Константин Кислов - Путь на Олений ложок

«Да… встреча, кажется, сегодня не состоится, — с тоской подумал Шатеркин, взглянув на часы. — Я даже предупредить не сумею».

Но вот скрипнула внизу лестница, послышались твердые уверенные шаги. Дежурный стремительно шагнул навстречу, но доклад не состоялся. Полковник был чем-то заметно взволнован.

— Хорошо, что вы здесь, капитан, — сухо сказал он, открывая дверь кабинета. — Наверно, давно ждете?.. Прошу извинить… Проходите к столу, садитесь… Вот так…

Молча постоял Павлов возле вешалки, зачесывая волосы, подошел к столику, налил стакан воды из большого розового графина. Шатеркину казалось, что пьет он слишком долго и много, но вот полковник поставил стакан и, направляясь к столу, сказал:

— Час тому назад на восточном тракте, в районе табачной фабрики в бессознательном состоянии подобран старший лейтенант Котельников.

Шатеркин вскочил со стула.

— Неужели на мотоцикле разбился?

— Нет, он не разбился, — ответил Павлов.

— Не разбился?.. — Голос капитана сразу стал тихим и неуверенным. Он сел на стул, ни о чем больше не спрашивая.

— Да, он не разбился… — строго продолжал Павлов, — он находится в хирургическом отделении госпиталя и, должно быть, через два-три дня будет на службе… я только что от него. Все, кажется, обошлось.

Шатеркин был потрясен. Ведь прошло всего только два часа с тех пор, как он встречался с Котельниковым в отделении милиции, которое находилось в районе табачной фабрики. И вдруг Котельников оказывается в больнице. Что же случилось?

Михаил Алексеевич грузно опустился в кресло.

— Так мы расплачиваемся за свое легкомыслие и ошибки, — сказал он вздохнув.

— Опять погорячился?

— Видимо, так… Когда Котельников уже в госпитале пришел в сознание и увидел меня, он зарыдал тяжело и горько от слепой беспомощной злобы… Спросил чуть слышно: «Ушел он, товарищ полковник?..» — и опять погрузился в беспамятство…

Михаил Алексеевич сидел в пол-оборота к письменному столу, говорил уже спокойно, медленно и глядел не в кабинет, а куда-то в большое открытое окно, в непроглядно черную ночь.

А дело было так. Вепринцев, обеспокоенный мыслью, что им кто-то заинтересовался, стал более внимательным и настороженным. И вдруг он заметил оперативного работника уголовного розыска. Котельникову следовало сейчас же изменить тактику или, наконец, вовсе выйти из поля зрения преступника, передав наблюдение за ним другому работнику, но он подумал, что его никто не видит, что все идет как нельзя лучше и теперь ему осталось только довести свой план до конца. Тогда Вепринцев, ловко воспользовавшись движением транспорта по восточному тракту, вскочил на ходу в автобус, который шел в сторону пригородного совхоза, а Ефимка Стриж сел в другой автобус, шедший к центру. Котельников на какое-то мгновение растерялся. Потом он бросился за тем автобусом, на котором уехал Вепринцев, обогнал его, оставил автоинспектору свой мотоцикл, а сам — на автобусную остановку. И только он успел прыгнуть на подножку, страшной силы удар в грудь отбросил его на мостовую. Вот вам и конец этой печальной истории… — грустно вздохнув, закончил полковник и, чуть сутулясь, подошел к окну.

Павлов всегда относился к такого рода происшествиям с мужественным спокойствием, так же, как боевой командир относится к потерям в строю. Он знал, что когда работник четко усвоил задачу, когда он хорошо знает свой маневр, происшествия — явление весьма редкое. И если в боевых действиях людские потери неотвратимы, то в борьбе с преступными элементами они хотя и не могут быть исключены вовсе, но должны быть сведены до минимума. Он знал из личного опыта, что в единоборстве с преступником решающим фактором является не физическая сила работника и его оружие, хотя необходимо и то и другое, а тонкая и смелая тактика его, разумный и холодный расчет. У старшего лейтенанта не хватило выдержки, и он дорого поплатился. Теперь надо сделать все, чтобы Котельников как можно скорее встал на ноги.

Шатеркин поднялся.

— Разрешите, Михаил Алексеевич, мне сейчас же побывать у него? — спросил он, отодвинув стул.

— Вы мне нужны, — коротко сказал Павлов. — В госпиталь сходите позже.

Он подошел к географической карте, висевшей на стене, и надолго задержался возле нее. Шатеркин стоял у стола в ожидании указаний.

— Сегодня поступила интересная справка, — отвлекаясь от карты, заговорил полковник. — Из нее видно что Вепринцев Иван Петрович является тем самым лицом, с которым нам приходится иметь дело. Вот так… не придерешься, с формальной стороны — все в порядке, и документы в кармане…

Шатеркин недовольно нахмурился. «Неужели и здесь ошибка?» Полковник угадал его настроение, успокоил:

— Не отчаивайтесь, Николай Иванович, все пока впереди.

— Да, но меня заинтересовало это…

— Вполне понятно, — перебил полковник. — У нас есть и другая справка, справка о настоящем Вепринцеве Иване Петровиче, о том самом, который до ухода на фронт работал шофером в гастрономе и который проживал со своей семьей по Московской улице в доме № 27. Вот этот-то Иван Петрович до сих пор к своей семье не вернулся. В декабре прошлого года он был в американском лагере так называемых «перемещенных лиц» в Мюнхене. Известно, что он много раз обращался к администрации лагеря, в различные учреждения, которые занимаются репатриацией, и настоятельно просил отправить его на родину, к семье. Но… не все просьбы там выполняются…

В дальнем от стола углу ожили старые большие часы; молоточек отстукал десять глухих и мерных ударов. «Так я и не предупредил Катю, чтобы она не ждала…»— на какой-то момент вспомнил Шатеркин и опять прислушался к спокойному ровному голосу полковника.

— А после декабря?..

— А вот после декабря он куда-то исчез, — ответил полковник. — В этом лагере его больше никто не видел.

— Очевидно, увезли в Америку.

— Вряд ли! Они скорее всего нашли ему подходящее местечко где-нибудь на европейском кладбище. И таким образом на европейской земле появится еще одна могила неизвестного солдата…

Полковник взял под руку капитана и подвел его к большому дивану, затянутому парусиновым чехлом. Они сели. Удобно устроившись на широком диване, полковник поглядел в глаза капитану и спросил:

— Итак, Николай Иванович, мы подошли к финишу. Что будем делать дальше?

— Мое мнение — брать, — немного подумав, ответил Шатеркин. — Сейчас же, без промедления арестовать Вепринцева, Стрижа, привлечь по этому делу Онучина и начинать следствие.

— Пожалуй, правильно, — согласился Павлов. — И Котельников такого же мнения. Я, признаться, тоже не против: доказательств собрано немало и преступнику пока еще не удалось совсем скрыться… — Михаил Алексеевич помолчал, задумчиво потер виски и опять вопросительно поглядел на Шатеркина. — А если все-таки на некоторое время воздержаться от ареста?