Ирина Комарова - Мирная профессия

Костя не просто присоединился к завтраку, а принял в этом мероприятии участие с похвальным и достойным подражания энтузиазмом. По крайне мере, Лена, не удержавшись, поставила его в пример Анатолию, уныло ковыряющему вилкой в своей тарелке. Он в ответ объяснил, что как человек больной и не выспавшийся, имеет право на отсутствие аппетита. И вообще, левой рукой есть крайне неудобно. А вот она сама, Лена, просто решила всех обдурить, положив себе микроскопическую порцию, которой не хватило бы даже для того, чтобы заморила червячка инфузория-туфелька. Впрочем пререкались они недолго. Костя, получавший искренне удовольствие от их вялой перебранки, услышав про инфузорию, не выдержал и расхохотался. Лена с Анатолием моментально объединились и высказали свое общее мнение о всяких нахальных типах, которые… Обвинив его в семи смертных грехах и наскоро придумав еще полдюжины, они, очень довольные, быстренько закончили завтрак. После чего Анатолий сообщил слегка ошарашенному Косте, что несмотря на все вышеперечисленные недостатки, он, Анатолий, тем не менее склонен позволить ему, довезти их с Леной до офиса.

– Класс! – восхитился Костя и покрутил головой. – Здорово вы меня сделали, просто высший пилотаж! Хотя я, собственно, затем и приехал, чтобы вас на работу отвезти.

– И немножко позавтракать, – не удержалась от ядовитого замечания Лена.

– И послужить вам громоотводом, – в тон ей, ответил Костя. – Голубки!

Теперь заржал Анатолий и, обняв Лену одной рукой, крепко поцеловал ее в губы:

– А ты и правда, когда не выспишься, просто прелесть, какая сварливая!

Лена вспыхнула и стукнула его по шее найденным, наконец, полотенцем. (Кстати, тайна его исчезновения оказалась проста до неприличия: Анатолий бросил грязное полотенце в стирку, а свежее повесить на соответствующий крючок, забыл.) Одним словом, из дома вся компания вывалилась в настроении, если и не прекрасном – в связи с последними событиями это было бы и неуместно – то вполне сносном.

Костя не просто довез Анатолия с Леной до офиса, оказывается, он хотел немного покрутиться среди сотрудников, побеседовать с ними. Как выяснилось, он снова опоздал.

– Долго спишь, частный сыщик, – приветствовал его Володя, с комфортом устроившийся за столом Татьяны. – Мы, госслужащие уже в трудах, словно пчелки. И имей в виду, ничего из того, что мы уже выяснили, я тебе не расскажу – сам себе на хлебушек зарабатывай.

– И не надо, – равнодушно пожал плечами Костя, – все равно, ничего важного у тебя нет.

– Это пока нет, – убежденно ответил Володя и переключил внимание на Анатолия с Леной. – Госпожа Лазарева, вы ведь программист? Сейчас все сотрудники фирмы собрались на кухне, пройдите, пожалуйста, туда.

– Я тоже, – Анатолий повернул было к дверям, – мне надо с людьми поговорить. Сообщить им…

– Совершенно никакой нужды в этом нет, Анатолий Николаевич. Обо всем, что им нужно знать, мы ваш коллектив проинформировали. Так что, я вас попрошу, не теряя времени на бесплодные разговоры, помочь следствию и поприсутствовать при обыске кабинета Крюкова. Вы ведь хорошо знали покойного, так что сразу заметите, если там будет что-то несоответствующее.

– Что значит, несоответствующее, – сердито спросил Анатолий, провожая взглядом Лену, которую некто в штатском уже вывел в коридор. Вполне вежливо, впрочем, вывел.

– Несоответствующее характеру Бориса Петровича Крюкова, его привычкам. Общему обыденному распорядку жизни. Это может быть предмет какой-нибудь или запись на календаре, телефонный номер, которого он не мог знать… да мало ли что еще.

– А, понятно. То есть, если замечу у Бориса под столом заряженную гаубицу, сразу вам на нее укажу. Абсолютно, скажу я вам, не в его характере, артиллерию в кабинете держать.

Оперативник в штатском проводил Лену на кухню – то ли опасался, что сама она дорогу не найдет, то ли хотел убедиться, что она действительно присоединилась к остальным. Дверь, обычно стоявшая нараспашку, так что Лена и забыла о ее существовании, на этот раз была закрыта. Оперативник потянул ее на себя, вежливо пропустил девушку вперед и снова плотно прикрыл. Услышав за спиной выразительный щелчок, Лена изумлено оглянулась:

– Он что, запер нас тут?

– Не говори глупостей, – сердито ответила Лиля. – Там замка сроду не было, только собачка. Ты сядешь, наконец, или будешь торчать, как гвоздь в ботинке?

Кухня в офисе была маленькая, пенальчиком, переделанная из бывшей подсобки и потому, довольно тесная. Вдоль одной стены тянулся длинный стол, рядом с ним, в уголке, приткнулся холодильник. Кроме того, имелась двухконфорочная газовая плита, компактный шкафчик для посуды и раковина, с висящим над ней заляпанным зеркалом. И оставался еще крохотный пятачок свободного пространства, на котором в данный момент, «торчала» Лена. За столом сидели четверо: Татьяна забилась в уголок и съежилась, обхватив себя руками, как будто мерзла; рядом с ней – злая, с красными пятнами на щеках и следами недавних слез, Лиля; хмурый Гена устроился на торце, навалившись на стол локтями, а Виталя, бледный и напряженный, занял место на другой стороне, словно подчеркнуто отделившись от них. Пятый – Михал Михалыч, единственный курящий в коллективе, обосновался на подоконнике и мрачно дымил в форточку.

– Сяду, – Лена опустилась на стул рядом с Виталей. Он вздрогнул, бросил на нее затравленный взгляд и еле заметно отодвинулся.

– Что с тобой? – удивилась она, но Виталя отвернулся и промолчал. Вместо него, снова заговорила Лиля.

– Ты почему опоздала?

Лена пожала плечами и хотела, по Виталиному примеру, промолчать, но посмотрела на Лилю и передумала.

– Так получилось.

Гена обернулся, открыл холодильник, заглянул в него и, невнятно ругнувшись, захлопнул дверцу.

– А Толя? Он приехал?

– Да. Он сейчас у Крюкова в кабинете, при обыске присутствует.

– Заметьте! – Гена поднял руку и потряс в воздухе указательным пальцем, – заметьте! Она не спрашивает, что случилось! Она прекрасно все сама знает! – он снова открыл холодильник и с отвращением заглянул в него.

– Да хоть сто раз еще посмотри, – холодно проинформировала его Лиля, – водка там все равно не появится. А ты, Ленка, действительно, кончай над нами издеваться! Знаешь ведь обо всем, что происходит, вот и колись по-быстрому!

– Я ведь еще вчера… нет, позавчера, у тебя спрашивал! – снова привстал Гена. – Я чувствовал! Я еще тогда понял, что добром это не кончится! А ну, рассказывай, а то я за себя не ручаюсь!

– Успокойся, пожалуйста, – Лена не слишком удачно попыталась скопировать тон Лили. – Ты пойми, я же не знаю, о чем можно говорить, о чем нельзя. Вам-то, что сказали?

– Да ни хрена нам не сказали! – рявкнул Гена. – Явились сюда к девяти, глушанули новостью, что Бориса вчера убили, а потом только спрашивали уже.