Вероника Рыбакова - Смерть предпочитает блондинок

Он подождал, когда они скроются в подъезде, затем набрал ее номер.

— Мне больше нельзя здесь находиться.

Действовать надо было быстро. Он не рассчитывал, что к мерам безопасности и к расследованию подключится кто-нибудь, кроме ментов. И она тоже думала, что никто не станет возиться со всей этой историей. Ему надо было во что бы то ни стало отключить их внимание от нее — переключить все это внимание в ту сторону, куда все они почему-то никак не хотели смотреть. Совсем в другую сторону от нее.

Все было придумано так ловко, так хорошо сходилось у него в голове. В его мыслях. Ему теперь хотелось, чтобы все сошлось и на самом деле.

«Сойдется», — подумал он и рванул на полной скорости к воротам тепличного хозяйства в северной части Москвы. У него было время найти то, что ему требовалось. По дороге он заехал в большой супермаркет и купил там парикмахерские ножницы, тонкие, острые, и еще два пакета всего самого лучшего, им для ужина — то, что любил он, и то, что любила она.

С девчонкой все вышло очень ловко — он обогнал ее на машине и ждал у газетного киоска в метро, прикрываясь газетой. В толпе у эскалаторов была толчея, но он спустился за ней дальше, ехал с ней в одном вагоне до первого перехода. У перехода образовалась длинная человеческая пробка. Он двигался за ней шаг в шаг. Волосы девчонка очень удобно прихватила заколкой, они щекотали ему руки с ножницами и с газетой. Он отрезал ей хвост, еще не дойдя до эскалатора, на эскалаторе заслонил ее от взглядов спиной, а после на станции быстро пошел назад в переход и поехал к своей брошенной у метро машине, сел в нее и помчался к себе домой.

Когда домой вернулась она, он показал ей трофей — светло-русые волосы в полиэтиленовом пакете.

Паршивка из квартиры напротив не дала ему той ночью спокойно уйти — он хотел закрыть дверь на ключ и спуститься вниз, но услышал шум поднимающегося лифта. Прихлопнул дверь, быстро спустился пешком. Уже около входной двери подъезда услышал оглушительно громкий крик девчонки и понял, что Жанну обнаружили.

Он пробежал к машине, стоящей под окнами, и задним ходом выехал в переулок. Еле ноги успел унести. Ничего, пусть теперь обделается от страха, маленькая сучка, раз путалась у него под ногами.

Это было вчера.

А на сегодня у него был новый план действий. Девчонка его вообще не интересовала, и он не собирался соваться к их дому после визита серьезного мужика с чемоданчиком.

Ему было даже немного смешно. Завтра ему надо было поздравлять свою любовь с Восьмым марта. Подарок был уже готов — лежал в аккуратном тючке в багажнике его машины, закрытый на ключ. А сегодня подарочек ожидал кое-кого еще.

Но так на самом деле было даже интереснее. Да, это правильное слово: интереснее. Он чувствовал себя хорошо, как в прежнее время — примерно так же.

Будильник в мобильном заиграл готичное вступление к песне группы HIM «Крылья бабочки». Маша проснулась и не сразу сообразила, почему она спит в халате и в носках и куда ей надо вставать в такую темень — неужели на работу?

Действительность влетела в ее сознание птицей, и Маша в панике подскочила на кровати, включила в комнате свет.

На часах было восемь вечера, а не восемь утра, и ей через час надо было звонить Ритке и ехать в центр города, чтобы взять у Ритки напрокат пистолет! Еще ей надо было поговорить с мамой Жанны. Все сразу!

Маша подбежала к смешному пузатому бумбоксу, включила свою любимую радиостанцию. Музыка настраивала ее на тусовочный лад. Она подошла к шкафу и стала перебирать свои вещички, висящие на плечиках. А вдруг в этом самом клубе все будет так классно, что ей захочется там посидеть? Поплясать? «Крем» был дорогим и известным тусовочным местом. Завтра же, в конце концов, Восьмое марта!

Ничего крутого на плечиках обнаружить было невозможно. Маша одевалась так же, как и большинство девчонок ее возраста — в подростковых магазинах с сезонными скидками и пестрыми одежками, сшитыми либо в Китае, либо в России, которые было не жаль выбросить, если они надоедали.

Прикинув так и этак, она выбрала новые джинсы, почти летние — светло-голубые, со смешными двойными карманами, которые они купили летом в Сочи вместе с Ленкой Фантиковой. Широкий и красивый ремень, выпрошенный у мамы, несмотря на ее жесткое противостояние. Тонкую-претонкую белую трикотажную майку со стразиками на боку — майка была как раз клубной, с вырезом, стильной и шла к еще не совсем сошедшему с Машиных плеч загару.

Она накрасила ресницы тушью и аккуратно подмазала губки мягким блеском. У этого блеска был вкус вишневого компота, и Маше нравилось это ощущение. На работу она не красилась.

Ее новая стрижка все еще держала утреннюю укладку. «Ну хоть с волосами можно не возиться!» — подумала Маша и пошла на кухню, пить чай, звонить Татьяне Петровне и Ритке.

Татьяна Петровна только обрадовалась, что Маша идет на вечеринку с друзьями, а Ритка крикнула ей:

— В десять я буду в клубе «Крем», подъедешь, наберешь меня, а я тебя проведу!

И тут же связь с ней пропала. Наверное, она вышла из зоны доступа, несясь в каком-нибудь скоростном лифте.

Маша поняла, что времени у нее еще полно, и решила поужинать перед походом. Она набросила на плечи халат, чтобы не испачкать одежду во время еды, и нашарила в холодильничке кое-что вкусное.

У нее были печеночный паштет из очень хорошей кулинарии, немного подсохший хлеб, но такой ей как раз и нравился, отличный сыр и холодная куриная ножка.

Чай с клубничным вареньем согрел ее душу.

Темнота за окном туда протечь не смогла.

С новой стрижкой Маша показалась себе в зеркале совсем другой, чем раньше.

Свет на лестнице был очень ярким — наверное, соседи поменяли лампочку. Маша вызвала лифт, спустилась вниз, спокойно вышла из подъезда и пошла к метро.

Всю дорогу до центра она ехала, стоя спиной к закрытым дверям вагона, не отлепляясь от них ни на минуту. В городе чувствовался праздник: многие женщины возвращались домой с букетами и пакетами, мужчины тоже были в основном при цветах и с подарочными сумками.

Центральные улицы переливались разноцветными огнями. Предпраздничная толпа опустошала магазины. Маша улыбалась всем встречным, и все, что с ней происходило недавно, показалось ей обрывком плохого сна.

У клуба «Крем» стояла толпа жаждущих пройти внутрь. Маша отошла в сторонку и набрала номер Ритки.

— Алло! Алло! Кто это? — услышала она крик Ритки на фоне бухающего ритма клубной музыки.

— Это я, Маша, я уже у клуба, — прокричала Маша.

— А! Иди к дверям, я через пять минут спущусь!

Маша подошла к толпе перед охраной. Время от времени охрана пропускала подходящих к заведению хорошо одетых людей. Остальные, особенно пара смазливых девиц справа, продолжали канючить: