Аркадий Вайнер - Без компромиссов: Гонки по вертикали. Я, следователь… (сборник)

7-го отделения милиции гор. Риги

капитан милиции Касюлайтис

Сабуров размял папиросу, прикурил, пустил в окошко толстую струю синего табачного дыма. Как будто снова свой трейлер завел, подумал я, а он сказал устало:

– Ну и вот, общественные меры. Я им тогда говорю: недоразумение все это, вы уж подождите с общественными мерами. Вы, говорю, лучше выясните – может, это какой-то жулик с моими документами фокусничает...

– А почему с вашими документами?

– Да у меня в августе все документы пропали, вместе с бумажником. Не то потерял, не то в автобусе сперли... Ну, заплатил я, значит, штраф и получил новый паспорт. А со старым, наверное, разгуливает какой-то проходимец. Вы бы нашли его поскорее, а то он снова где-нибудь напьется... меня же опять в милицию потащат.

– Постараемся, – заверил я.

– Постарайтесь, – попросил Сабуров и вдруг спохватился: – Да, чуть не забыл, черт... Мне теперь какой-то шизофреник письма шлет. Требует, чтобы я отдал ему какие-то документы. На проданную машину. Черт-те что: у меня, кроме сотни вот этих громил, – Сабуров кивнул в окно на шеренгу трейлеров, – других никогда не было. А уж «Волги» и подавно...

– Простите, – перебил я. – Я не совсем вас понял...

– А тут и понять ничего нельзя. – Сабуров достал из кармана два смятых листка бумаги. – Просит, чтобы я выслал ему технический паспорт. Одно слово – чудеса!..

Уважаемый Алексей Степанович!

Машина моя в полном порядке, и я ею доволен. Однако мне препятствует ее использовать то, что она до сих пор не оформлена. Ведь Вы обещали прислать техпаспорт с оформлением не позже 5 сентября, сегодня уже 15 сентября, а от Вас ничего нет. Я тем более тороплюсь, что собираюсь в отпуск. Поэтому прошу не медлить, а сразу же оформить на меня машину и выслать мне бумаги. Очень прошу не задерживать, ведь мы же обо всем договорились!

15 сентября

Косов

– Ага, – пробормотал я. – Кое-что проясняется. Алексей Степанович, а конверт от письма где?

– А что – надо? – смутился Сабуров. – Вот чертовщина! Я его выбросил – на кой он мне?

Видимо, на моем лице было написано огорчение столь явное, что Сабуров смутился еще больше, широко развел огромные ручищи и сказал виновато:

– Я ж не знал... Я бы сберег, ей-богу...

Мой школьный учитель Коростылев говорил: «Не употребляйте всуе слово «итак». Это важное слово, ибо содержит в себе моральные обязательства – оно всегда должно свидетельствовать об окончании существенного периода...»

Я не могу сказать «итак»... Никакого существенного периода я не закончил. И ничего существенного не узнал. Просто человек, который, по-видимому, убил Женю Корецкого, снова стал бесплотным, исчезнув, как дождевая капля в реке. Я уже было стал привыкать к нему, охотно называл его Сабуровым, представляя себе часто его внешность, чтобы он стал телесным, объемным, чтобы он превратился в реального врага. С которым можно бороться, которого можно ненавидеть. Ведь сейчас возникает странная коллизия: если он убил впервые и больше не намерен этим заниматься, то он может навсегда исчезнуть из поля зрения. Если он пойдет на новые преступления, то обязательно оставит следы и мы скорее всего его поймаем и воздадим полной мерой. Но ценой этого возмездия станут еще несколько человеческих жизней. Умрут несколько безвинных людей, которые сейчас, наверное, весело смеются, о чем-то мечтают, кого-то любят. И не знают, что смерть пустыми, мертвыми глазами уже смотрит им в затылок...

В горотдел милиции я пришел вечером.

– Боюсь, что этому Косову не видать техпаспорта, – сказал я начальнику угрозыска, пожилому подполковнику с иссиня выбритыми щеками и маленькими щегольскими усиками. – После того как ваш Сабуров остался без документов, в Ленинграде всплыл его «двойник». Он-то и продал Косову машину от имени Сабурова.

– Но ведь у Сабурова никогда не было машины, – резонно возразил подполковник.

– Об этом и речь. Значит, «двойник» продал чужую машину: кофейно-белую «Волгу».

– Кофейную «Волгу» украли двадцать второго августа у доцента Рабаева, – задумчиво сказал подполковник. – Помните, вам сообщали? И до сих пор она не разыскана.

– Да-да. Возможно, что «двойник» продал Косову именно эту машину. Возьмем ее на заметку. Но главное начинается дальше. «Двойник» выезжает с Корецким из Ленинграда. Вскоре Корецкого находят убитым, а его машина бесследно исчезает.

Еще через несколько дней дебошир, задержанный в рижском ресторане, предъявляет паспорт на имя... Сабурова. Вот, пожалуй, и все. А с общественным порицанием Сабурову вы поторопились, мне кажется.

– Так ведь из Риги бумага пришла, – сделал слабую попытку оправдаться подполковник...

– Бумага... – сказал я без особого сочувствия. – Бумага... Человек главнее бумаги...

Все, больше никакого Сабурова для меня нет. Есть Бандит, который здорово «засветился» в Риге и которому написал письмо Косов в наивной надежде получить документы ворованной «Волги». Сейчас у меня два пути: искать Косова или ехать в Ригу. Но Косов, даже если я его разыщу, даст очень мало. Косов – этап пройденный, больше этого липового Сабурова он и в глаза не увидит. Нет, надо ехать в Ригу. Там наверняка что-нибудь еще можно найти.

Я заполнил бланк телефонограммы и побежал на четвертый этаж. Перескакивая по серым бетонным ступенькам, я вспомнил одну из мрачноватых сентенций учителя Коростылева: «Не катайтесь на перилах, дети, берегите их, ибо это сооружение делает ваше падение с лестницы проблематичным...» Эх, где бы достать перила для своей жизненной лестницы?..

В ЛЕНИНГРАДСКИЙ 0БЛУГРОЗЫСК

ТЕЛЕФОНОГРАММА

Из новых материалов следствия усматривается, что фамилия разыскиваемого нами покупателя кофейно-белой «Волги», весьма вероятно, Косов.

При установлении этого лица прошу:

1. Подробно допросить его о всех обстоятельствах покупки «Волги».

2. При наличии у покупателя каких-либо документов на эту машину – срочно подвергнуть их криминалистической экспертизе на предмет установления подлинности.

3. Осмотреть купленную им машину и зафиксировать номера двигателя, кузова и шасси, а также государственный регистрационный номер.

Ответ шлите в адрес Городского отдела милиции Риги.

Следователь

...Значит, решено – еду в Ригу. Интересно, сколько же мне мотаться еще? Конца и края не видно. И почему-то вспомнил слова Сашки Савельева: «А про тебя жена – ни мур-мур»...

Я вышел на улицу, постоял, раздумывая, куда бы мне податься в последний вечер.

Стоял, думал-думал, пока не понял, что идти мне некуда. У входа в метро, несмотря на дождь, ждали своих девушек молодые люди с грустными осенними букетами. А самим им было весело, они так много ждали от сегодняшнего вечера! Где-то в парке играла негромко музыка, шаркали шинами по лужам такси. Неоновые огни отсвечивали в низких облаках, и облака от этих огней были красные, угрожающие.