Марина Ефремова - Заказ на мужчину мечты

— И не подумал. Я столько лет тебя ждал, подожду еще немного. Все равно ты будешь моей. — Он взял ее за руку, перебирая ее пальцы, проговорил: — Даже если ты меня еще не любишь, это не беда, моей любви к тебе хватит на нас обоих.

— А мы не слишком торопимся? — спросила Соня.

Он поцеловал ее руку и произнес:

— Я пойду, пожалуй. Мне завтра необходимо в Словинское съездить, надо выспаться, проводи меня.

Он первым прошел в прихожую, Соня пошла за ним и тут вдруг снова вспомнила про носовой платок с вышивкой.

— А знаешь, Ритка подала идею, надо посмотреть в Леркиных вещах, какие у нее платки. Давай вместе посмотрим.

— Я не умею лазать по чужим вещам, — резковато ответил Евгений, эта тема явно начала его раздражать.

— Я тоже не умею, но надо когда-нибудь этому учиться, — ответила Соня примерно с той же интонацией.

Евгений остановился и недобро глянул на Соню. У него были холодные, даже враждебные глаза. Она вдруг вспомнила, что такие же глаза были у него, когда он хлестал по щекам Леру там, в лагере на озере, когда увезли в больницу Риту. Соня осеклась под его взглядом и почему-то спросила:

— Женя, а почему ты бил Леру?

Евгений овладел собой, черты лица его смягчились, он изобразил подобие улыбки и сказал:

— Не думай об этом, я просто не сдержался.

Соне стало не по себе от этой его улыбки, она отступила на шаг и только кивнула в ответ. Евгений, просительно сложив руки на груди, добавил:

— Извини, я напугал тебя. Просто ужасно надоели все эти ваши сказки про клады. Давай забудем обо всем, нам с тобой надо подумать о нашем будущем.

Он сделал шаг к Соне, но она снова отступила от него. Евгений опять усмехнулся и уступил:

— Ну хорошо, давай учиним обыск в сумке твоей подруги, согласен. Где она?

— Кто? — не поняла Соня. — Подруга?

Евгений рассмеялся, чем окончательно разрядил обстановку и реабилитировал себя в глазах Сони, и ответил:

— Нет, сумка.

Соня тоже засмеялась, успокоившись окончательно, и ответила:

— Она там, у двери.

Евгений огляделся вокруг себя, потом посмотрел удивленно на Соню, развел руками:

— Ничего здесь нет.

— Как нет? — удивилась Соня и стала осматривать всю прихожую. Сумки действительно не было. Она пропала. — Ясно, у нас был вор голодный, не хапужливый и прихватил по пути, что совсем плохо лежало. Что я теперь скажу Лерке?

А Евгений вдруг заторопился, быстро распрощался с Соней, сказав ей, что завтра его в городе не будет, и ушел.

Соня еще никогда так плохо не спала. Чувство неосознанной тревоги не отпускало ее. В душе поселилось тяжелое, мрачное предчувствие беды.

Она вставала несколько раз ночью. Ходила по квартире. Заглядывала в комнату к маме, прислушиваясь к ее ровному дыханию с легким похрапыванием. Немного успокаивалась, снова ложилась в кровать, но сон не шел. Она ворочалась с боку на бок.

Утро она встретила с тяжелой головой и ноющим сердцем. Она никак не могла объяснить своей тревоги. И не могла понять, что ее волнует больше — состояние мамы, исчезновение Леры или Жека? А скорее — все вместе и каждый в отдельности. Тревога за них переплеталась в ее душе, становилась все сильней, отчетливей.

Она снова пошла на кухню, нашла там пузырек с мамиными каплями «от сердца», накапала десять капель в стакан с водой, подумала немного и накапала еще столько же. Выпила залпом и присела возле стола.

В кухне пахло валерианой и ментолом. Соня взяла пузырек, прочитала на этикетке состав, убедилась, что ничего не перепутала, и, закрыв плотно крышечку пузырька, поставила на место.

Она никогда практически ничем не болела и никогда не пользовалась лекарствами. Она сидела и ждала, когда начнется успокоительное действие. Но желанное действие запаздывало. Либо доза была мала, либо еще что-то.

Соня вспомнила, что единственное лекарство, которое помогало ей безотказно в любой стрессовой ситуации, — это еда. Она встала, открыла холодильник, достала оттуда масло, намазала кусок булки и принялась жевать.

Лекарство помогло. Соня почувствовала себя немного уверенней, спокойней. Она посмотрела на часы, они показывали половину пятого утра. Соня решила, что вполне еще может немного поспать. Для большей верности заглянула в комнату к маме, прислушалась к ее дыханию, закрыла дверь и ушла в свою комнату.

Она заснула. И ей снилось, что в ее комнату лезет вор. Вор залезал то в окно, то в двери. Это был странный черный силуэт, лишь отдаленно напоминавший собой человека. Ни лица, ни фигуры узнать было нельзя. Вор входил в окно и растворялся, потом проникал в дверь и вновь исчезал, потом он каким-то образом оказывался сидящим за столом. И наконец Соня узнала в этом силуэте своего черного человека, которого сама нарисовала на схеме.

Видение становилось все отчетливее, силуэт как бы озарялся светом, и вот-вот должны были проявиться черты лица, но открылась дверь, и Соня услышала мамин голос:

— Сонюшка, вставай, Сережа звонил, он сейчас приедет за тобой.

Соня открыла глаза и резко села на кровати. В глазах потемнело, в голове зазвенели сотни маленьких колокольчиков, во рту пересохло. Все ночные тревоги вернулись в одно мгновение.

— Что случилось? — спросила она хриплым голосом.

— Я не знаю, — ответила Нина Андреевна, — он позвонил, спросил, дома ли ты, и сказал, что приедет сейчас, он ничего не объяснил.

Соня убрала волосы, закрывавшие ее лицо, и посмотрела на маму, пожевала губами, облизнула губы и, все еще плохо соображая, спросила:

— А сколько времени?

— Да уж двенадцатый час. Пора, я тебе кашку манную сварила, вставай покушай.

Соня еще раз глубоко вздохнула. Она наконец проснулась.

— Спасибо, мамуль, я сейчас. От манной кашки мне ни за что не отказаться.

Нина Андреевна ушла. Соня быстро переоделась. Застелила кровать. Наскоро причесалась, перетянула волосы резинкой, убрала свой халат в шкаф и вышла на кухню.

Она села за стол и стала с удовольствием есть кашу.

— Соня, не торопись, есть надо медленней, тщательно пережевывая пищу, — сказала Нина Андреевна и села рядом с дочерью, наливая ей в чашку чай.

— Мам, а что тут пережевывать, это же манная каша, — улыбаясь, ответила Соня.

— Все равно, не торопись. Успеешь, — оставила за собой последнее слово Нина Андреевна. — Соня, а ты уже ответила Жене на его предложение?

Соне не хотелось говорить с мамой на эту тему, поэтому она просто коротко ответила:

— Нет.

Но маме требовалось продолжение, поэтому она снова спросила:

— А как же тогда эта помолвка в Ленинграде? И все эти разговоры о свадьбе и совместной жизни?

— Не знаю, мам, я тебя прошу, не спрашивай меня ни о чем, я ничего не могу тебе сейчас сказать, я сама ничего не понимаю. И какая может быть помолвка, кстати, Ленинград давно уже стал Санкт-Петербургом, когда Лерка в беде. Я думаю, что ничего у нас сейчас не выйдет.