Джон Макнейл - Консультант

Без особой надежды на успех он попытался вскрыть металлический шкаф, но тот, как и в прошлый раз, не поддался. Подсев к столу, Вебб вытащил верхний ящик и под справочником случайных чисел нашёл ежедневник Алловея. Он нервно перелистал страницы, пока не нашёл 7 февраля. Страница была девственно пуста. Вебб облегчённо выдохнул. Единственное, что могло вызвать хоть какой-нибудь интерес, было слово «Альтон», повторявшееся время от времени в графах, соответствовавших выходным дням.

Вебб ещё раз оглядел кабинет Алловея. Не так уж много от этого человека осталось. Образцово выровненные и расставленные строго по размеру папки на стеллажах. Да пара строчек о последних неделях его жизни в этом здании, сверкающем светом, но лишённом окон. Одинокая, пропащая жизнь. Если не считать «мышки». Знает ли «мышка», что он уже мёртв? Или она работает для своего создателя и дальше, неделю за неделей отгрызая по кусочку от богатств «Уотермана» и пряча деньги в безопасную норку для того, кто придёт за кладом?

«Альтон». Единственная зацепка, которая у него есть. Человек ли это или место? Вебб прошёл в угол зала, где на стеллаже стояла разного рода справочная литература. В лондонском телефонном справочнике он нашёл двенадцать Альтонов. В остальных городах Великобритании их могло быть ещё человек сто. Как узнать, который из них был связан с Алловеем?

Потом он вытащил атлас Британии и посмотрел в алфавитный указатель. Там было три Альтона — один в Дербишире, второй — в Хэмпшире и третий — в Шропшире. Он понятия не имел, о котором из них могла идти речь и что там надо было искать.

Джек Кеннеди разглядывал сокровища, которые были в его распоряжении. Честно говоря, этот кладезь информации пока не вызывал у него восторга — он ощущал себя в положении шифровальщика, которому надо разгадать вражеский код.

— Пока что я не сильно продвинулся, — пожаловался он Веббу, но тот спешил и сразу ушёл, водрузив на плечи Кеннеди последнюю часть распечатки.

Распечатки были сложены в две пачки.

На одной из них рукой Вебба было написано «Архивный оттиск», а на другой — «Текущая копия».

Первым делом Кеннеди отправился в подвал, где размещалась библиотека, чтобы разжиться справочником к компьютеру «ИБМ 370/165».

На обратном пути он заглянул ещё на склад канцтоваров и взял толстый блокнот и пачку разноцветных фломастеров.

На протяжении первого часа он занимался только тем, что бессистемно перебирал распечатки, открывая то один, то другой лист, чтобы понять, с чем ему вообще придётся иметь дело.

«Это операционная система, которую банк использовал шесть месяцев назад», — сказал ему Вебб, вручая пачку с надписью «Архивный оттиск». — «А эта система используется сейчас. Вам надо просто найти, в чём различия. Потом вы сравните их и установите, связаны ли они с нормально проведёнными изменениями и улучшениями или это та дырка, которую прогрызла „мышка“. Вы её сразу узнаете, как только увидите, даю голову на отсечение!».

«Итак», — констатировал Кеннеди, — «Вебб исходит из трёх основных предпосылок. Во-первых, он убеждён, что „мышка“ прячется в операционной системе. Во-вторых, Вебб предполагает, что нелегальная программа была встроена за последние шесть месяцев. Если это не так, все усилия Кеннеди пойдут прахом. Вебб признал, что речь идёт всего лишь о догадке. Он, правда, говорил, что это должно было произойти относительно недавно, но не слишком уверенно. И, наконец, третье — речь идёт о достаточно сложной вставке!»

Он закрыл глаза и попытался представить того человека, который придумал «мышку». Вебб в разговоре как-то назвал его «господином Икс». Был ли он хитёр? Предположим, что это был выдающийся мозг, хитрее чем Вебб, лучше чем все, с кем Кеннеди был до сих пор знаком в мире ЭВМ. Во всяком случае, искать его «мышку» будет крайне сложно. Уж это-то Джек понимал точно. Он ощущал себя пловцом, которому через секунду предстоит плыть через реку, другого берега которой за горизонтом не видно.

Суббота. Джек Кеннеди сидел за своим столом уже с раннего утра, один во всём здании. Через несколько часов утомительного сопоставления архивной и текущей версии памяти «БАНКНЕТа» — справа налево и обратно — у него неприятно заныла шея. Он взял два больших куска картона и вырезал в центре по квадратному окошку такого размера, чтобы в нём полностью помещалась одна инструкция. Картонки он положил на каждую из выписок — получилось два экранчика для чтения. Теперь, синхронно передвигая картонки, он мог сразу же заметить, похожи ли группы цифр в обоих окошках. Если цифры различались, Джек брался за фломастер и начинал разбираться, откуда взялась эта разница. Потянувшись в очередной раз за фломастером, он не заметил, что локтем сдвинул одну из картонок. Прошло минут двадцать, прежде чем он понял, почему цифры в окошечках вдруг потеряли всякий смысл.

Джеку вдруг показалось, что он превратился в машину — глаза и руки механически повторяли одни и те же операции. Глаза начало печь и Джек вдруг необычно остро ощутил, какой же это нежный орган — глаз, как хрупки мышцы, которые им управляют, как ранимы его механизмы. Ему даже начало казаться, что он ощущает, как напрягается глазной нерв, пересылая в мозг очередную порцию цифр. Всё чаще и чаще он вынужден был делать перерыв в работе, закрывая глаза ладонями и давая им передохнуть в темноте.

Потом он снова открывал глаза и принимался за работу. Эту работу надо было делать как-то иначе, должен же быть более совершенный способ справиться с ней, не рискуя ослепнуть от перегрузки!

Около семи часов вечера глаза окончательно взбунтовались — изображение комнаты двоилось и не желало сливаться в единый образ. Напрягшись, Джек попытался справиться с непослушными глазами. С большим трудом ему удалось сблизить картинки. Джек снова видел нормально, но продолжал сидеть, оцепенев, с открытым ртом.

«Эврика!», — завопил он вдруг и вздрогнул от своего крика. Глаза сами подсказывали ему, что надо делать!

Тут была лишь одна проблема: ему нужна была помощь Элеоноры Прайс, а не далее, как два часа назад, он отменил по телефону свидание, которое сам же и назначил. Ответом была со злостью брошенная трубка телефона.

Он позвонил Элеоноре снова, но к телефону никто не подходил. Он даже обрадовался, что её нет дома. Это означало, что он может бросить работу до следующего утра.

Воскресенье. На звонок Джеку пришлось нажимать локтем — обе его руки были заняты коробками распечаток. Звонить ему пришлось минут пять, прежде чем дверь наконец распахнулась. Элеонора только что встала с кровати. При виде Джека её сонливость постепенно начала проходить.