Марина Серова - Привет с того света

— Мне пора.

— Постой, — потянула я его за рукав. — Ты в разговоре сказал, что благодарен судьбе, что встретил Арифа и все так сложилось. Почему?

— Видишь ли, я всегда хотел быть богатым. Я вырос в многодетной семье без высокого достатка. И именно через него ко мне пришли деньги. И что бы то ни было, я рад этой встрече. Но есть еще кое-что, кроме денег. То, что главнее всего.

— И что же это, по-твоему?

— Любовь…

— А, кстати, если уж до конца быть честным, что с Арифом? Живой ли он?

При этих словах взгляд Вахи стал несколько настороженным. Он отвел глаза в сторону и двусмысленно произнес:

— Если мы с вами говорим об одном и том же человеке, то я думаю, с Арифом произошло как раз то, что наш знаменитый режиссер-постановщик господин Мельхорн расписал в своей пьесе.

— Ваха, а можно ли поконкретнее?

— Понимаете, Татьяна Александровна… В этом странном спектакле никто до конца не знает, кто есть кто, и конкретика четко выступит лишь в самом конце. Впрочем, вы сами все поймете. Когда мы с вами встретимся в следующий раз. Не требуйте слишком многого. Для меня и так тяжело было решиться на этот шаг.

И он, вырвав свой рукав из моей ладони, решительно открыл дверцу «Москвича» и вышел из машины. Вскоре я услышала мотор заводящейся «Нивы», а еще через несколько секунд и сама «Нива» скрылась в ночной мгле.

Господи!!! Боже ты мой! Одно приключение за другим. Но наконец-то хоть что-то проясняется.

После встречи с Вахой я буквально погнала «Москвич» домой. Мне просто необходимо было выпить чашку кофе и, конечно, бросить кости.

Открыв дверь своей квартиры, я сразу же почувствовала неприятный запах газа. Позвонив в квартиру соседки, я попросила ее спуститься вниз, перекрыть газ и отключить электричество. Зайдя снова в квартиру, я обнаружила жуткий беспорядок. Все было разбросано по полу, словно только что здесь произвели обыск.

Ювелир Френд, которого я оставила несколько часов назад спящим, лежал на диване на спине. По его лбу стекала струйка крови. Распахнув настежь окна во всей квартире, я подошла к Фрейду, нащупала пульс и позвонила в «Скорую».

Он был жив. Опоздай я минут на двадцать, не миновать бы беды. Но больше всего меня заинтриговало то, что на пороге в прихожей лежала оброненная связка ключей.

Я подняла эти ключи и увидела брелок, на котором болталась какая-то странная фигурка. Старик, несущий на плечах мешок, и крысы, бегающие по этому мешку… На лице старика застыл неподдельный восторг, узкие глаза его искрились лукавой усмешкой.

Боже мой! А уж не этот ли талисман описывала мне в свое время Албена. Надо сказать, она была хорошей рассказчицей и довольно ярко описала эту фигурку. Внешне эта штучка, которую я держала в руках, буквально один в один похожа на тот талисман, какой носил на себе покойный Макс, муж Албены. И если это так, то становится уже совсем очевидным, что убийца Макса и остальных жертв — одно и то же лицо.

И по всему выходило, что это не кто иной, как таинственный Александр Мельхорн, владелец фешенебельного коттеджа на берегу Зеркального озера. Правда, он убивал свои жертвы руками своего подручного Вахи. А тут, судя по всему, побывал лично Потому что Ваха в это время разговаривал со мной.

Оглушив Френда, он учинил обыск и перевернул в моей квартире все вверх дном. Только вот что он мог тут искать? Вопрос, на который я пока ответить не могла…

…В этот момент в квартиру прибыла бригада «Скорой медицинской помощи», которая принялась откачивать недвижимое тело Френда и задавать идиотские вопросы.

— Это что, ваш муж? — с ехидцей поинтересовалась толстая тетка в белом халатике выше колен.

— Нет, — отвечала я ей в тон. — Это мой братец единоутробный, от одного отца и матери.

Врачиха бросила подозрительный взгляд на меня, потом на Френда и, недовольно щелкнув замком сумочки, ушла прочь и увела за собой хихикающую медсестру.

После того как бригада санитаров «Скорой», забрав Френда, освободила мою квартиру, я приняла душ, заварила любимый кофе и села уплетать булки с маслом и остатками плова.

Уже утром, вспомнив о главном принципе своего расследования, я обратилась к костям. И они комбинацией 12+32+19 предсказали мне, что «только благодаря собственным усилиям вы сможете достичь долгожданного успеха в задуманном деле». Эта фраза показалась мне весьма туманной, и я повторила операцию гадания.

7+22+16.

«Вы покинете свой дом в надежде сделать доброе дело».

Интересно, что это могло бы означать вместе? Думала я недолго и через несколько минут уже выезжала со двора.

Леля Кастела жила на окраине города, в частном секторе. Добравшись до нужного места, я еще полчаса потратила, расспрашивая соседей, где находится Известковая, 19. Услышав имя и фамилию женщины, которую я разыскивала, женщина лет пятидесяти, всплеснув руками, весело затараторила:

— Зачем раньше не сказали, что Лелю ищете? Она вон там на пригорке живет. Видите, серый забор…

— А вы ей кто будете? — поинтересовалась другая, видимо, дочка или племянница моей непосредственной путеводительницы в дебрях родного Тарасова.

— Сестра троюродная из Москвы. Проездом в вашем городе, — вновь, уже в миллионный раз по ходу всех этих расследований солгала я.

— Леля — девушка хорошая, порядочная. Всегда здоровается, ко всем относится с уважением. Люблю таких душевных людей. Вот, наверно, обрадуется, что сестра приехала, — соседка чуть не прослезилась.

Поднявшись на пригорок, я нажала кнопку звонка у больших железных ворот. Вскоре на пороге появилась Леля… с одной стороны. А с другой — и не Леля вовсе.

Вернее, там, в кафе «Театральном», она, возможно, и была развратной Ольгой Кастелой, а здесь в проеме двери стояла вполне серьезная девушка, аккуратно одетая, без особых намеков на экстравагантность.

— Вы кто? — Леля меня, похоже, не узнала. Это было странно, так как тогда, в «Театральном», и позже, на квартире Фрейда, у нас состоялась весьма серьезная разборка.

— А! Это вы! — в глазах Кастелы замелькал испуг.

— Да не бойтесь вы! По крайней мере, меня… Войти-то можно?

— Можно, — посторонилась она.

Леля как-то задом попятилась, пропуская меня во двор. А я мысленно сравнивала ту Кастелу из «Театрального» и нынешнюю беззащитную овечку. Ведь одно и то же лицо, цвет глаз, рост и все остальное. Только вся разница в том, что там была особа легкого поведения, а здесь домашняя женщина, явно испуганная.

Я прошла в дом и окинула взглядом уютную, неплохо обставленную гостиную. Обстановка дома говорила о том, что хозяйка чистоплотна, часто занимается уборкой и, в общем, не лишена вкуса. Хотя и не утонченного, с неким намеком на мещанскую добродетель. В прихожей висел большой плакат с изображением китайской красавицы на фоне живописного ландшафта.