Димитрис Раванис-Рендис - Современный греческий детектив

— Потише!

— Вы сами виноваты.

— Что случилось?

— Он опять приходил.

Каридис мгновенно побледнел.

— Чего ему надо? — спросил он, хотя заранее знал ответ.

— Денег. — Халкья злорадно захихикала.

Фабрикант тяжело вздохнул. Деньги, деньги… Сколько же можно!..

— Я же дал ему на той неделе.

Старуха пожала плечами. Та неделя уже прошла.

— Он требует еще. И к тому же в фунтах.

— В фунтах?!

— Да. Он говорит, что…

Она опять повысила голос. Оглянувшись на дверь, Каридис сильно сжал ей руку.

— Тише, умоляю!.. Сколько?

— Пятьдесят фунтов.

Глаза фабриканта сверкнули ненавистью. Пухлое, добродушное лицо, как у всех толстяков, как-то подобралось и заострилось. Казалось, он готов убить стоявшую перед ним женщину. Талия Халкья спокойно встретила этот уничтожающий взгляд.

— На меньшее не согласен, — посетовала она.

— А сколько из этой суммы попадет к вам в карман? — не сдержавшись, язвительно спросил Каридис.

Старая артистка выпрямилась с видом оскорбленного достоинства. За что такая несправедливость?! Ведь он знает, что она просто-напросто оказывает ему услугу. Ее ничуть не заботило, поверят ей или нет.

— Так как насчет денег?

— Хорошо. Но учтите, это в последний раз.

— Ладно, скажу ему.

Она как будто издевалась над ним. Спокойно сложила руки на груди и ждала.

— Немедленно уходите, — свистящим шепотом проговорил фабрикант.

Злорадно глядя ему в глаза, она потерла указательный палец о большой.

— Принесу вечером в театр, — отозвался Каридис.

— Буду ждать.

Талия Халкья не спеша поплыла к двери. Сама открыла ее. И бросила, обернувшись с порога:

— А у вас хорошенькая служанка. Мое почтение госпоже Кариди. — И рассмеялась.

Еле сдерживаясь, чтобы ее не придушить, фабрикант впился ногтями себе в ладонь. Халкья ступила наконец за порог.

Он стоял отдуваясь и утирал пот со лба. Из столовой донесся голос дочери:

— Папа, где ты?

— Иду, — вздохнув, отозвался он.

Перед закрытой дверью столовой Каридис попытался улыбнуться. И с этой вымученной улыбкой вошел туда. В богато обставленной комнате пожилая женщина отдыхала в кресле, а привлекательная девушка в брюках, сидя верхом на стуле, читала газету. При виде Каридиса она подняла голову. Взгляд у нее был проницательный и чуть нагловатый.

— Кто приходил, папа? — спросила она.

— Одна знакомая. Просила, чтобы я устроил на работу ее мужа, — ответил фабрикант.

— В такое время явилась!

— Бедняки — народ невоспитанный, — не снимая с лица улыбку, сказал он.

Каридиса мучил вопрос, что же будет дальше. Раз уж его начали шантажировать, то теперь вряд ли оставят в покое. Да, влип. Из раздумий его вывел веселый голосок дочери:

— Ты меня не слушаешь.

Спохватившись, он вздрогнул.

— Что, мое золотко?

— В газете пишут о твоей приятельнице.

Пожилая дама подняла голову и осуждающе посмотрела на дочь: эта девчонка стала просто невыносимой.

— Не болтай чепухи, Лилиан, — сказала госпожа Кариди.

Лилиан засмеялась с милой наглостью избалованной девятнадцатилетней девушки.

— Да брось ты, мама!

Она повернулась к отцу, который с грустью смотрел на нее. Прикрикнуть бы, чтоб прикусила язычок, но он не в силах был запретить что бы то ни было своей любимице.

— Пишут о Варги, — продолжала Лилиан. — Будут судить убийцу. А сколько времени прошло с тех пор, как ее убили?

— Два месяца, — ответил расстроенный Каридис. — Не пора ли обедать?

— Мальчики еще не вернулись, — сказала госпожа Кариди; ей тоже был неприятен этот разговор.

— А того красавчика ты знаешь? — не унималась девушка.

— Какого?

— Убийцу. Ариса Димитриадиса. Оч-чень недурен собой.

— Да, — уныло отозвался фабрикант.

— Как думаешь, его ждет смертная казнь?

— Прекрати! — не выдержала мать.

— Разговоры о преступлениях портят перед обедом аппетит, — побледнев, но все еще натянуто улыбаясь, проговорил Каридис.

Лилиан засмеялась, а госпожа Кариди испытующе посмотрела на мужа. Он тут же отвел глаза. Вскоре пришли два его сына, и вся семья уселась за стол. Молодые люди весело болтали. Каридис ел молча. Он встал из-за стола, не дожидаясь десерта, и ушел к себе в кабинет.

Кофе ему принесла госпожа Кариди, что очень его удивило. Давно уже она не проявляла такой заботы. Жена знала о его неверности, о любовницах, которые вытягивают из него массу денег, о поездках в Европу под предлогом торговых сделок, о последней связи с артисткой Национального театра. Знала все. Поначалу она негодовала, плакала, устраивала сцены. Потом, ради детей, примирилась, однако затаила в душе горечь и ненависть к мужу. Теперь она поставила серебряный поднос на массивный письменный стол из мореного дуба.

— Спасибо, — сказал фабрикант.

Жена посмотрела ему в глаза. Она была сдержанна, как обычно, но какое-то беспокойство ощущалось в ее взгляде.

— Что-нибудь случилось?

— С чего это вдруг ты стала проявлять ко мне интерес? — язвительно произнес он.

— Не к тебе. Я тревожусь за детей. — Лицо госпожи Кариди стало еще более замкнутым.

Раздраженный фабрикант поднялся. Лоб его был усеян мелкими каплями пота.

— Я не хочу, чтобы они узнали о тебе то, что я знаю, — ледяным тоном добавила она.

— А что ты знаешь? — вздрогнув, отрывисто спросил он.

Она презрительно пожала плечами и вышла из комнаты. Каридис проводил ее взглядом. На лице его не осталось и следа того добродушного выражения, которое было так хорошо знакомо друзьям, считавшим его бесшабашным кутилой. Взгляд стал злобным, не предвещающим ничего хорошего.

Каридис закурил и опять задумался над своим положением. В душе он не ощущал ничего, кроме страха.

Выходя из дома на улице Патриарха Иоакима, Талия Халкья достала зеркальце и поправила прическу. Она была вполне удовлетворена. Каридис хотя и рассердился, но понял, что все козыри у нее на руках. Теперь он в ее власти и будет постоянно платить, платить столько, сколько у него потребуют. Она улыбнулась. Много лет она влачила жалкое существование, выпрашивала роли, заискивала перед Розой Варги, донашивала ее старые платья, передавала ей записки от фабриканта и даже не мечтала о подобной удаче. Теперь настал ее час.

Но вдруг улыбка исчезла с лица старой актрисы. На противоположном тротуаре она снова увидела того молодого человека. Нет, это не случайное совпадение. Третий раз за последнюю неделю она сталкивается с ним. Стоит и ее как будто не замечает. Провожает взглядом красивую девушку, не сводит глаз со стройных ножек. Он совсем молод, лет двадцать — двадцать два, не больше. Черты лица приятные, в них есть какое-то благородство. Нет, на полицейского агента он совсем не похож. К тому же с чего бы за ней стали следить?