Светлана Алешина - Чушь собачья (сборник)

– А вообще, вы не пытались поговорить с этим… соседом? – спросила я. – Кстати, как его зовут?

– С ним невозможно разговаривать! – с негодованием воскликнула Токмакова. – Он абсолютно некоммуникабелен! Иначе как матом он вообще не изъясняется! Должна признаться, что муж уже несколько раз с ним ругался. Он очень вспыльчивый человек, и если бы не мое вмешательство, не знаю, чем бы все кончилось. А буквально десять дней назад этот Рекс покусал и Валерия! Это было утром, а вечером ему играть в спектакле, представляете? Но тут уж мы действовали решительно – сразу обратились в больницу и взяли справку о причиненных увечьях. У мужа прокушена нога, и он до сих пор хромает. Он так и на сцену вышел – хромая. Вы же понимаете, настоящий артист умирает на сцене! – с пафосом закончила она.

– А, кроме справки, вы приняли какие-то меры? – поинтересовалась я.

– Разумеется! – с жаром сказала Токмакова. – В тот же день я подала заявление в суд. И, вы не поверите, кончилось тем, что оно попросту затерялось! Но тут уж у меня окончательно лопнуло терпение, и я пришла к вам. Если никто не хочет слушать нас, то, может быть, к голосу вашей газеты прислушаются? Ведь это настоящий произвол! Почему один какой-то негодяй может терроризировать всю округу? И делает это совершенно безнаказанно? Или вы считаете, что эта тема неактуальна?

Любовь Георгиевна настолько разволновалась, что лицо ее пошло красными пятнами и сделалось особенно некрасивым. А в глазах ее застыла такая жгучая обида на весь свет, что я вряд ли бы посмела ей сейчас возразить, даже если бы этого очень хотела. Но в принципе я была с ней согласна. Меня раздражали владельцы собак, не чувствующие ответственности за своих питомцев. И эта тема как раз казалась мне очень актуальной. Пожалуй, основываясь на этом случае, можно было организовать в газете целую дискуссию, привлечь к вопросу внимание законодателей. Но сначала для порядка следовало бы выслушать, как выражалась сама Любовь Георгиевна, и другую сторону.

– Ради бога, не волнуйтесь! – сказала я. – Мы постараемся вам помочь. Но, согласитесь, объективности ради мы должны встретиться с вашим обидчиком. Кстати, вы так и не сказали, как его зовут…

– Он нам не представлялся, – ответила Токмакова. – Если я не ошибаюсь, милиционер называл его Дмитрием Анатольевичем. А фамилия, кажется, Гаврилов. Именно так я зафиксировала его в своем заявлении. А что оставалось делать? Он же не идет на контакт!

– Этот Гаврилов постоянно живет на даче?

– Поручиться не могу, – задумчиво сказала Токмакова. – Но у меня складывается именно такое впечатление. Кстати, он, по-моему, вообще не из нашего города. Когда участковый проверял у него документы, в разговоре всплыло название… Вот совершенно выветрилось из памяти! – она озабоченно наморщила лоб. – Новосибирск? Хабаровск? Честное слово, не помню!

– Видимо, он нездешний, – заключила я. – Это как-то удивило участкового?

– Да, он еще спросил, что этот тип здесь делает. И тот, знаете, нагло так ответил, что проводит отпуск на даче своего друга, и законом это, мол, не запрещено… Отпуск! Это более трех месяцев. Вы слышали что-либо подобное?

– Ну, у некоторых категорий работников и раньше были продолжительные отпуска, – заметила я. – А уж в наше нестабильное время… Только меня смущает такой момент – вы говорите, более трех месяцев. Не с апреля же он живет на даче?

– А что? – недоуменно посмотрела на меня Токмакова. – Домик там вполне пригоден для жилья, оснащен АГВ… Да, соседи говорили, он появился там уже в апреле, это точно! Но, в конце концов, это неважно. Важно, что потом они с участковым уединились на пять минут в комнате и о чем-то там шушукались, после чего милиционер явно принял его сторону. Вам это не кажется странным?

– Вот как раз странным мне это не кажется, – сочувственно сказала я. – Но, поскольку свидетелей их уединения у нас нет, не будем об этом. Лучше расскажите, как найти дачу этого Гаврилова. Я завтра же съезжу туда и попробую с ним побеседовать.

– Ради бога, будьте осторожны! – с беспокойством взглядывая на меня, сказала Любовь Георгиевна. – Мне не хотелось бы, чтобы от этой собаки Баскервилей пострадала такая очаровательная женщина, как вы! Может быть, вам стоило бы предварительно договориться с участковым?

– Не волнуйтесь, – успокоила я ее. – Мы поедем вместе с фотографом. Виктор – человек военный, служил в разведке. С одной собакой он уж как-нибудь справится.

– Ну, хорошо, – с сомнением произнесла Токмакова. – К сожалению, мы с мужем оба завтра заняты. Но, может быть, так вам даже будет удобнее. В общем, слушайте! Вы доедете автобусом до конечной остановки в Затоне…

– Мы поедем на машине, – поправила ее я.

– Ага! – Любовь Георгиевна на секунду задумалась, а потом попросила листок бумаги и карандаш. – Тогда я лучше начерчу вам план. Так вам будет легче разобраться. И потом, наверняка там кто-то будет из дачников – они подскажут.

Она набросала на бумаге довольно подробную схему участков и протянула ее мне. Однако на лице Любови Георгиевны явственно читалось сомнение.

– Знаете, вот сейчас мне начинает казаться, что я зря отнимаю у вас время, – сказала она. – В самом деле, почему вы должны заниматься нашими проблемами? Наверное, мой рассказ показался вам до некоторой степени анекдотичным?

– Анекдоты, на мой взгляд, должны быть смешными, – ответила я. – А то, что вы рассказали, – совсем не смешно. И это далеко не только ваша проблема, и мы будем о ней говорить.

– Правда? – Любовь Георгиевна посмотрела на меня с благодарностью. – Я очень рада, что вы так думаете. С вашей поддержкой мы будем чувствовать себя значительно увереннее.

Мы очень тепло распрощались и договорились созвониться, когда эта история получит продолжение. Проводив посетительницу, я посвятила своих мужчин в суть дела.

– Завтра мы выезжаем на место проживания этой собаки Баскервилей, – предупредила я Виктора. – Захвати с собой аппаратуру – неплохо будет, если мы снимем хозяина этого зверя и хищный собачий оскал – это очень оживит газетный материал.

– Какая порода? – меланхолично поинтересовался Виктор.

– Ты имеешь в виду собаку? – спросила я. – К сожалению, Любовь Георгиевна не разбирается в породах собак, но, по ее словам, это что-то ужасное. Кстати, ты умеешь защищаться от нападения собак?

Виктор молча показал мне газовый баллончик.

Мы были настроены весьма решительно, но о мерах безопасности рассуждали скорее в шутку. Мы считали, что нам опасаться нечего.

На следующее утро мы с Виктором отправились на дачу. День был чудесный – солнечный, с теплым ветерком. Пыльная, нагретая солнцем дорога привела нас в благословенный уголок, где на берегу Волги один к другому лепились дачные домики, почти не различимые за пышной зеленью фруктовых деревьев.