Анна Данилова - Пожиратели таланта. Серебряная пуля в сердце (сборник)

Он принес папку с документами, Лиза внимательно прочла свидетельство на право собственности. Действительно, квартира принадлежала Стелле Арсениной.

– Скажите, Дмитрий, если бы ваша сестра всерьез надумала продавать квартиру, вы бы об этом узнали? Она сказала бы вам, как вы думаете?

– Да ничего она не собиралась продавать! Это просто невозможно! Но если все же предположить, что ей по какой-то причине понадобились деньги и она задумала бы это, то непременно, слышите, непременно рассказала бы мне об этом!

– Дмитрий, я не хотела вас обидеть, – сказала Лиза. – Но хочу предупредить, что поскольку вы поручили нам расследование убийства вашей сестры, вы должны быть готовы к разного рода неожиданностям, понимаете? Вы уверены в том, что Стеллу убили, стало быть, в ее жизни было нечто такое, о чем вы даже не подозревали, некая тайна, которую она вам, несмотря на вашу душевную близость, не раскрыла, и именно эта тайна и явилась причиной ее убийства. Либо она совершила нечто такое, о чем вы не знали, либо оказалась замешанной в какой-то криминальной истории, либо ее убили из-за ревности… Словом, некоторые страницы ее жизни были вам недоступны. И вот именно этим мы и собираемся с Глафирой заняться. Хотя может оказаться, что ее жизнь, то есть все то, чем она жила, и все те, кто ее окружал, не имеет отношения к ее смерти. Другими словами, она могла быть убита по ошибке или как свидетель чужого преступления. И вот именно это доказать будет очень трудно.

Марина Васильевна Трушина, маленькая полная женщина лет шестидесяти, оказалась довольно разговорчивой, милой.

Они беседовали в комнате, где единственным источником света была лампа под самодельным, сшитым из оранжевого шелка, абажуром, делавшим все предметы вокруг похожими на раскаленные угли.

На Трушиной был длинный атласный красный халат, который она то и дело запахивала, прикрывая, такого же атласа, явно пижамные штаны. Мелкие кудряшки подрагивали на ее маленькой круглой голове. Узкие глазки, вздернутый носик, маленькие, плотно сжатые губы.

– Да, я была на похоронах Вениамина Александровича. Хороший был человек. Настоящий. Долго болел, у него было слабое сердце. А в чем дело?

– Вы были знакомы с его дочерью?

– С Ниночкой? Конечно, была. Она часто приезжала сюда… Вениамин Александрович жил в нашем доме, был соседом. Мы с ним часто разговаривали, ходили друг к другу в гости, но все это так, чисто по-дружески… Я не собиралась выходить за него замуж, хотя видела, что нравлюсь ему. Знаете, он был таким скромным и нерешительным мужчиной, что, даже если бы он был здоров, все равно вряд ли предложил бы мне брак. Я часто приглашала его к себе на ужин, он очень любил мои пироги. Знаете, нам было так удобно встречаться время от времени, но не жить вместе. Я нездорова, он тоже болел, зачем бы мы навязывали друг другу наши проблемы и болячки? Нет, у нас все было красиво… И я долго не могла успокоиться после его смерти.

– Как он умер? – спросил Денис.

– От сердечного приступа.

– Он был дома один?

– Да в том-то и дело, что один. Знаю, что Ниночка звала его к себе жить, говорила, что и ей так будет спокойнее, ведь все-таки будет под присмотром, она же работает совсем рядом с домом… Но Веня не согласился, все хорохорился, не хотел, чтобы его считали таким уж больным.

– Он рассказывал вам что-нибудь о дочери?

– Да, конечно, рассказывал. Он переживал, что она все еще одна, не замужем, говорил, что не одобряет какие-то ее знакомства, думаю, он имел в виду ее женатых любовников. У меня тоже есть дочь, и у нее тоже бывают романы с женатыми, и я тоже переживаю, считаю, что эти отношения бесперспективны, что они ни к чему хорошему не приведут, что она просто потеряет время… Вот и Ниночка тоже никак не может устроить свою личную жизнь. Конечно, он был немного деспотичным отцом, я нередко слышала, как он разговаривает с Ниной, даже покрикивает на нее, и тогда я убеждала его, что так нельзя, что она и так несчастна и одинока, что ее нужно понять. Возможно, именно это качество – деспотизм, честно говоря, и сдерживало мои чувства к нему. Я пыталась представить себе, как мы бы с ним жили, и как только подумаю о том, что он покрикивает на меня, так сразу прихожу в себя, и моя любовь куда-то на время исчезает, хотя потом вспыхивает вновь… Непростым он был человеком… Но почему вас это интересует? Вы – помощник адвоката… Какие-нибудь споры из-за наследства?

– Нину убили сегодня, – сказал Денис. – Поэтому я здесь.

– А… – Женщина прикрыла рот рукой. – Убили? Кто? За что?

– Мы пока не знаем. Пытаемся найти тех, кто был знаком с ней. У нее, кроме отца, кто-нибудь был из близких? Может, были сестры, братья?

– Насколько я знаю, никого.

– О наследстве Вениамина Александровича вам ничего не известно?

– Известно, конечно! Нина – его единственная наследница. Вениамин был небедным человеком, в молодости много скорнячил, выделывал шкурки, шил шапки, у него всегда водились деньги. Вот он и купил эту квартиру в нашем подъезде, это было лет двадцать тому назад. А до этого он обитал в большой квартире в старом доме в центре, как раз где жила Нина…

– Что стало с его квартирой?

– Нина ее продала. И, между прочим, очень выгодно.

– Не знаете, куда вложила деньги?

– Понятия не имею.

– Может, у них с отцом были какие-нибудь фамильные драгоценности или деньги? Ну, то, ради чего можно было убить?

– Может, и были, да только мне неизвестно. Скажу только, что Нина всегда хорошо одевалась… Господи, бедная девочка… Несчастье-то какое! Так вот, она всегда хорошо выглядела, носила дорогие вещи и украшения. Только не могу сказать, что они были какие-то уж старинные, наоборот… Как раз на похоронах я заметила на ее шее цепочку с очень оригинальным кулоном. Мне даже показалось, что это монета. Золотая. Рассматривать или тем более расспрашивать, что это такое, было неудобно, не тот момент, а больше мы с ней и не виделись… Хотя виделись, конечно, но мельком, она как раз занималась продажей квартиры. Ах да, вот еще что! Квартиру продавали вместе с мебелью и пианино. Некоторые вещи Ниночка увезла на такси, я видела, но там было всего несколько чемоданов и сумок. Я почему-то уверена, что это были меха, остатки… Вениамин умел сохранять мех, как-то даже пытался рассказать мне об этом, но я не особо прислушивалась.

Понимая, что информация о золотом кулоне может быть незначительной и неинтересной для следствия, Денис тем не менее решил подстраховаться и, выйдя на лестничную клетку, позвонил Мирошкину. Рассказал о кулоне, спросил, не нашли ли кулон в квартире.

– Кулон был на ее шее, – сказал Сергей. – Я сам лично видел. Кулон в виде довольно крупной золотой монеты.