Валерий Махов - Вне закона

Звук тормозов заштриховал черным красочные пейзажи Генкина. Кого это нелегкая принесла на свалку ночью?! Генкин привстал и в тусклом свете фар подъезжавшего автомобиля увидел, как человек невысокого роста и небольшого веса, в огромном, с чужого плеча брезентовом плаще с капюшоном тащит по земле волоком большой мешок. Что-то подсказывало Генкину осторожно записать палочкой на земле номер машины и дождаться ее отъезда. Подойдя ближе и нагнувшись над мешковиной, в которой, естественно, был труп, он увидел значок слуги народа. «Ну, вот тебе, дедушка, и “жмурьев” день. Теперь уж точно все опохмелимся!» – невесело подытожил Генкин.

Пауза затянулась и из загадочной превратилась в неприличную. Пары расположились за круглым, красиво сервированным и вкусно накрытым столом. Они были почти ровесниками, и если мужики нервно курили, то женщины неприкрыто рассматривали друг друга. Ситуацию спас телефонный звонок. Трудно было поверить, но и марка, и цвет мобильников у девчонок были одинаковые. А то, что одинаковой была и мелодия, казалось просто мистикой!

«Надо будет сменить телефон», – одновременно подумали девушки и мельком, из-под ресниц понимающе посмотрев друг на друга, весело прыснули.

Обе молодые, красивые, умные, хищные, породистые, мужеядные, засмеялись, как из «плена весна» – до румянца, до ямочек на щеках… Глядя на них, заржали и мужики. Вначале, ничего не понимая, как бы с них, а потом, опять же ничего не понимая, вместе с ними.

Звонили Лене. Звонил их старший партнер, Потапов Валерий Иванович. Подробностей операции он не знал, но по старой милицейской привычке волновался за своих подчиненных, теперь партнеров, хотел убедиться, что с ними все в порядке. Лена убрала с лица все проявления слабости, хотя, если верить сладкоголосому, предпостельному Антону, улыбка ей очень шла, и ровным, даже чуть сухим голосом успокоила Потапова.

– Я предлагаю на сегодня рабочий день закончить. Выключить все модные и дорогие средства связи и посвятить остаток вечера: а) разбору полетов; б) друг другу! – твердо произнесла Лена.

Лера, а за ней и мужчины встретили это предложение аплодисментами.

– Что-то мне подсказывает, что у нас с тобой, Лера, есть шанс, прости за тавтологию, уравнять наши шансы по неловкости ситуации, – продолжила Лена.

– Не пойму, куда ты клонишь, но пойду за тобой до конца! – уверенно и незаметно для себя становясь тоже верной ленинкой, сказала Лера.

– А ну-ка, Андрей, достань свое бабельное оружие.

– Почему бабельное? – с недоумением спросил Андрей. – В отличие от вас, оборотней в загонах (разоблаченных и исключенных), мы, действующие и пока не раскрытые службой собственной безопасности археологи следствия и геологи сыска, имеем законное право на хранение и ношение (без права изготовления и сбыта) табельного оружия!

– Да потому, что таких размеров маузеры были только у героев бабелевской «Конармии», начдива Савицкого и его верного комэскадрона Хлебникова.

– Это не маузер, а «стечкин», – ответил Андрей, доставая большой пистолет из спрятанной под пиджаком кобуры. Антон с недоумением достал свой пистолет той же масти.

После секундной паузы все дружно рассмеялись, и последние колючие льдинки настороженности растаяли раз и навсегда! Каждый из этих, таких не похожих друг на друга людей, еще почти не знакомых, после этого маленького, слегка снобистского стриптиза понял, что друзей у него стало больше!

– Итак, Андрей, торжественное собрание по поводу случайного клонирования объявляю открытым. Что-то мне подсказывает, что неожиданный заказ на охрану свел две очень похожие пары на радость друзьям и горе врагам. Все началось с того, что к нам в офис обратилась очень взволнованная и перепуганная Лера. Ни меня, ни Потапова в тот день на работе не было, поэтому заказ брала и оформляла Лена. И она же потом меняла меня на твоей охране. Поэтому то, что ты сейчас – живой, здоровый и слегка ревнивый – сидишь вместе с нами, – это полностью ее заслуга. Угу, а подробности и детали, если хочешь, потом в письменном отчете о проделанной работе. Одно могу сказать твердо. Тот, кому ты мешаешь, второй раз не промахнется! А значит, давайте выпьем, закусим и о делах наших, пока действительно скорбных, покалякаем.

…Женщины притирались друг к другу. Одна огненно-рыжая, другая светло-русая, они были очень разные. И, болтая ни о чем, так, между прочим, постреливая далеко не холостыми взглядами, они по только одним им, женщинам, известным приметам определили, что друг для друга они опасности не представляют. Раз и навсегда решив для себя эту трудную задачу, они шумно выдохнули свою озабоченность и сразу же стали родными и близкими. Мужикам надо подраться, съесть пуд соли и тонну дерьма, прежде чем кто-то кого-то назовет другом. А женщинам хватило нескольких минут, оценивающих взглядов, пары-тройки ничего не значащих фраз, чтобы каждая твердо знала: это моя подруга! Без УЗИ, анализов и рентгенов. И не ошиблись фурии, сдружились.

Вася обманул Тумана. Он не уехал в «Бендерштаты», как обещал, а со своей любимой девушкой залег на съемной квартире. Плазма была на всю стену. Холодильник с Васю ростом, а кровать… Кровать была под балдахином со всеми прозрачными восточными прибамбасами. Примерно такую же, только меньших размеров, Вася видел в ханском дворце в Бахчисарае, рядом с которым жил сослуживец Васи Мустафа Гуливерович со своей красавицей и умницей женой Бахидгюль. Как-то, будучи по работе в Крыму, Вася вспомнил о своем армейском дружке Мустафе и его неоднократных приглашениях в гости.

Вася позвонил, и ему обрадовались. Хлебосольный гостеприимный дом полной восточной чашей радушия накрыл Васю с головой. Строитель по специальности, Мустафа сначала построил гостевые комнаты, а уже потом хозяйские. После обеда, когда было съедено и выпито в промышленном количестве, красавица Бахидгюль взяла гитару, и песня, слова которой с первого аккорда врезались в загрубевшую корку давно не болевшей Васиной души, осталась там на всю жизнь.

…Вот какие сладкие, какие ароматные воспоминания навеяла на Васю кровать в съемной квартире. Он набил холодильник всякими гастрономическими причудами и кулинарными извращениями и лег на дно.

Женщина была счастлива. Шутка ли, ее Василь принадлежал только ей! Не надо было ночью будить его на работу. Не надо было, стоя до утра на коленях, вымаливать у Богородицы прощения…

…Большая удобная квартира. Огромная кухня, где никто из соседок по общежитию не бросит соли в уже готовый борщ или, того хуже, б/у гигиенический тампон. Где не пропадают со сковородки готовые куски мяса, где нет прелестей советского общежития. А постоянное наличие воды в кранах сводило ее с ума. Иногда Вася просто открывала краны и как зачарованная смотрела на это великое чудо! Как-то раз застав ее за этим занятием, Вася даже прокашлялся, спугнув ее. Он мог бы и прослезиться, если бы мог. А так просто откашлялся и что-то для себя понял.