Светлана Алешина - После дождичка в четверг (сборник)

– Твой? – спросил подполковник Федотова.

– Ну, мой, кажется, – с тяжелым вздохом признался Федотов.

– Кажется или твой? – уточнил майор Здоренко. – Открывай давай!

Федотов обвел всех присутствующих тоскливым взглядом, вынул из кармана связку ключей, повозился над замками, продолжая вздыхать, отпер гараж и отошел в сторону.

– Так не пойдет, – сказал подполковник, – ты калитку открой.

Федотов послушался. Потянул на себя калитку, поддавшуюся с тихим скрипом. Постоял с секунду, подумал, махнул рукой и вошел в гараж, почти сразу же включив там свет.

Вся внутренность нестандартного гаража представляла собой помесь склада и маленького предприятия по изготовлению левой водки. Здесь стояли ящики с бутылками и канистры со спиртом. Лежали пачками этикетки и акцизные марки…

– Ну что, Бойкова, все куксишься? – Майор Здоренко подошел ко мне и довольно рассмеялся: – Это ж твоя удача, твоя! – Он бросил взгляд на Маринку и поправился: – Ваша!

– Подумаешь! – презрительно сказала Маринка и отвернулась. Слова майора Здоренко задели ее.

– Ну ты что? – подошел ко мне ближе майор. – В чем еще дело?

– Да это же все не то, товарищ майор, – вздохнув, сказала я.

– Как «не то»? А что же «то»? – Майор сдвинул фуражку даже не на затылок, а дальше, почти на шею, нагнул для ее устойчивости голову немного вперед и внимательно посмотрел на меня. – С твоей помощью и при твоем, так сказать, непосредственном содействии раскрыто два преступления! Я рапорт настрочу, чтобы тебя наградили ценным подарком.

– А каким? – сразу же заинтересовалась Маринка и подошла. Она уже забыла, что только что обижалась.

– Ну-у, каким… – задумчиво протянул майор Здоренко. – Вы не в штате и… я думаю, выпишем вам бюст Дзержинского! У нас как раз есть один средних размеров, мы его еще не пристроили никуда. А тебе в кабинете, Бойкова, он пригодится. Культурная вещь!

– Мраморный бюст? – спросила Маринка, снова заскучав. – Или чугунный?

– А хрен его знает, – майор нахмурился, – вроде белый, значит, может быть и мраморный. А тебе не все равно, Широкова? Ты же его на могилу себе ставить не собираешься?

– Может, я его для… – Маринка захотела съязвить, но у нее не хватило духу. Она замолчала на полуфразе, и майор погрозил ей пальцем.

– А тебе, Широкова, за твои шуточки я выпишу персональную парадную смирительную рубашку. Так и знай!

– Таких не бывает, – завелась Маринка, а я, не слушая их бесполезный спор с претензиями на юмор, медленно прошла по гаражу, осмотрела все, что было, и вышла наружу.

Вскоре ко мне подошла Маринка.

– Поехали отсюда, а? – сказала она. – Ну, молодцы мы, слов нет, только уже спать пора.

– Да уж, – согласилась я, – слов нет…

Я осмотрелась и заметила, что проходы, ведущие от гаража к пустырю с двух сторон, выглядят не одинаково. Правая тропа была более протоптанной. Покачала головой и, подумав, что не зря, наверное, меня недавно назвали следопытом, я немного прогулялась по этой тропинке и за гаражом справа заметила колодец, прикрытый дощатым щитом.

– Бойкова, – послышался сзади здоровый майорский рык, – ты куда это собралась? Бежать к канадской границе? Это в другую сторону!

– Я в курсе, – вздохнула я и показала на колодец: – Посмотрите, товарищ майор, сюда от гаража часто зачем-то ходили. Не заросла народная тропа, так сказать.

Майор приблизился и ткнул носком ботинка в деревянный щит.

– Похоже на то, – согласился он. – Только за каким хреном, интересно?

– Нужно открыть и посмотреть! – выпалила незаметно подошедшая Маринка. – Там у него склад, это точно! Или… или он туда труп сбросил, – тише закончила Маринка и прикрыла рот рукой.

– Опять про то же, – проворчал майор Здоренко и, больше ничего не сказав, развернулся и ушел.

– А он снова не поверил, солдафон противный, – прошипела ему вслед Маринка. – Поехали отсюда к чертовой матери. Надоело мне все.

– Мне тоже надоело, – согласилась я. – Алкогольный Федотов мне совершенно неинтересен. Но в колодце на самом деле может находиться что-нибудь…

Я не успела досказать до конца, как сзади послышались голоса и вновь появился майор Здоренко, но на этот раз не один. С ним шли Федотов и двое оперативников.

Мы с Маринкой переглянулись и без слов поняли друг друга: если майор и не верил нам на все сто процентов, то на какие-нибудь жалкие десять или двадцать процентов он был склонен допустить, что мы не совсем сказочницы. И на этом спасибо.

– Что у тебя здесь? – майор Здоренко подтолкнул Федотова к колодцу.

– Это вообще не мое!

Ответ Федотова прозвучал настолько резко, громко и, я бы сказала, истерично, что даже я, далекая в общем-то от допросов дама, поняла – что-то здесь не то. От чужого так резко не отмежевываются. Именно так понял и майор Здоренко. Ну этот-то оперативный зубр наверняка замечал все, что нужно.

– Не твое, стало быть? – ласково-ласково спросил он Федотова.

– Нет! – Федотов не ограничился простым отрицанием. Он замотал головой и еще, по принципу индийского кинематографа, приложил обе ладони к груди, потом помахал ими перед собой. – Гараж – мой, не отказываюсь. А что здесь – понятия не имею! И нечего вешать на меня все подряд.

– Как интересно заговорил… – Майор Здоренко чуть ли не языком зацокал от восхищения, поглядывая на Федотова почти что с любовью. – Ах как красиво заговорил, дорогой ты мой человек! Ну что ж, посмотрим и без тебя, но имей в виду, дорогой мой, если я там обнаружу что-то любопытное да с твоими отпечатками сверху, я тебе слова эти припомню, так и знай.

– Как хотите, – почти прошептал Федотов.

– Что ты сказал, касатик? – Майор откровенно издевался, потому что явно чувствовалось: в колодце есть что-то настолько значимое, что Федотов аж трясется от страха.

– Я сказал: как хотите, – хрипло повторил Федотов.

– Не как хочу, а так и будет! – похлопал майор Федотова по плечу.

Хлопал он несильно, но от каждого прикосновения Федотов вздрагивал, как пугливый котенок, и съеживался.

– Не твое, говоришь? – словно смакуя, повторил майор Здоренко. – Ну смотри, а то потом захочешь признаться в чем-нибудь, да будет уже поздно. Другие тебя опередят, и получишь за все и за всех…

Майор подождал, но Федотов больше ничего не сказал. Стоял, склонив голову, покусывая губы, и было видно, что человек принял какое-то решение и теперь готов держаться его твердо и до конца.

Здоренко подозвал стоящих рядом оперативников.

– Ну что ж, будем поднимать крышку… – сказал он.

Молодые ребята-оперативники, помудрив над деревянным щитом, закрывавшим колодец, подобрали валяющийся в стороне кривой дрын и поддели им крышку.

– Что-то тяжело идет, – пробормотал один из них. Второй подошел на помощь, и, скрипнув то ли доской, то ли суставами, а может быть и тем, и другим одновременно, они стали сдвигать крышку в сторону.