Татьяна Устинова - Ковчег Марка

– Ничего, ничего, – выговорила она и вытерла глаза рукавом. – Это я… так.

Человек подкатил, затормозил, «плугом» сведя концы лыж, поднял очки на лоб и спросил будничным тоном:

– Ты чего стрелял, Марк?..

– Один ногу растянул так, что идти не может, а еще двое в Галыгино ушли.

– Давно?

– Полчаса или чуть больше.

Они говорили, одновременно в четыре руки развязывая и открывая рюкзак, который принес второй. Туристы стояли, обступив их, безвольные и обессиленные. Алла Ивановна шмыгала носом.

В мгновение ока спасатели вытащили и раздали крохотные бутылочки, велев всем выпить. Все послушно выпили. В бутылочках была какая-то гадость, похожая по вкусу на фруктовый кисель. Из аптечки извлекли шприц.

– Что это? – встрепенулась Марина.

– Блокада. Чтоб ваш раненый до дома дострадал.

– Я утром ему колола анальгизин и…

Тут Марк и его напарник засмеялись – и Марине опять показалось, что смеются они обидно и именно на Володин счет!

– Анальгизин – это так, для самоуспокоения. А мы сейчас уколем, чтоб идти можно было!

– Давай сюда конечность, парень!

Марк всадил в Володину голень шприц прямо сквозь многочисленные штаны. Тот дернулся.

– Терпи, ну что ты? – укоризненно сказал второй, забрал шприц и аккуратно убрал обратно в рюкзак. – Сейчас быстрее ветра побежишь. Одно дело, что в подъем.

– Да какой там подъём, Кузьмич.

– Да какой ни есть, а они, видишь, все раскисли.

– Мы дойдем! – «девочкиным» голосом пообещала Женька.

– Вот ты умница какая! – похвалил Кузьмич. – Конечно, дойдем, никуда не денемся.

Моментально они собрали рюкзак и поменялись – Марк отдал напарнику ружье, а тот ему рюкзак и рацию. Потом Кузьмич выдернул откуда-то карту.

– Вы с гавриками где расстались? В картах кто понимает?

Алла подошла к нему и Сергей Васильевич тоже.

Карту трепало ветром.

– Ночевали мы вот здесь, а ушли они… Алла, глянь… Вот отсюда. Это овраг, да?

– По-моему, да. Мы после них совсем немного прошли!

– Так это рядом всё.

– Не-ет, – протянула Женька. – Это же, наоборот, далеко! Ну что вы?!

И дядьки посмотрели на неё с жалостью, как на убогую.

– Володя, – вмешалась Марина, на которую никто не обращал внимания, а ей хотелось, чтобы обращали. – Ты можешь идти?

– Могу.

– Точно?

Вместо ответа Володя оттолкнулся палками и прошел немного.

Кузьмич почесал бровь.

– Да по лыжне одно удовольствие!.. Хоть снежком и присыпало маленько.

– У него же нога…

– А у меня две, – сказал Кузьмич обидно. – Марк, ты… того. Отсюда влево забирай, их как пить дать влево снесло. Где вещи?

– Какие вещи?

– Гавриков ваших!

Алла подтащила Петечкин рюкзак.

– Вик, нюхай.

Пёс, все время крутившийся рядом, подошел и понюхал. Алле показалось, что он ухмыльнулся и кивнул – должно быть, из-за морочной метели так показалось!..

– Ищи, Вик! Ищи!..

– Марк, связь в пятнадцать. Ракетница с правой стороны. Волокуши где всегда.

– Понял, Кузьмич.

– Я до кордона их провожу и подскочу. Сигнализируй.

Марк опустил на глаза очки – и как не было их, – ни его, ни волшебной улыбающейся собаки. Напарник немного поглядел им вслед, вздохнул и обвёл глазами оставшихся.

Марине показалось, что он сразу сделался недоволен.

– Ну, двинем, что ли, экскурсанты?.. За мной, за мной! Тут слегка в горочку, зато по лыжне! Ты, дядя, замыкающим пойдешь, – велел он Сергей Васильевичу.

– Откуда среди леса такая лыжня? – Алла задыхалась, но старалась идти вровень с Кузьмичом.

– От ратрака. Мы ратраком прокладываем.

– А вы – это кто?

– Кузьмин Павел Николаевич мы, – представился Кузьмич. – А этот ваш давно конечность повредил?

– Вчера утром. Мы после этого почти ничего не прошли, метель началась.

– Бог милостив, это пока еще не метель. А гавриков зачем от себя отпустили?

– Они нас не спрашивали. Сами ушли.

– Насвоевольничали? – удивился Кузьмич. Он очень старался не торопиться и все время думал о Марке. – А руководитель группы чего проглядел?

– Вон наш руководитель. – Алла показала палкой на Володю, который шел бодро, даже не хромал.

– Да ладно! Правда, что ли?

Алла на ходу покивала.

– Чудеса! Что это за группа такая?!

Алле не хотелось рассказывать про группу, неловко было, но всё же пришлось:

– Из Интернета.

– Чего такое?!

– Группа собирается в Интернете. Есть специальные сайты для походников.

– Не для походников, а для покойников! – вдруг с сердцем сказал Кузьмич. – Кто это из Интернета сразу на зимний Урал прёт?!

Алла пожала плечами.

Теперь, когда отпустили ответственность и страх, она вдруг почувствовала себя очень усталой, старой, немытой, голодной. Пятка левая стерта почти до мяса – носок порвался, а она не стала останавливаться, поленилась, хоть и знала, что с ногами шутки плохи. Спина болит, перетрудила. Палец давеча обожгла у костра, когда клей для Володиной лыжи грели, саднит.

Который раз она себе повторяет – больше никогда в жизни, какие походы, сорок два года, на печи давно пора лежать, и все равно идет!..

Кузьмич оглянулся на растянувшуюся группу и закричал зычно:

– Работаем, работаем в подъём! Не отставай, дядя!.. Подтягиваемся! Раз, два! Раз, два!

Алла понимала, что вопрос глуп, в духе Женьки, но всё-таки спросила:

– А ваш Марк найдет Петю и Степана?

– Авось не иголка в стоге сена, найдет. Через перевал они уйти не могли, и Вик не подведет.

Алле казалось, что она ни за что не залезет в затяжной подъем, силы кончатся, упадет, и тут ей конец придет. То и дело она оглядывалась и приостанавливалась, как будто чтоб посмотреть, как там Женька. И Марина останавливалась, хотя Володя шел впереди и даже не оглядывался, и ей приходилось делать вид, что она тоже смотрит на Женьку. Диман пыхтел, сопел и не произносил ни слова – очень старался.

Кузьмич всех подгонял.

Сердце стучало часто и гулко, как будто работал дизельный движок – ту-ту-ту-ту-ту!..

А потом вдруг из-за ближайших деревьев взметнулась ракета, бабахнула в небе, озарив снег и ёлки красным.

– Да чего ты палишь, мы уж тут! – под нос себе пробормотал Кузьмич и снова группе во весь голос: – Терпим, терпим, почти пришли!..

Деревья расступились, и из метели, совсем близко, вырисовался островерхий дом. Окна светились, и дизель стучал – ту-ту-ту-ту!..

Дизель, а вовсе не сердце.

Кузьмич взял рацию и сразу ушел, оставив группу на попечении безмолвной фигуры в расшитом бисером свитере и мягких меховых сапогах. Фигуру звали Зоя Петровна.

– Гляньте, чего там у одного с ногой! – с крыльца велел Кузьмич. – И эмчеэсовцам сообщите, что туристы на нас вышли, еще двоих сейчас приведем.

Алла Ивановна как села в коридоре на пол, так и осталась сидеть, а Диман лег лицом вниз. Марина стягивала с Володиной ноги ботинок. Сергей Васильевич таскал в сени рюкзаки, а Женька стояла возле голландской печки, и её с головы до ног била дрожь.