Марина Серова - Последний шанс

— Татьяна, ты что-нибудь будешь? — брезгливо спросил Максим. Прежде чем сесть, он протер свой стул носовым платком.

— Нет, успела позавтракать. — Мне приходилось питаться и в более мерзких местах, ни сейчас Максим отбил весь аппетит.

— Я так и подумал.

— Вон они, посмотрите, — Дима многозначительно и таинственно приподнял бровь. — Меня чуть в тюрьму не посадили из-за этого … — Дима употребил очень крепкое определение. Понятно теперь, откуда у его сыночка такие познания в матерных выражениях. А еще интеллигенция называется.

Я скосила глаза в нужную сторону. Напрасно Дима думал, что убийца его дяди может скоро сняться с места. Молодой парень сидел в окружении девиц и, судя по смурному лицу, страдал от похмелья.

— Только тот, которого Наташа видела накануне убийства, куда-то делся, — забеспокоился Дима. Он забавно завертел головой, пытаясь обнаружить неуловимого преступника. — Дело вот как было. Идем мы с Наташей к ее матери, теще то есть моей, а эта компания навстречу. Наташа мне шепчет: смотри, вон того молодого человека я видела, когда заезжала к дяде в день его смерти.

Искала она меня, — пояснил Дима, обращаясь ко мне, — вы же заметили, какая она у меня ревнивая. Я ей и говорю, что надо бы за ним проследить, наверное, он и есть убийца. Жаль, но мой благой порыв остался не понят. Наташа заявила: чего я только не придумаю, лишь бы не идти к ее маме. Хорошо ей судить, но ведь не ее в убийстве обвиняют.

Я расстроилась и перестала слушать жалобы племянничка. Без толку я сюда приехала, только время зря потратила. Чтобы избавиться от похода к родне жены, еще и не такое можно выдумать, но мне-то от этого не легче. Мое внимание привлек парень, вышедший из какой-то доселе невидимой мне боковой двери.

— Облегчился? — приветствовал его тот, что сидел с девицами.

Тот махнул рукой и крикнул заулыбавшейся продавщице:

— Маня, дай девочкам по пицце.

Парень повернулся и подошел к столику. Нельзя сказать, что я была поражена в самое сердце, скорее удовлетворена. Вот оно, доказательство того, что Макарка замешан и в убийстве Кубасова. Сидит это доказательство, своими руками, покрытыми грибком, девах лапает и не знает еще, что правосудие в лице Татьяны Ивановой уже полтора часа как не дремлет. Максим что-то тихо промычал.

Ну да, он мог видеть парня, когда на меня напали перед подъездом.

За спиной визгливо заорала продавщица. Я оглянулась, в забегаловку зашло существо неопределенного возраста и пола, одетое с невообразимой пестротой и изобретательностью. Существо обнаружило на одном из столиков неубранный стакан, достало бутылку «Трои» и собиралось культурно полечиться, тем паче что рядом лежали остатки недоеденной пиццы — чем не закуска.

— Эй! — закричала продавщица подручным Макара. — Вы чо думаете, давайте гоните этого взашей. Расселись тут, понимаешь. Вам Макар Петрович за чо деньги платит?

Ребятки неохотно поднялись и, переругиваясь, направились к нарушителю спокойствия. Точно, осенило меня, Андрей же говорил, что Макар продал оба кафе.

Мои мысли перескочили на бомжика с веником и его рассказ про летающего Образцова.

— Дмитрий Алексеевич, а в счетах дяди вы ничего интересного не обнаружили?

Дима пожал плечами:

— Почти ничего. Он должен был от кого-то получить крупную сумму, но не получил.

— А от кого?

— Понятия не имею. Боюсь, влез дядя в криминал и меня подставил. Что с бандитами делать будем? — Он оживленно потер ладони.

— Пока ничего. Кроме слов вашей жены, никакого доказательства того, что они знали вашего дядю, а если и знали, это еще не значит, что убили. Но я займусь ими.

Дима разочарованно осмотрел меня с ног до головы И обиженно сказал:

— Ну, знаете ли, я хотел как лучше.

— Мы ценим твою помощь, — вмешался Максим.

— Но вынуждены вас покинуть, — добавила я. Мне сейчас пришла в голову одна мысль, и я собиралась ее проверить.

— Танечка, а мне что делать? — растерялся Дима.

— Идти восстанавливать мир в семье. Показания вашей супруги могут нам пригодиться.

— Лучше помирись с ней, — посоветовал Максим. — Знаешь, рассерженные ревнивые женщины бывают очень опасны.

— Еще начнет давать показания против вас, — поддержала я эту мысль.

— Сам говорил, ей выгодно упечь тебя в тюрьму. Последний аргумент пришелся в самую точку. Дима тут же подхватил шляпу и, наскоро простившись, скрылся.

— Куда ты теперь? — осведомился Максим.

— А ты со мной не собираешься? — надулась я. — Бросаешь девушку одну?

— Не бросаю, а собираюсь временно дать отдохнуть от своего присутствия.

Как это ни прискорбно, но у меня через полчаса деловая встреча. Посидела бы ты дома, а я приеду, и мы решим, куда рвануть на выходные.

— Обязательно к твоему возвращению постараюсь влипнуть в какую-нибудь неприятность, — мстительно заявила я. Что же мне теперь, пешком идти?

Максим, казалось, прочел мои мысли:

— До места назначения я тебя довезу. Только скажи, куда.

— На площадь, к памятнику Образцову.

— Зачем? — удивился Максим. — У тебя там что, свидание назначено?

— Угадал, касатик. Раз твоя встреча дороже тебе, чем я, то большего ты от меня не добьешься. Можешь умирать от любопытства. — Ну не дрянь я после всего этого, а? Он же мне не нужен.

Максим задумался, пытливо рассматривая мою обиженную физиономию.

— Хорошо, поехали.

Я несколько раз обошла памятник. Как бы залезть к нему под простыню?

Максим выжидающе молчал. На встречу он, кажется, больше не торопился. С мужчинами всегда так — дела, дела… Знаю я их дела. Ну что же, сам виноват. Не хочет работать на себя, будет работать на меня. Не люблю смотреть, как другие бездельничают, когда я работаю.

— Максим, ты меня не подсадишь?

— Не терпится увидеть памятник вблизи? — усмехнулся он. — До воскресенья дотерпеть не можешь?

— Лучше честно признайся, что не любишь носить женщин на руках и возносить их на пьедестал.

— Тебе надо не детективом работать, а прокурором.

Максим легко подхватил меня и приподнял. Я уцепилась за постамент и подтянулась на руках. Со стороны зрелище это, наверное, выглядело забавно. — Есть! Можешь опускать.

— Не расскажешь, за что я страдал? — Максим аккуратно поставил меня на твердую поверхность.

— Еще сама не знаю, в чем дело, но это не настоящий памятник.

— Вот как? — вежливо, но без особого интереса протянул Максим. Его равнодушный тон меня подзадорил.

— Да! Димин сыночек накорябал на гипсовом истукане одно словечко. Если хочешь, слазь, убедись, вон оно на левом ботинке. Памятник — хорошо раскрашенная под гранит фальшивка. Я думаю, что здесь не обошлось без Макара.

— Зачем ему это?

— Не знаю, но думаю, в милиции разберутся.