спит, да? Он пошел на поправку?

– Я имел в виду не это ранение, – сказал хирург. – Я хочу поговорить с вами насчет его предыдущей травмы – той, про которую вы рассказывали.

– Про опухоль в голове? Или как там это называется на медицинском языке?

– У вашего мужа никаких опухолей в голове нет. И вообще не было никаких повреждений. Мы сделали МРТ. Я специально попросил своего коллегу посмотреть снимки. Никаких повреждений головного мозга не было. Никаких повреждений черепной коробки тоже.

Я моргнула.

– Может, вы что-то не так поняли?

– Да мне это не один раз повторяли…

– Ваш муж?

– Нет.

– Вам это говорил лечащий врач?

– Нет, брат моего мужа. Врач говорил с братом моего мужа. Меня не было в городе, когда это случилось. А брат – ближайший родственник. Других нет. Но я найду врача и побеседую с ним. Я… как-то не подумала сделать это раньше.