Валерий Махов - Вне закона

Какая-то странная тишина стояла в городе. Обманчивая, как перед боем. Амир приехал в кафе к Сереге Козловскому по кличке Серый. Можно было представить, каким авторитетом пользовался в городе этот человек, если при фамилии Козловский погремуха была Серый. Они сели в отдельном кабинете. Ни есть, ни пить не хотелось. Серый догадывался, зачем приехал Амир, но сам разговор начинать не хотел. Амир расспросил Серого о том о сем, а потом вдруг без предисловий, со свойственным ему восточным темпераментом взорвался:

– Послушай, брат! Ты меня не первый год знаешь. Я против сходки не пойду. Но объясни мне, барану черному, почему я должен не в общак, а Крымскому отстегивать со своих грядок? Общак – это святое. Но почему я должен платить пособие по безработице Крымскому, если кто-то вырезал его барыг?!

– Успокойся, Амир, не так громко. Если раньше чекисты ходили в кожанках и наградных переходящих красных галифе с кожаными вставками, потом в ратиновых пальто, мохеровых шарфах и ондатровых шапках, потом в цепях и перстнях, то теперь любой с виду лох и замухрышка может достать корочки и зачитать нам наши права.

– Ты, Серый, на измене, потому что много фильмов, в натуре, американских смотришь. А за что нас брать? Мы чистые, – возразил Амир.

– Я, брат, ничего зря не говорю. Эта тишина в городе, помяни мое слово, обманчива. Сны плохие вижу, недобрые сны, ой, будет скоро кровь. Большая кровь! А насчет сходки ты зря. Ты же вместе со всеми был на том сходняке, и тогда что-то я не слышал, чтобы ты пузыри пускал. Хотя по большому счету я с тобой согласен. Нужно снова созывать братву, я тоже платить Крымскому пенсию из своих кровных не хочу. Но чтобы все было по закону, кипиш не подымай, а спокойно объедь братву, пощупай, чем дышат. Вот тогда и определимся, – подытожил Серый.

Амир встал, обнял по-братски умного и рассудительного урку и уехал подмучивать дальше.

Созвонившись с профессором Толмачевой по телефону, Андрей приехал к ней в лабораторию. Как ни умоляла Лера, он проявил характер и ее с собой не взял. Нина Борисовна оказалась женщиной, которая могла вызвать не только научный интерес. Красивая фигура, приятное лицо, короткая, под мальчика, стрижка. Все это хорошо сочеталось с ее умом и умением подать себя. Андрей оценил ее чувство юмора, умение держать себя в руках и располагать собеседника к себе. Но Лера отлично подготовила его к разговору. Это при Лере он краснел, как «алые паруса», и белел, как «парус одинокий». В любой другой обстановке и при других условиях это был матерый «земляной» опер.

– Итак, – после глотка кофе и нескольких ничего не значащих фраз произнесла Нина Борисовна, – я надеюсь, что не любовь к химии и не интерес к фармакологии привели вас ко мне.

– И то, и другое, и третье, – моментально ответил Андрей.

– Давайте сразу о третьем, – улыбнулась Нина Борисовна.

– Ну, о третьем, так о третьем, – не стал спорить Андрей. – У меня, Нина Борисовна, есть подозрение, что вы совершили большое открытие в науке. Но, поддавшись дурному влиянию одного своего одноклассника, используете это свое открытие не на благо, а наоборот.

На лице Нины Борисовны не дрогнул ни один мускул.

– Вы говорите загадками. За тридцать лет активной научной деятельности я сделала много открытий. У меня патентов одних больше сотни. Но при чем здесь одноклассники?! Хватит ходить вокруг да около, а то я начинаю терять терпение. Я согласилась встретиться с вами, так как мне было любопытно, соответствует ли ваша внешность вашему имиджу бесстрашного борца с преступностью, и, признаться, теперь слегка разочарована.

– Нина Борисовна, я думаю, что вы придумали «порошок счастья», а Тумановский Игорь Вениаминович по кличке Туман его распространяет, – не моргая, глядя глаза в глаза, ровным голосом закончил Андрей.

– «Порошок счастья»? Впервые о таком слышу… постойте, не тот ли это наркотик, о котором нынче трубит вся пресса?

– Именно он, Нина Борисовна, именно он.

– Молодой человек, вы сошли с ума! Немедленно покиньте мой кабинет и без повестки больше не приходите. Фамилия моего адвоката – Иван Врагов. Он легко добьется для вас повышения, ну, скажем, участковым на Землю Франца-Иосифа. Там отличный климат и огромное поле деятельности для вашей фантазии.

Наконец-то закончился колючий, противный, холодный октябрьский дождь. Ветер по-хамски относился к коротким женским плащам и юбкам. Лужи, покрытые рябью, словно гусиной кожей, не отражали ничего, кроме тоски и безнадеги. В такую погоду старость тянется к теплу, а молодость – к свету. Все клубы и кабаки были забиты под завязку. От кислотного наваждения выносило остатки мозгов. Хотелось общения, секса, радости и счастья. Баянисты или игольчатые торчки путем добавления нескольких нехитрых компонентов научились превращать «порошок счастья» в «эликсир радости». Пара кубиков этого прозрачного снадобья погружали торчка в космический Диснейленд, где добрые и веселые диснеевские герои кормили и поили его, играли с ним в интересные ролевые игры, занимались групповым сексом и откуда так не хотелось возвращаться в дождливый холод черно-белого октября.

Бульбуляторщики, смотрящие на мир через мутный пластик, тоже прикошатились курить «порошок счастья». Длиннее против хода – всем было хорошо. Плохо было только родным и близким. Торчки присаживались, взвинчивали дозы и с улыбкой на кровожадных губах умирали, оставаясь навсегда в своих цветных снах. Первые трагедии коснулись известных в городе семей. «Золотая» молодежь разной пробы быстрее всех оценила и вкус, и цвет, и послевкусие нового кайфа.

Убитые горем родители заливали слезами приемные прокурорских и милицейских начальников, требуя найти и уничтожить торговцев смертью. В криминальных сводках города прошел репортаж, где толпа озверевших от горя людей ногами затоптала возле бара несчастного очкарика, который, случайно проходя мимо, рассыпал на асфальте свое лекарство.

…Кабинеты опустели, все опера были на улице. Обезьянники, учитывая количество набитого в них народа, напоминали библейский Вавилон. Дознаватели спали по несколько часов в сутки. Даже Жора Намучерян, имитируя активную работу, похудел на два килограмма. Но пока все это результатов не давало. Реализаторы, бей их не бей, играй с ними в черно-белые ментовские игры типа «слоника», «ласточку» или не играй, ничего не знали. Торговля была налажена так, что на мелком реализаторе ниточка обрывалась. Нужно было что-то придумать, но вот что?!

Ловлю на живца тоже предложила Лера. Она была уверена, что в тихом, чинном и благородном омуте под названием Нина Борисовна водятся все, даже самые редкие по подлости демоны, занесенные в Черную книгу быстро убывающих видов. Всех поговоривших с учеными оперов предупредили о возможном нападении, но больше для очистки совести, чем из боязни, что это случится. А все-таки случилось! И случилось с Андреем, когда он этого не ждал. Выйдя вечером из машины, он слишком поздно заметил у своего подъезда четырех здоровых пацанов, которые молча набросились на него. Первый удар битой пришелся по спине, и он же спас Андрею жизнь, так как сбил с ног и другая бита просвистела над головой. Падая, Андрей сгруппировался и, пытаясь восстановить сбитое дыхание, откатился в сторону и попытался достать пистолет. Удары палок и ног сыпались градом. Одной рукой прикрывая голову, а другой все-таки достав пистолет, Андрей резко оттолкнулся от чьей-то ноги, перекатился на спину и, сняв ПМ с предохранителя, не целясь выстрелил по ногам.