Анна Михалева - Одна минута славы

— Да, нормально. — Она начала было спускаться вниз по лестнице, но вдруг остановилась и снова повернулась к странному мужичку: — Геннадий редко здесь бывает. Он сейчас тут не живет. Но вы подождите еще немного. Он точно придет. Это же ему нужно — квартиру продать.

— Вот и я думаю… — не совсем уверенно раздалось сзади.

Кабинет следователя Терещенко находился в самом конце узкого коридора. Вообще-то Алена удивилась, что у него есть свой кабинет — значит, не последний человек в этом заведении, хотя по виду и не скажешь. На первый взгляд — совсем юный, на студента похож. Бодро шагая по полутемному помещению с желтыми стенами и рядами коричневых сидений, по всей видимости, перекочевавших сюда из сельского клуба, она все еще не могла поверить, что ей все так просто удалось. Вылетев из дома да еще загрузившись этой странной историей про некую Оксану, представлявшуюся всем Генкиной женой, она как-то не подумала, куда направляется.

Ей просто повезло, что Терещенко оказался у себя в кабинете, а не шастал где-нибудь вне здания со своими бестолковыми расспросами «в неформальной обстановке». Ей также повезло, что дежурный на проходной любезно согласился позвонить Терещенко и испросить для нее разрешения пройти. Ну и, конечно, хорошо, что сам Терещенко сразу же согласился ее принять, иначе вернулась бы она домой ни с чем. Дверь кабинета следователя Терещенко мало чем отличалась от прочих дверей в этом коридоре — такая же оклеенная дешевым пластиком «под дерево», разве что номер хранил в себе зачатки индивидуальности. Остальные двери имели другие номера. Она еще раз взглянула на пропуск, сверив цифры, так и есть — 13 (кто бы сомневался!), и робко постучала. За дверью что-то буркнули, и она вошла.

Вадим Петрович Терещенко встретил ее широкой приветливой улыбкой, однако по его покрасневшим глазам Алена тут же определила — он слишком устал, чтобы так радоваться. Скорее всего улыбка относится к разряду профессиональных приемов. Но тем не менее ей было приятно. В очень маленькой комнатенке у потускневшего от пыли окна, на подоконнике которого в пластмассовом горшке томился чахлый кактус, стоял стол, за которым и сидел хозяин кабинета. На углу стола высилась гора разбухших разноцветных папок с тряпичными завязочками, на другом углу располагалась старая настольная лампа с облупившейся желтой краской, посередине лежали раскрытая книга, общая тетрадь и ручка. Алена обвела все это хозяйство удивленным взглядом и озадаченно заметила:

— У вас тут прямо как в канцелярии.

— Да уж, — вздохнул он и жестом указал на стул: — Садитесь.

Она послушно села и молча уставилась на раскрытую тетрадь, сознавая, что начинает вести себя неприлично, пялясь в чужие записи, и от этого еще больше растерялась.

— Вот, контрольную решаю, — пояснил он. — Прошлую сессию завалил. Мы тогда банду ловили, которая на дорогах машины грабила, — было не до задачек. Теперь приходится наверстывать.

— Вы что же, учитесь?

— Ну да. Третий курс пытаюсь закончить. Заочный юридический.

— Если бы меня сейчас снова учиться заставили, я бы повесилась, — призналась Алена. И почему он каждый раз выглядит в ее глазах «замечательным своим парнем»? Словно не следователь, а просто приятель. Впрочем, от этого только приятнее.

— Да я тоже не рад, что вляпался. Горыныч заставил. — Терещенко слегка покраснел и поправился: — Это подполковник Зудин — отличный мужик, опытный. Почему-то приклеилась к нему эта кличка.

— За огнеопасный характер, наверное, — предположила она.

— Может быть, хотя он никогда ни на кого не кричит. Я не слышал. Была б моя воля, я бы его Холодильником прозвал. Ну вот он меня и спровадил на эту учебу.

— Зато юристом будете.

— А что толку, ловить преступников с дипломом юриста так же тяжело, как и без него.

— Не будьте пессимистом.

— Ага, с мое посидите над учебниками… Мне еще дело вашей соседки писать не переписать.

— Что, много фактов накопилось?

Он снова улыбнулся ей:

— Надеюсь, что вы мне еще подкинете.

Плавающая в воздухе легкая романтическая дымка непринужденной беседы двух симпатичных друг другу людей противоположного пола тут же растворилась. В кабинете образовалась по деловому напряженная пустота. Алена тоскливо посмотрела на тусклое оконное стекло, снаружи обтянутое грубой решеткой. Сразу как-то вспомнилось, где она находится. «На допросе у следователя, дура!» — окончательно уточнила она для себя и покосилась на стопку папок.

— Ладно, — вздохнула она, — слушайте.

Он тут же извлек блокнот и положил его перед собой, прямо на раскрытую тетрадь.

— Дело в том, что Лялька, вернее, Ольга Харитонова, была знакома с некоей Ингой из Электростали — они вместе снимались в рекламе женских гигиенических средств фирмы «Тендер». Я уже рассказывала про тот кошмар, который творился у нас во дворе, когда Ольгу увидели по телевизору. С Ингой приключилась та же история.

— Ну…

— Суть в том, что Ингу тоже убили. Я вчера к ней ездила и узнала.

— Зачем?

— Что «зачем»? — не поняла Алена.

— Ездили зачем?

— Вас что, не удивляет похожее убийство?

— Меня удивляет ваша поездка, — неодобрительно заметил Терещенко.

— На вашем месте я бы удивлялась иным фактам.

— Хорошо, — быстро согласился он. — Но все таки зачем вы ездили к Инге?

— Хотела написать статью о судьбе девушки, снявшейся в рекламе женских гигиенических средств. Как видите, судьбы у них очень похожи.

— А почему вы сразу мне не рассказали о существовании этой Инги?

— А вы не спрашивали, — пожала плечами она, удивляясь собственной наглости.

— И что вы узнали?

— Практически ничего, только то, что Инга умерла неделю назад. Я думаю, подробности вам будет легче выяснить.

— Спасибо, конечно, — несколько растягивая слова, поблагодарил он. — И все-таки я вас прошу, не пытайтесь расследовать убийство вашей соседки. Это дело милиции, мое в частности…

— Что?! — Алена даже подскочила от возмущения. — Ваше?! Да если бы не я…

— Вот! — как-то гортанно изрек Терещенко, словно на сей раз все-таки доказал себе нечто, в чем и сам долго сомневался. — Вот чего я боялся! — В довершение ко всему сказанному он развел руками.

— И чего же вы так боялись?! — ехидно спросила Алена.

— Вас!

— Очень откровенно. Не вы ли притащились в неформальную обстановку моей квартиры за помощью?!

— Дайте подумать… — несколько озадаченно проговорил он и вдруг заливисто расхохотался, а поясняя, уже и всхлипывал. — Я же не за помощью к вам пришел, а за свидетельскими показаниями. И… не зря я боюсь журналистов. Даже безобидных на первый взгляд. У вас в крови до самой сути докапываться. Вы же без этого не можете.