Юлия Павлова - Если женщина хочет…

Олег Данилович решил сегодня добираться до дома новым маршрутом. На старом при каждом светофоре и яме в асфальте дороги хотелось выть от скуки. Как-то почти незаметно, будто помимо своей воли, Олег все больше съезжал в сторону набережной и вскоре проехал мимо библиотеки… Затормозил.

В «храме культуры» вовсю горел свет, только высокие окна были скромно прикрыты занавесками «маркиза», которые по сегодняшней стоимости могли себе позволить далеко не все коммерческие фирмы.

На стоянке перед библиотекой теснилось несколько машин. Олег удивился, когда к одной из них, черной «восьмерке», подошла Елена из библиотеки. Автомобиль приветливо ей «мякнул», мигнув фарами, она открыла дверцу и села за руль.

Ничего себе девушка. Ходит в шмотках из лучших бутиков, ездит на автомобиле российского среднего класса да еще спокойно беременеет, от кого ей вздумалось, явно не нервничая по поводу материального обеспечения будущего чада.

Прогрев машину, Елена привычно съехала на дорогу и, мигнув поворотниками, умчалась не то домой, не то в светлое будущее. Олег Данилович достал третью за сегодня сигарету. Врач после инфаркта разрешил выкуривать в день не больше пяти. Из библиотеки вышла Эсфирь Иосифовна и подошла к темно-синему «Опелю» последней модели. Примерно такой хотел купить заместитель директора городского камвольного комбината. Двух тысяч не хватило на новую. А Эсфирь запросто прикупила себе «нулевую», да еще и сигнализация крутая. Чем они в этой библиотеке занимаются?

В Городке, стоявшем на перепутье торговых дорог, как железнодорожных, так и автомобильных, машин первого класса хватало, иномарки встречались чаще отечественных, но чтобы у сотрудников библиотеки…

К «Опелю» заведующей подбежала Танечка, тяжело плюхнулась на заднее сиденье. Ну, хорошо хоть эта не на «Мерседесе», хотя здесь, наверное, дело только в том, что ей права не дали. С таким диагнозом на лице ни за какие взятки психдиспансер не подмажешь.

Темно-синий красавец стремительно унесся к центру города. На стоянке осталась только одна машина — «БМВ», женский вариант, трехдверный. Олег Данилович с тоской подумал, что это средство передвижения запросто может принадлежать Людмиле Михайловне… Не хотелось бы. Не потому, что машина плохая, а потому, что слишком явно выставляется достаток напоказ. Подозрительно и опасно.

Ехать домой или попробовать заглянуть, что там делается, за шелковыми «маркизами»? Олег Данилович кинул окурок в расползшийся днем от теплого солнца сугроб и вышел из машины. К вечеру немного подморозило. Олег перешел к библиотеке, хрустя ледком на мелких замерзших лужицах, и постучал в дверь. Ответа не последовало. Всмотревшись, Олег заметил стрелку, указывающую на кнопку звонка, а заодно разглядел за большими стеклами, за шелковыми шторами надежную решетку, которая повторяла изящные изгибы «маркизы» и при поверхностном осмотре была почти незаметна.

Надавив на кнопку звонка, Олег прислушался. Легко простучали каблуки, отдернулась занавеска, и на следователя приветливо посмотрела Людмила Михайловна. Выражение ее лица почти не изменилось при виде Олега. Дверь гостеприимно распахнулась.

— Добрый вечер, проходите.

Олег Данилович вошел в библиотеку. Впечатление было по сравнению с утренним совсем иным. Занавешенные окна создавали уют. Людмила, и так всегда выглядевшая моложе своих лет, в вечернем свете смотрелась диктором информационных программ областного телевидения.

— Людмила, я тут проезжал…

— Мимо.

— Да. И решил спросить…

— Об Илье.

Людмила смотрела на Олега, сияя вечерней улыбкой. Это было приятно.

— Чай будешь?

Олег задумался, хочет он чаю или не хочет, но Людмилы рядом уже не было. Она выглянула из зала абонемента.

— Иди сюда, посидим на кухне. Знаешь, я тебя сегодня сразу узнала, но повод для возобновления знакомства, согласись, не самый приятный, да и прошлые воспоминания тоже… не сладкие.

Он шел на ее голос. За директорским кабинетом коридор закончился метра через два, но в стене оказалась еще одна дверь и сразу за ней длинный коридор вправо.

— У нас здесь остатки фондового отдела, списанные и двойные экземпляры держим. Две комнаты мы сдаем в аренду ребятам с рынка, они там цветы хранят. А вот кухня.

Пройдя между облезлых от времени стен, Олег вошел в библиотечную кухню. Два года назад о такой мечтали все «новые русские». Итальянское дерево, латунные обводки по периметру, подсветка и красивая посуда. В следственном отделе районного отделения милиции кухня занимала четыре квадратных метра: посеревший дешевый стол, три стула, а на ободранной стене — полка с банками сахара и чая. Грязный электрический чайник иногда мыли — на 8 Марта и День милиции. А в этой кухне все блистало чистотой.

— Тебе чаю или кофе?

— Водки.

Олег сказал это по наитию. Появилось желание внести диссонанс в идеальный женский мирок.

Она слегка улыбнулась. В освещенном нутре холодильника много чего стояло, в том числе и литровая бутылка водки. Людмила достала ее, прихватила ветчину. Ногти сверкали новым розовым маникюром.

Выставив на стол еще несколько закусок, Людмила села за длинный стол.

— Садись, Олег. Ты хотел поговорить.

Ей было странно видеть его растерянным. Он всегда был настолько в себе уверен…

Семь лет назад он пришел в их семью, ее и Бори, единственного сына. Он тогда прошел в большую комнату и встал посередине. Произнеся длинный монолог о том, как безнравственно поступил Борис с его дочерью Олечкой, пригрозил большими неприятностями. Людмила оцепенела. Страх перед следователем из милиции у нее, служащей заштатной библиотеки с нищенской зарплатой, вызвал спазм в груди.

Борис, наоборот, по ходу обвинительной речи расслабился и даже заулыбался. Выслушав Олега Даниловича, он задал ему два или три вопроса, Людмила потом не смогла их вспомнить, а Борис отказывался повторить. Но это касалось Ольги, ее отношения к жизни, что-то из области идеального мужа и семьи.

Олег начал кричать, покраснел, тогда Борис встал и попросил перестать пугать маму. Олег Данилович вспомнил о существовании Людмилы и взглянул на нее с брезгливостью. Людмила заплакала. Борис вскочил и сказал Олегу Даниловичу, что тот после развода с женой мало занимался дочерью, был вечно занят, а теперь изображает из себя любящего отца, толком не разобравшись, что, собственно, нужно Ольге. Он думает так реабилитироваться? А вот Борис считает, что Ольге он совсем не нужен, и если сейчас волевым путем объединить их судьбы, то сначала будет не очень счастливым только он, а попозже несчастными будут все.

Людмила пыталась выяснить, не беременна ли неведомая ей Оля. Оба мужчины зашипели на нее и попросили не вмешиваться. Людмила махнула рукой и ушла на кухню пить чай. Она включила погромче черно-белый телевизор и собралась посмотреть начавшийся фильм, но через десять минут на кухню пришел Борис и объявил, что гроза миновала. Следователь выдохся и отбыл выяснять дополнительные данные по делу своей запутавшейся в показаниях дочери.