Марина Серова - Пропала собака

— Поняла, Зинаида Андреевна, погодите, запишу основные приметы…

Ага, хорошо. Теперь мне нужны адреса тех мест, где за ним ухаживали, от кастрационной мастерской… («Что вы, он не!..») — ну, я имею в виду ветцентр — до магазина, где вы покупали ему еду. Запишите здесь, пожалуйста.

Кажется, эта идея не очень-то пришлась ей по вкусу, но писать под диктовку я отказалась — мол, вдруг что перепутаю?..

Пока она корпела над записями, я скоренько обдумала положение.

Триста в день, да еще и поиск пропавшей собаки, а не человека, которого убрали или который умчался на край света с несколькими десятками «лимонов», прихваченных на родине, — работенка непыльная. Куда могла деться ее псина? Да просто осесть у соседей, которые прельстились ценой и наградами, — небось весь ошейник увешан медалями. Или еще куда-нибудь недалеко. Не похитил же ее кто-нибудь ради выкупа, ей-богу? Так что разберемся как-нибудь. И деньги получим. Нелишние.

— Очень на вас надеюсь, — прокомментировала Зинаида Андреевна результаты нашей встречи, отсчитывая аванс в размере двух дневных доз прямо из сумочки. Нечего сказать, подготовилась она просто замечательно. Впрочем, мне же и лучше. Не придется потом искать клиента, задолжавшего тебе пару-тройку тысяч баксов…

— Я вас не подведу, — честно ответила Таня Иванова. И с облегчением закрыла за старушкой дверь.

Есть не хотелось: перед глазами все еще стоял дебильный взгляд свиноматки.

Ладно, раз так — к делу. Труба зовет!

Среди людей, с которыми меня сталкивала судьба, имелся один специалист по собачьему племени. Я ему в свое время чем могла — помогла, теперь его черед.

— Алло, Иван? Это я, Таня… Которая Иванова, не узнал, что ли?..

Мне бы встретиться с тобой, переговорить… Да тут у одной почтенной дамы псина пропала. Надо бы кое-что разузнать.

— Заходи прямо сейчас, я свободен, — ответил басовитый голос, — хочешь, сушек купи по дороге, чаю попьем.

— Жди, еду.

Жилье Ивана располагалось неподалеку — трехкомнатная квартира, очень неплохо обставленная: консультант-собаковед жил в достатке.

Устроившись в уютной кухне напротив толстенного бородатого Вани, я почувствовала, что вернулся аппетит, и забыла о скромности:

— Вань, у тебя что-нибудь перехватить можно?

— Да легко, — кивнул хозяин, — сиди, я сам, — и принялся за создание кулинарного шедевра из четырех яиц с луком и соусом. — Рассказывай, что там у тебя приключилось?

— Беда. У клиентки пропала собака, вот фотография.

— Сейчас посмотрю, — он как раз лил желток в соус, — дальше что?

— А то, что эта собака была всем собакам собака: четыре приза на российских, два на международных, конкурсах. А всего малышу три года…

— Неплохо, — кивнул Иван, — ну, где там твоя фотография?

Он даже не вглядывался.

— А-а! Я этого пса знаю! — воскликнул он. — Сам присуждал ему «Гран-при» в Питере, полтора года назад, когда сидел в жюри. Знаешь, кто его хозяйка?

— Кто?

— Зинаида Андреевна Булгакова. А знаешь, чем она знаменита?

— Чем?

— Она основала городской клуб любителей собак и кошек, еще когда Сталин высылал интеллигенцию в места, не столь отдаленные. Сама вернулась из этих мест и основала.

— Надо же…

— Потом долгие годы боролась за права животных, в перестроечное время первая связалась, с международными организациями и организовала московскую межклубовку, потом — регионалку.

— Да она крута… — Неимоверно, у нее связи похлеще, чем у нашего мэра. Она и с зелеными на короткой ноге и с собаколюбами.

— А Леонид?

— Какой Леонид?

— Это пса так зовут.

— А, Лидер… Сын Бургера и Магады из Штатов. Страшный пес, я тебе скажу, хотя при должном обращении ведет себя вполне нормально, даже совсем тихонько.

— А что же в нем страшного такого?

— Порода. Знаешь бульдогов?

— Спрашиваешь! — В детстве меня укусил бульдог. — Ненавижу.

— А бультерьеров?

— Собака «новых русских»?

— Типа того. Дело все в том, что при скрещивании выводят породы с нужными качествами. В свое время для спецподразделений американской армии вывели бультерьеров. Не так уж давно, это молодая порода. И совсем недавно, лет пять назад, скрестили бульдога, бультерьера, добермана, германского «бойца» и еще чью-то кровь добавили, точно не знаю, чью — это секрет фирмы "Limitar.

Std", скрестили и вывели породу особенно агрессивную — для собачьих боев.

Назвали питбуль. От нормальных собак отличается именно боевыми качествами — силой и агрессивностью. У этого Леонида кожа практически лишена нервов, в бою он боли просто не чувствует, в это время у него адреналина хватило бы на десятерых людей, повышается скорость и активность… А челюсти? Это тварь, которая человека загрызет, не подавится!

— Почему же не запретили их разводить? — спросила я, вздрогнув.

— А кто может запретить? Это право частника: заводить такую собаку, какую хочется. Другое дело, что за поведение агрессивной собаки отвечает хозяин… или что такие вот «питомцы» несколько раз просто загрызли хозяев.

— Господи!

— Вот именно — «Господи!», потому что сделать ничего нельзя:

«Гринпис» защищает подобных собак, мол, при нормальном обращении они ничего плохого сделать просто не смогут. А про генетику и физиологию защитнички забывают. Правда, отдадим должное, Зинаида Андреевна специалист опытный, и за все время выставок и конкурсов на ее питомцев жалоб не было.

— Значит, эта собачка, тихонькая и послушная у бабули, сбежав, может натворить на улицах такое!..

— В принципе не должна, если к ней никто не будет приставать… но если кто-то посмеет!.. Кто его знает?.. — пожал плечами Иван. — Ай, яичница подгорает!

— Сюда. Осторожнее, а то уро… Черт!

— Спасибо.

— Ой, извини, дай я почищу…

— Прочь руки от советской революции! У тебя жена и дети. Я сама почищу, — и пошла в ванную. Умылась, со второго захода поела, успокоилась.

— Продолжим нашу консультацию. Что-нибудь еще про породу: как быстро бегает, как хорошо прячется, как много жрет? А главное — как мне ее выследить?

— Ты только помни, что создавалась порода для боев, а не для охоты, скажем. Глаза и нос защищены очень хорошо, складками кожи. Но соответственно зрение и нюх слабые. Они атакуют движущиеся большие объекты, ориентируются по тактильным ощущениям, по резким запахам.

— Это что: мне, если я с ним встречусь в тихом переулке, стоять и не двигаться?

— Лучше отвлечь внимание. А еще лучше — усыпить, если убить нельзя.

Близко не подходить. Если нет запаха и движения, такой пес за два десятка шагов тебя от телевизора не отличит. Цвета видит черно-белые, но это вообще у всех собак… Знаешь, я, кажется, придумал, что тебе нужно.