Анна Михалева - Одна минута славы

— Но я ничего не покупаю. — Алена поняла, что крепко села в лужу.

— Ты покупаешь свое доброе имя, только и всего. Не хочешь, так и скажи. Чего я зря надрываюсь?

— Конечно-конечно. — Она попыталась исправить ситуацию — схватила Сашку за руку и потащила к столу, на котором лежали деньги. — Вот, можешь пересчитать! Просто я должна же себя обезопасить. Я же не дура полная!

Впрочем, сейчас Алена и сама сомневалась в своих мыслительных способностях. А вот у следователя Терещенко уже сложилось на сей счет собственное мнение. Это точно!

— Может, ты и расписку с меня потребуешь? — усмехнулся Сашка.

— Согласись, так мне было бы спокойнее.

Он сунул руки в карманы брюк и рассмеялся. Видимо, это был ответ на предложение написать расписку. В других обстоятельствах Алена бы обиделась, сейчас же обижаться не стоило.

— Да не трясись ты! — великодушно успокоил ее Сашка, даже по плечу похлопал.

— Может, выпьем? — Алена сделала вид, что действительно расслабилась, хотя от Сашкиного прикосновения колени у нее подогнулись.

— Неплохая мысль.

Она отскочила к бару и перевела дух. И тут же мысленно поклялась, что больше никогда не согласится остаться в одной комнате с убийцей, даже если в соседнюю набьются все омоновцы Москвы, усиленные десятком агентов ФБР и полусотней ребят из МОССАДа.

— Виски, водка, бурбон, джин? — бодро проговорила Алена, «заинтересованно» рассматривая бутылки. Да дела ей не было до бутылок, даже тех, которые стояли у самой стенки и остались еще с последнего приезда отца! Гораздо больше ее занимал вопрос: так ли уж она правильно поступила, что повернулась к Сашке спиной, не воспользуется ли он этим обстоятельством, не шарахнет ли ее по голове чем-нибудь увесистым? И тут ей в голову пришла совершенно неожиданная и абсурдная мысль. Алена ухмыльнулась, впрочем, Сакисян ее циничной ухмылки видеть не мог.

— У тебя богатый выбор, — он подошел и принялся через ее плечо разглядывать содержимое бара.

Алена стояла, пытаясь унять дрожь в пальцах.

— Так что будем пить? — просипела она. Алене сейчас было абсолютно все равно. Она бы стакан с керосином осушила, не поморщившись. Не то чтобы была законченной алкоголичкой, просто обстоятельства не те, чтобы выбирать напитки. Она даже подумала, что самый простой выход — самой чем-нибудь по голове себя долбануть, чтобы больше не мучиться в ожидании.

Может быть, гость почувствовал, как ее трясет, и пожалел — а скорее всего просто вдоволь нагляделся на бутылки, поэтому вернулся к столу и небрежно кивнул:

— Давай бурбон.

Алена с великим облегчением извлекла бутылку и два бокала. Поставила все это на столик и даже сумела улыбнуться.

— Вот и славно. — Сашка разлил напиток и торжественно произнес: — За предстоящий успех операции!

— Ой! — Она вспомнила про свою шальную идею: — Музыка!

— Ну прямо как в лучших домах…

— Почему «как»?! — Алена подскочила к музыкальному центру и ткнула пальцем в клавишу. — Я тут такую песенку раскопала, закачаешься! Ничего не напоминает?

Разумеется, из колонок тут же заворковал Элвис Пресли: «Love me tender…»

— Что? — не понял Сашка.

— Ну, «Тендер» — это же название того, что мы так усиленно рекламируем! Почему, интересно, эту песенку в рекламе не использовали?

— Наверное, потому, что существует закон об авторских правах. Представляешь, сколько нужно заплатить родственникам этого Пресли, чтобы они разрешили использовать песню в рекламе? Расходы нипочем не окупятся.

Она все еще сидела на корточках, к нему спиной.

— А может быть, это ты у нас такая гениальная, никому больше и в голову не пришло, — продолжал Сашка, но голос его стал каким-то вялым.

Алена слишком поздно сообразила, что находится в уязвимом положении дольше, чем требует самое атрофированное чувство самосохранения. Когда же она резко развернулась, то не удержалась на ногах и, вскрикнув, упала на пол. Заметив же в руке Сашки бутылку, она и вовсе потеряла самообладание. Да какое там самообладание, она так заверещала, что Сашка скорее всего оглох бы, если бы доблестные оперативники не повыскакивали из своих засад и не оттащили его в другой угол комнаты. Алена же разрыдалась — так же истерично, как рыдала незадолго до этого харитоновская Оксана.

Кто-то гладил ее по плечу, и она решила, что скорее всего это Вадим, если, конечно, у него было на это время. А если не Вадим, то вообще какая разница? У противоположной стены несколько милиционеров приводили Сакисяна в состояние задержанного. Сашка брыкался, пинался и орал, что все с ума посходили и он скорее всего — тоже, потому что понять ничего не может. Потом он стал кричать, что пришел просто в гости, но ему, похоже, так и не поверили.

Наконец Сашка угомонился, и его вывели. Выглядел он очень расстроенным. Только когда добрая половина оперативников покинула гостиную, сопровождая неудачливого директора съемочной группы, Алена осмотрелась и глубоко вздохнула. Ей показалось, что воздуха в квартире, стало больше, а по составу он стал чище.

— В какой-то момент я уже решил, что ничего не получится. — Вадим сидел в кресле и улыбался. — Представляете, как глупо бы выглядело: открывается дверь спальни, и оттуда выходят люди в камуфляже, которые гуськом покидают гостиную. Сакисян бы с ума сошел.

— Дала я маху, да?

— Ну… не буду отрицать. — Вадим подал ей руку.

Алена встала с пола и тут же плюхнулась на диван.

— А почему же вы выскочили? — спросила она.

— Когда вы включили музыку, он дернулся, застыл на секунду, потом взял бутылку и осторожно подошел к вам. Вы сидели к нему спиной. Может быть, я и поспешил, но, знаете, у следователей тоже нервы не железные. Одно дело сидеть в кустах, дожидаясь, когда бандиты на разборке отстреляют друг друга, чтобы забрать оставшихся без особых потерь. Совсем другое — рисковать головой честной гражданки. К тому же очень симпатичной! — Он улыбнулся.

— Смотрите, осторожно! Со мной пообщаетесь, так и кокетничать научитесь. — Она погрозила собеседнику пальцем.

— Авось для дела сгодится.

— Может быть, выпьем?

— Как вы себе это представляете? Я же при исполнении.

— Вадим, мы технику разбираем, — окликнули его из спальни.

— Угу, — отозвался Терещенко. Затем снова обратился к Алене: — Как вы себя чувствуете?

— Да ничего. Затылок побаливает, — призналась она.

— С чего бы это?

Они рассмеялись. Рассмеялись разом, не сговариваясь. Алене стало легко и приятно.

— Как хорошо, что все закончилось, — вздохнула она.

— Может, я не вовремя? — раздался из дверного проема до отвращения знакомый голос.

Вадим с Аленой посмотрели в сторону прихожей. В дверях стоял Константин Бунин. Вид у него был дурацкий: в одной руке — букет садовых ромашек, в другой — какой-то длинный сверток. Он озирался, провожая взглядом попадавших в поле его зрения оперативников — те расхаживали по квартире, сматывая проводки и перетаскивая свою сложную аппаратуру.