Карина Тихонова - Дневник его любовницы, или Дети лета

Почему-то меня этот вывод обрадовал. Наверное, потому что я записной эгоист. Мысль о том, что Сандра в качестве богатой наследницы попадет под пристальное внимание наших столичных маменек и тетушек, имеющих неженатых детишек, приводит меня в бешенство.

Почему?

Разве брак и семья не самая естественная потребность женщины? И разве сам я могу предложить Сандре честную жизнь жены и матери семейства?

Не могу.

То, что я могу ей предложить. Порядочные женщины с ужасом и негодованием отвергают.

Наверняка отвергнет и она.

Я не должен даже думать об этом. Но я думаю о ней непрерывно, днем и ночью. Никогда не знал, что эти мучения люди называют любовью и воспевают их в стихах.

По-моему, это довольно неприятная болезнь. Даже хуже, чем болезнь, потому что лекарства от нее пока не существует.

Эта болезнь выбивает меня из привычной душевной колеи. Работать становится невозможно. Я сижу за рабочим столом и думаю только о ней.

Что она делает сейчас? Кокетничает с молодым человеком? Да как она смеет с ним кокетничать!

А может быть, собирается выезжать вместе с маменькой?

Или гуляет по саду? Одна? С подругой? С поклонником?

Эти мысли меня просто изводят.

Ехать в Шахматово немедленно!

Сейчас же!»

Я перевернул страницу и продолжил чтение.

28.05.05.

«Блоки уже не могут скрыть удивление при виде меня. Вполне возможно, что они начинают догадываться о тайной причине моих участившихся визитов. Мне стыдно за себя, но я ничего не могу поделать.

Говорил с Анной Ильиничной. Описал ей дачу, снятую заочно по чьей-то рекомендации, посетовал на неудобство дома и неухоженный сад.

— Что же делать, Николай Антонович? — спросила генеральша со вздохом. — Приходится соглашаться! Загостились мы тут, пора и честь знать.

— Если угодно, я могу найти дачу гораздо более приличную вашему положению, — возразил я. — Да и Александра Викторовна, наверное, не привыкла к таким… непрезентабельным условиям.

Анна Ильинична снова вздохнула.

— Сандра — девушка благоразумная, — сказала она. — Понимает, что в нашем положении нельзя претендовать на исключительные удобства. Виктор Андреевич, мой муж, — пояснила она мне, — оставил нам только свои награды. Приходится вести скромную жизнь, ничего не поделаешь!

Я промолчал. Но это ответ, подтвердивший мои догадки, меня обрадовал.

Выходит, Сандра почти бесприданница. Значит, претендовать на хорошую партию она не может. Конечно, бывают и счастливые исключения. Например, Лиза рассказывала мне о своей дальней бедной родственнице, вышедшей замуж за родовитого и богатого английского лендлорда. Что ж, такое бывает.

Я должен желать каждой девушке подобного счастливого поворота судьбы.

Но Сандре я этого не желаю.

Сегодня мне удалось увидеться с Сандрой в саду. Она сидела в беседке и читала какой-то французский роман.

— Что вы читаете? — спросил я, входя в беседку.

Сандра подняла голову и посмотрела на меня своими невероятно длинными глазами. Она выглядела еще более красивой, чем в прошлый раз. На ней было легкое, почти летнее платьице, не требовавшее ношения корсета, длинные волосы заплетены в косу, перевитую голубой лентой.

— Шодерло де Лакло, — ответила она. — «Опасные связи».

Я неприятно удивился. Читать подобные романы в столь юном возрасте!..

— А ваша маменька одобряет ваш литературный вкус? — спросил я осторожно.

— Вот вы у нее и спросите, — ответила Сандра с легкой улыбкой. — А я как-то позабыла спросить.

— Вы очень независимы, — заметил я и присел на край перегородки.

— Да, — подтвердила она. — Хотя не настолько, насколько хотела бы.

— Полную независимость от родителей дает только брак, — сказал я назидательно. Мне хотелось выяснить, нет ли у нее поклонника.

— Разве? — спросила Сандра. Закрыла книгу и посмотрела мне прямо в глаза. Под ее взглядом у меня все время краснеют щеки. Это просто невыносимо.

— А по-моему, полную независимость дают только деньги, — сказал она.

Я изумился циничной трезвости этой мысли.

— Вы думаете, что деньги решают все проблемы? — спросил я.

— Во всяком случае, большинство из них.

— Но они не в силах дать человеку счастье, — возразил я.

Сандра пожала плечами.

— Согласитесь, лучше быть несчастным с деньгами, чем без них, — сказала она.

Я не нашелся, что ей ответить. Хотел продолжить разговор, но тут прибежала горничная с известием, что «приехал господин Загурский, и маменька просят вернуться в дом».

— Передай, что я сейчас буду, — сказала Сандра.

Положила книгу на стол и встала с места.

— Кто такой господин Загурский? — спросил я угрюмо.

— Вы не знаете? — удивилась Сандра. — Это один из самых богатых людей в России.

— Ваш сосед? — спросил я, мрачнее еще больше.

— Да. У него имение неподалеку от Шахматово.

— Он женат? — спросил я с тайной надеждой.

— Вдовец, — ответила Сандра и пошла по ступенькам, ведущим вниз.

— Он ухаживает за вами? — не удержался я.

Она обернулась, посмотрела на меня удивленным и высокомерным взглядом. Впрочем, я и так понимал, что не имею права задавать подобные вопросы.

Сандра смотрела на меня примерно минуту. Затем ее взгляд смягчился и стал насмешливым.

— Ухаживает, — подтвердила она с некоторым вызовом. — А что?

— Ничего, — пробормотал я.

Остаток дня провел в тоске.

Господин Загурский, в противоположность большинству вдовцов, оказался не стар, не плешив. Он хорош собой, не обременен выводком малолетних детей, довольно остроумен и ловок в общении с дамами. Умеет вовремя сказать комплимент, прекрасно играет на рояле. В общем, во всех отношениях «хорошая партия». Тем более, для бесприданницы.

Анна Ильинична к нему благоволит. Оно и понятно: взрослая девушка — товар скоропортящийся. Может и перезреть.

Интересно, что думает о господине Загурском сама Сандра? Она с ним весьма любезна. Любезна, но и только. Держится ровно, со спокойной уверенностью в себе, совсем не кокетничает. Странно, именно отсутствие кокетства и составляет главную часть ее очарования.

Похоже, господин Загурский того же мнения.

Он ухаживает за Сандрой с откровенной настойчивостью человека, имеющего серьезные намерения. Очевидно, предложение руки — вопрос весьма непродолжительного времени.

Что ж, он имеет на это все права. Права вдовца, похоронившего жену почти три года назад.

Я отдал бы десять лет жизни, чтобы оказаться на его месте!

Боже мой, что я говорю! Что я думаю! Что я пишу!

Лиза, прости меня за это!

Вернулся в Петербург в самом подавленном и мрачном состоянии. Видеть никого не хотелось, поэтому сразу же по приезде закрылся в своем кабинете.

Лиза несколько раз стучала в дверь, пыталась войти, но я отговаривался тем, что очень занят.